Лилиан Трэвис - Сожжённая страна

— Не утруждай себя понапрасну, чужеземец. Просто не следует покидать деревню. Когда ты пожелаешь уйти, то тебя выведут потайным путем, пользоваться которым дозволено лишь старейшинам и стражам. Чудовища, бродящие в окрестностях не помеха для тех, кто не нарушает запретов. Зато мы никогда не подвергнемся нападению разбойников и к нам не доберется ни один сборщик податей. Во всем нужно видеть хорошее, чужеземец.

С трудом сдерживая себя, чтобы не сказать, все что он думает о таком трусливом поведении, Конан покинул жилище старейшины.

Окрестности деревни тоже не остались без внимания любознательного киммерийца. В оазисе, чтобы пройти который из конца в конец хватило и пары колоколов не самого быстрого шага, была чахлая рощица, некое подобие огорода и возделанного поля и участок земли, поросший жесткой травой, где пасся скот, такой же ленивый и тощий, как и хозяева.

Однажды утром он, несмотря на все запреты, удостоил своим посещением и скалу Змеиные Зубы.

Если в самой деревне, которая теперь была ему знакома до последнего дома, нет ничего такого, что послужило бы разгадкой этой тайны, а скала — единственное место, к которому запрещено даже приближаться…

Стражи, единственные, кто здесь не пребывал в состоянии блаженной дремоты, не спускали с гостя внимательного взгляда.

Это не бросалось в глаза, пока он находился в доме или слонялся по улицам, но чувствовалось всякий раз, стоило ему покинуть пределы деревни. Довольно часто северянин улавливал уголком глаза стремительно мелькнувшую тень или просто ощущал присутствие другого человека. Но Конан из Киммерии, по ловкости и быстроте движений не уступавший хищному зверю, находил способ всякий раз оставлять ни с чем чересчур подозрительных хозяев.

Особенно легко это ему удавалось теперь, когда окрестности стали известны до последнего камешка и самой крохотной ложбинки. Хитрый киммериец мог в течение нескольких поворотов клепсидры водить своих преследователей по кругу, а затем внезапно исчезнуть, оставив тех в полном недоумении.

Змеиные Зубы, поднимающиеся из черного песка, располагались примерно в половине колокола ходьбы от деревни. Необычная форма скал (за которую они и получили название) напомнила варвару изображение чудовища на стенке подземного коридора. Там было изображено огромное многоглазое существо, погружающееся в морскую пучину. В зубах его был зажат целый корабль.

Подобравшись достаточно близко, Конан увидел, что скалы образуют полукруг, внутренность которого была засыпана слоем черного песка, в котором то тут, то там виднелись белые островки. Посмотрев левее, варвар заметил некое подобие человеческого жилья, прилепившееся к темному камню.

Северянин направился туда, но стоило ему подойти к жилищу меньше чем на десять шагов, как из-за кожаной занавески заменяющей дверь вышла женщина с метелкой в руках. Конан узнал в ней ту, которая с таким любопытством разглядывала его в первый день его появления здесь.

Зайдя во «внутренний дворик» образованный торчащими из-под земли камнями, она принялась старательно его подметать. Варвар с удивлением отметил грацию с которой она совершает такую казалось бы, незамысловатую работу. До сих пор киммериец наблюдал такую отточенность движений разве что у храмовых танцовщиц, едва ли не с колыбели постигающих таинство танца.

Спустя некоторое время, когда женщина закончила сметать черный песок, взору киммерийца предстала ровная сверкающая белизной площадка в виде почти идеального полукруга с пустым постаментом посредине.

При более внимательном рассмотрении там обнаружилась небольшая пещера, где с трудом хватило бы места одному Конану или двум-трем местным жителям. Пещера была пуста и так же тщательно выметена. Ну и что здесь такого, что так необходимо прятать от посторонних глаз? Здесь даже при всем желании нечего украсть!

Заинтригованный, киммериец пришел на следующее утро, а потом еще и еще. Всякий раз заставал одну и ту же картину — женщина, сметающая песок с белой площадки. Едва Конан в четвертый раз занял свой наблюдательный пост за песчаным барханом, позволяющий наблюдать за происходящим, а самому при этом оставаться невидимым, он заметил нечто новое.

К Змеиному Зубу спешил Рехаур.

Он что-то сказал женщине и та, оставив свою метлу, вошла в пещеру и скрылась из глаз. Несмотря на то, что пещера была совсем небольшой, женщина исчезла подобно платку или украшению, которые легковерный простак кладет в шкатулку или шапку бродячего мастера трюков. Из любопытства киммериец прождал до самого вечера, но никто из пещеры так и не вышел.

На следующее утро Конана разбудило необычное оживление. Хозяева дома, обычно пробуждавшиеся от сна не раньше, чем солнце дойдет до вершины горы, поднялись, едва рассвело. С необычайно серьезным видом они молча ходили по комнате, доставали откуда-то чистую одежду, умывались и расчесывали волосы. Дети, обычно пользующиеся первой возможностью чтобы удрать на улицу, смирно сидели на сундуке в углу.

Так же не обменявшись между собой ни единым словом, и, казалось, не замечая ничего вокруг) все направились к двери, ведущей во двор. Конан было, последовал за ними, но хозяин жестом остановил его.

— Нет, гость, — произнес он первые за день слова. — Сегодня тебе с нами нельзя.

Варвар не стал спорить. Зачем? Если и так он сможет увидеть все, что захочет.

Как только за последним из уходящих захлопнулась дверь, он, перепоясавшись мечом, выбрался с другой стороны дома. Там не было двери, но зато были окошки, проделанные под самым потолком.

Взобравшись на крышу, он увидел, что из каждого дома выходит молчаливая вереница людей. Несмотря на то, что утреннее солнце заливало улицу ярким светом, в руке того, кто шел первым, горел небольшой масляный светильник. Вереницы идущих сливались между собой в единый живой поток, который направлялся к Змеиным Зубам.

Прикинув, что селяне ушли довольно далеко и вряд ли заметят, что он последовал за ними, варвар спрыгнул с крыши и побежал за ними. Осторожности ради он следовал за ними, держась на некотором расстоянии и стараясь не попасться ненароком кому-нибудь на глаза. Впрочем, он мог бы идти не скрываясь; взгляды участников шествия были прикованы к острым скалам, виднеющимся на горизонте, откуда доносился нежный звон колокольчиков.

Обойдя скалы и площадку с другой стороны, Конан затаился в щели между камнями, которую приметил во время одного из своих предыдущих посещений. Защищенный от посторонних взглядов каменными уступами, он мог беспрепятственно наблюдать все, творившееся на площадке из белого камня.

Старейшины деревни уже были здесь: Рехаур, с которым недавно разговаривал Конан, и еще трое, держащиеся за спиной своего предводителя. В руках у каждого из троицы было что-то вроде металлических чашечек, которые они время от времени ударяли друг о друга. Но мелодичный переливающийся звон исходил не от казалось, это звучали сами скалы.