Кирилл Бенедиктов - Миллиардер-2 Арктический гамбит

Теперь надо сделать вид, как будто ничего не случилось. Не выдавать себя. Вместе со всеми удивиться отключению системы и попытаться взять ситуацию в свои руки. На этой мысли его снова кольнуло. Потеря контроля приводила в бешенство, как будто его корабль захватили пираты и вот он, еще недавно легендарный и непобедимый, теперь стал обычным, ничего не значащим человеком, у которого вся власть заключалась в его кулаках. Да еще, похоже, единственным, у кого не было никакой магической силы, зато были отягчающие обстоятельства в виде двух любимых и беззащитных девчонок…

Дверь в капитанскую рубку оказалась закрыта изнутри. Андрей постучал.

– Кто? – из-за двери раздался незнакомый мужской голос.

– Гумилев, – ответил Андрей.

Вот так, теперь даже для того, чтобы попасть в рубку приходится объясняться с какими-то чужими людьми.

«Открой», – услышал Андрей голос Свиридова.

Дверь щелкнула и отползла в сторону. Гумилев вошел.

– Вас только за смертью посылать… – недовольно проворчал Свиридов.

– Я что-то должен был сделать? – не понял Андрей.

– Уже ничего не надо.

Андрей посмотрел туда, где еще недавно лежало тело Алферовой. Теперь там было пятно, которое старательно оттирали те самые люди с незапоминающимися лицами. Он вспомнил, что Свиридов просил захватить мешок. Как будто у него тут везде рассованы мешки для трупов.

– Фрам не работает, – сообщил, как бы между прочим, Андрей.

– То есть, мы не сможем получить никакую информацию о произошедшем?

– От него – нет.

– Сколько времени понадобится, чтобы наладить работу?

– Без понятия. Я даже не представляю, какого рода повреждения ему нанесены.

– Надеюсь, у вас есть специалисты, которые могут заняться этим вопросом?

– Уже занимаются.

Генерал нахмурил брови.

– О чем вы разговаривали с Илюмжиновым?

– Не ваше дело, – сердито огрызнулся Гумилев. Еще не хватало, чтобы ему устраивали допрос.

Их разговор прервал стук в дверь.

– Кто? – снова спросил человек в черном свитере.

– Ковалев, – раздалось из-за двери.

– Пусть катится к черту, – скомандовал Свиридов.

– Впустите его, – жестко сказал Андрей.

Они переглянулись со Свиридовым, и тот кивнул своему человеку. Дверь открылась.

– Я кое-что вспомнил, – начал Ковалев прямо от порога.

– Рассказывай.

– У Алферовой в Питере есть сестра и мать. Мать сейчас в больнице. Она уже давно болеет, но сейчас все стало совсем хреново. Алферова каждый день звонила сестре примерно в это время. Она не любила распространяться о своей личной жизни, поэтому выходила на связь довольно поздно ночью, когда все расходились…

– Вы что, использовали специальные частоты дальней связи для личных разговоров? – возмутился генерал.

На его слова никто не обратил внимание.

– Если они разговаривали сегодня, то, вполне возможно, сестра могла что-то заметить. Может быть, Алферова делилась с ней своими опасениями или выглядела как-то не так…

– Откуда она выходила на связь?

– Да прямо отсюда! Позволите?

– Бардак! – Свиридов отошел в сторону, пропуская Ковалева к пульту управления.

– Какой бы правильной она ни была, все равно ж женщина. Они не могут без разговоров…

Ковалев сел в кресло и развернулся к монитору. Через какое-то время он победно хлопнул себя рукой по коленке.

– Так и есть. Сегодня… Минут за двадцать до убийства.

Свиридов посмотрел на своих людей.

– Свяжитесь с ней и допросите.

– Только помягче… У людей несчастье все-таки, – добавил Андрей.

– Не учите нас работать, – строго оборвал его генерал. – Действуйте!

В кармане завибрировал телефон. Андрей вытащил трубку и поднес к уху.

– Да.

– Выйди на минуту.

Это был голос Илюмжинова.

– Сейчас.

Гумилев направился к выходу.

– Куда вы собрались?

– Сейчас вернусь.

– Вы так и будете всю ночь ходить туда-сюда?

– Если понадобится.

Почему генерал разговаривал таким тоном? Он, как будто, стал еще жестче и агрессивней. Почувствовал запах крови и пытается установить здесь собственную власть? Или бесится от беспомощности, ведь если это они пытались захватить станцию, то теперь столкнулись с провалом операции, а это может разозлить кого угодно.

Гумилев вышел в коридор и осмотрелся. Кирсан ждал его у лестницы.

– Ты почему не спишь?

– Попробуй тут уснуть после таких новостей…

– Неизвестно как еще обернется вся эта ситуация, так что лучше экономить силы и высыпаться.

– Ты что-то еще узнал?

– Лучше бы не знал… Извини, не могу распространяться, просто будь начеку.

– Я, собственно, об этом и хотел поговорить…

– О чем?

– Понимаю, что могу вызвать твой гнев…

– Многообещающее начало.

– Андрей, я слишком хорошо знаком с предметами и их действием.

– И что?

– Многие из них крайне опасны.

Андрей уже понял, куда он клонит.

– Тебя раздражает, когда я говорю об этом, но в свете последних событий… Я не могу уснуть, постоянно думаю о ней. Все сходится, понимаешь? Ее разноцветные глаза, странное появление в твоей жизни, ревность к Алферовой…

– Я думал об этом.

– Возможно, она сама не понимает, чем именно обладает.

– Да.

– А может быть, она тут не одна.

Эта мысль была еще неприятней, чем предположение, что Марго замешана в убийстве.

– Ты виделся с ней после…

– После убийства. Да.

– И что?

– И ничего.

– Ты уверен, что это не она?

Телефон в руке Андрея мигнул, и на экране появилось уведомление. Это было сообщение из лаборатории. Андрей быстро пробежался глазами по тексту и посмотрел на Кирсана.

– Теперь уверен.

За толстым стеклом панорамного окна стало совсем светло. Мела метель и, хотя стекло не пропускало звук, Андрею казалось, что он слышит завывания ветра. Все находившиеся в рубке, так и остались в ней до самого утра. Пол блестел чистотой, а лица присутствующих были мрачными и усталыми.

Свиридов разговаривал со своими людьми по рации и выглядел крайне недовольным.

– И что? Что значит, не смогли связаться? Пытайтесь еще! Жду.

– Кто будет завтракать? – спросил Ковалев, поднимаясь с кресла.

Андрей отмахнулся. Аппетита не было, хотя без подкрепления организм чувствовал слабость.

– Может кофе?

– Да, давай… Кофе буду.

– Что-нибудь еще?

Андрей заметил, что слова Ковалева еще сильнее выводили Свиридова из себя, поэтому жестами стал прогонять его.

– Просто предложил… – виновато сказал Ковалев и вышел из рубки.

– Скоро начнут просыпаться люди, – начал Гумилев, – что мы им скажем?

– Скажем, что произошло убийство.

– Какие меры собираетесь предпринять?

– А какие меры я могу предпринять? Закрыть вас всех по каютам и устроить допрос с пристрастием?