Джон Робертс - Конан и сокровища Пифона

— Послушай, командир, — зарычал тот в ответ, — я не бунтую, но мы ведь матросы, а не какие-то сухопутные ящерицы. Так какое нам дело до всего этого и зачем тащиться через проклятые горы? Только потому, что так хотят эти аристократишки?

— Какое нам дело? — проревел Вульфред. — Какое дело, говоришь? — Он сунул матросу в лицо блестящую брошь. — Этого для тебя недостаточно? Ты что, не хочешь еще такого найти? Да эта побрякушка стоит столько же, сколько тебе заплатят за два года службы! Еще несколько таких вещиц — и тебе в жизни больше не придется к мачте подходить! Разве это не стоит того, чтобы немного потерпеть, а? А что, морская жизнь легка и безопасна, что этот небольшой поход тебя совсем испугал? Никогда еще не было на моем корабле трусов, за что же морские боги меня так наказали? — На его лице появилось выражение полукомического ужаса, а матросы уже бросились к своему капитану, доказывая свою верность и готовность пойти за ним куда угодно.

— Веди нас, капитан! — сказал костлявый зингарец с лицом, рассеченным шрамом от лба до самого подбородка. — Веди нас к сокровищам!

— Да! — подхватил кушит, зубы которого напоминали акульи. — Веди нас туда, где золото и драгоценности, и мы не пощадим твоих врагов и насытимся их кровью!

Хмуро подошел и Бламат. Он признался, что сказал не по делу.

— Так-то лучше! — примирительно ответил Вульфред. — Теперь я вижу, что все еще ваш капитан. А сейчас — на поиски, несите сюда все, что может оказаться полезным. А если кто попытается утаить что-нибудь ценное, я с того шкуру спущу! На море ворам нет пощады. Все, идите. — Люди с таким рвением бросились исполнять его приказание, как будто они поднимали паруса на мачте. Капитан вернулся к собравшимся у пирамиды.

— Просто мастерски! — с восхищением произнес Спрингальд.

— Да, все прошло неплохо, — сказал Вульфред. — Но эти ребята как дети малые, никогда не знаешь, чего от них ждать. Такое может еще не раз повториться.

— С каждым днем пути все больше и больше претендентов на сокровища, — мрачно заметил Ульфило.

Вульфред усмехнулся:

— Слушай, друг, неужели ты и вправду думал, что эти морские волки найдут с тобой сокровища, вывезут их на своих спинах, а потом и уйдут ни с чем? Да такого глупца во всем свете не сыщешь.

Ульфило заучился краской, но ничего не сказал.

— Он прав, — сказала Малия. — Придется дать им немного, или они будут драться за все целое. И потом, кто-то ведь должен вести корабль!

Поиски не дали больше никаких результатов, и через час путники уже двигались дальше. Люди теперь не разбредались, как раньше, на большие расстояния, а держались тесной группкой, в любую минуту готовые выхватить оружие. Остатки праздничного обеда на всех произвели жуткое впечатление. Сбившись в кучки вокруг костров, матросы вздрагивали от любого шума. Аквилонцы же если и чувствовали страх, то хорошо скрывали свои чувства. Конан обошел вокруг лагеря, но ничего не увидел и не услышал. Тем не менее этой ночью он спал более чутко.

На следующий день они добрались до вершины и увидели впереди горный перевал. Это не просто проем в цепи гор. В некие далекие времена гора раскололась, и по обе стороны перевала поднимались гладкие, почти вертикальные каменные стены.

За тысячелетия сюда нанесло земли, на которой, правда, почти ничего не росло, потому что в разлом проникало совсем мало света.

— Наконец-то! — сказал Вульфред. — Совсем немного пройдем по этому перевалу и начнем спускаться!

Одобрительно посмеиваясь, матросы с легким сердцем ступили в этот разлом. Конан и Гома, осторожные как и всегда, пошли вперед. У киммерийца за плечами трудная, полная приключений жизнь, и он прекрасно понимал, что если перевал на первый взгляд кажется легким, то это вовсе не значит, что он такой и есть на самом деле.

— Мне тоже нравится прямая дорога, на которой нет препятствий, — говорил Конан своему товарищу, — но я не люблю узких проходов, где некуда повернуться и остается только пробиваться любой ценой вперед или же бежать назад.

— Да, это мудрые слова, — согласился Гома. — Но есть места еще похуже этого. Здесь можно хотя бы размахнуться топором или мечом.

— Да, это… Что это? — Конан показал на высокую скалу. На ней было что-то высечено, но изображение попортила вода, стекающая по отвесным стенам.

— Какой-то знак на камне, — ответил Гома, пожимая плечами. — Ну и что?

Немного приподнявшись, Конан смог дотянуться рукой до изображения. Края успели раскрошиться за бесчисленное множество лет, поросли лишайником, но рисунок разобрать еще можно — в овальной рамке был вырезан волнистый трезубец, соединенный полумесяцем.

— Что ты там нашел? — спросил Спрингальд, когда с ними поравнялись остальные.

— Нечто такое, что требует разъяснений, — горячо заговорил Конан. — Скажите, что вы делали все втроем… — Его слова заглушил резкий, дикий, нечеловеческий вопль. Конан так увлекся своей находкой, что не заметил приближения врагов.

— Бумбана! — воскликнул он. С восточного края перевала на них надвигалась бесформенная волосатая масса.

— Это каннибалы! — закричали матросы. — Бежим!

— Нет, они и сзади! — заорал Вульфред. — Мы должны прорваться вперед или умереть здесь! За оружие, псы!

Коротко размахнувшись мечом, Конан пронзил грудь одного из этих чудовищ. Он все состояло из мускулов, клыков и удушающей вони. Огромная туша повалилась на него, и киммерийцу пришлось на несколько шагов отступить, пока он вытаскивал свой меч.

Гома легким топориком поразил двоих, не терял времени и Ульфило. Вульфред, изо все сил работая клинком, затянул ванирскую боевую песнь. Иногда он подталкивал кого-нибудь из матросов вперед, если надо было помочь вожакам. Остальные же предпочитали прятаться во втором ряду и бить копьями оттуда. Все в отряде были искусными бойцами, но потерь избежать не удалось. У бумбана исполинская сила и нечеловеческая выносливость, им не составляло труда выхватить кое-кого из матросов и разорвать их на части голыми руками. Из оружия у них были только грубые дубинки. Некоторые держали в своих корявых лапах обтесанные камни.

Постепенно под натиском отряда бумбана отступали, фут за футом. Запах крови и распотрошенных внутренностей заглушал вонь самих горилл. Раздался крик, это огромные руки схватили матроса, и жуткие челюсти уже впивались в его тело. Сосед этого матроса погиб тихо, ему просто свернули шею, и он не успел издать и звука.

Вскоре, однако, эти твари выбились из сил. Как одно огромное волосатое существо, они развернулись и побежали прочь. Они унесли с собой всех погибших, и своих, и людей. В пылу драки люди бросились за ними, взбешенные сражением да и судьбой тех, кого унесли с собой бумбана. За считанные минуты преодолев перевал, они успели только увидеть, как бумбана исчезли в густой чаще леса, раскинувшегося на восточном склоне. Прямо перед ними простиралось голое каменное плато длиной около десяти шагов, на которое и бросились совершенно обессиленные люди.