Роберт Говард - Том 7 Воин Снегов

Это была не последняя причина, по которой ему пришлось бросить колледж, после чего он решил попробовать свои силы на профессиональном ринге. И вновь безудержность натуры сослужила ему плохую службу. Накануне своего первого боя он чуть не до смерти изувечил своего будущего противника, кстати куда более именитого и известного боксера, чем он сам. Пронюхавшие об этом бульварные газетенки раздули сенсацию, и в результате Кэрн был лишен лицензии с пожизненным запретом заниматься профессиональным боксом.

Озлобленный, неудовлетворенный, он бесцельно брел по жизни — этакий Геркулес, сжигаемый жаждой приложить к чему-нибудь свои невероятные силы, ищущий только повода, чтобы совершить новые подвиги, Что мог ему предложить наш цивилизованный мир, в котором не осталось дикого и неосвоенного пространства?

О последних днях его пребывания в нашем мире, превратившихся в девятидневное бегство от смерти, нет нужды рассказывать отдельно: газетчики, захлебываясь словами, на все лады обсасывали эту историю. Что тут можно добавить? Погрязшая в коррупции мэрия, подкупленные политики, козлы отпущения — и человек, выбранный для того, чтобы стать инструментом, орудием (вернее сказать, смертельным оружием) закулисной борьбы.

Кэрн, уставший от бесцельного существования и жаждущий настоящего дела, был идеальным орудием, но — до поры до времени. Я уже подчеркивал, что он не был преступником, не был он и глупцом. Достаточно быстро сообразив, в какую грязную историю оказался втянуг, он, не заботясь о последствиях — таков уж был ого характер! — бросил вызов системе, никогда раньше не встречавшейся с таким упорным сопротивлением одиночки.

И даже тогда можно было избежать трагедии, если бы настроившие его против себя политиканы, выковавшие Кэрна-орудие, были бы чуть-чуть поумнее. Но им и в голову не могло прийти, что найдется на свете человек, которому будет наплевать на все их деньги и связи.

К этому возрасту Иса Кэрн научился сдерживать свой нрав в достаточной мере. Видимо, мистеру Блейну пришлось весьма постараться, оскорбляя мистера Кэрна, чтобы тот все же позволил восторжествовать своему характеру. Впервые за долгие годы его эмоции смели все защитные барьеры — ив результате череп Блейна лопнул, как гнилой орех, от одного-единствен-иого удара в лоб. Могущественный политик, игравший в своем кабинете судьбами десятков тысяч людей, был убит прямо на рабочем месте, за письменным столом.

Как бы ни затмил гнев разум Кэрна, он прекрасно понимал, что пощады от системы, контролирующей целиком округ, ждать не приходится. Вовсе не в страхе покидал он кабинет Блейна. Нет, вел его тот самый первобытный инстинкт, запрещавший человеку смиряться с неизбежностью смерти и заставлявший его до последнего вздоха цепляться за жизнь.

И завершил он свой земной путь в стенах моей обсерватории в силу неисповедимости путей провидения. Поначалу Иса Кэрн, увидев, что в помещении есть кто-то еще, сразу решил уйти, чтобы не втягивать никого постороннего в свои проблемы. Но я усадил его в кресло и заставил рассказать всю его историю. Честно говоря, меня нисколько не удивил ее финал: несмотря на железную волю и выдержку этого человека, такой конфликт чувств и разума не мог не привести к трагедии.

Никакого плана у него тогда не было, Кэрн просто хотел забаррикадироваться где-нибудь и вести бой со всей полицией округа, пока свинцовый плевок не поставит точку в его жизни.

Сначала я согласился с ним, не видя другого вы– хода. Я не был столь наивен, чтобы предположить, буд-то суд присяжных может вынести оправдательный приговор, случись делу Исы Кэрна дойти до суда.

Он ничего у меня не просил, а я ничего не мог ему предложить. И вдруг мне в голову пришла невероятная, но вместе с тем предельно простая и логичная мысль. Большой Скачок! Я не только рассказал ему о своем открытии, но и продемонстрировал кое-какие возможности своего изобретения, чего до сих пор не проделывал ни перед одним живым существом.

Короче говоря, я предложил Исе Кэрну рискнуть совершить перелет через космос. При всей опасности и немыслимости такого предложения, оно сулило ничуть не больше неприятностей, чем та судьба, которая ждала Ису Кэрна, останься он на Земле.

Космос не место для людей, наша планета счастливое исключение, но, хвала небесам, не единственное. Мне, исследовавшему всю Вселенную, удалось открыть еще всего лишь одну планету, чьи природные условия более или менее походили на земные. Эту далекую, суровую и странную планету, лежащую на краю мироздания, я назвал Альмарик.

Кэрн прекрасно осознавал риск такого предприятия. Но этот человек поистине не ведал страха — он принял мое предложение без раздумий и лишних вопросов.

Вот и все. Иса Кэрн покинул планету, иа которой был рожден, и перенесся на другую — чужую, полную опасностей планету, где ему суждено было теперь закончить свои дни.

Что же, я рассказал довольно, теперь пришло время предоставить слово мистеру Кэрну, который, несмотря ни на что, сохранил известную привязанность к роду людскому, пускай и обошедшемуся с ним так несправедливо.

Все свершилось в одно мгновение. Только что я находился внутри этой странной машины профессора Гильдебрандта — и вот я уже стою посреди бескрайней равнины, залитой ярким солнечным светом. Ошибки быть не могло — я действительно находился в каком-то другом, неведомом мире. Хотя пейзаж оказался не таким фантастическим и невероятным, как можно было бы ожидать, он все же не имел ничего общего с любым земным ландшафтом.

Но прежде чем уделить должное внимание изучению окрестностей, я оглядел себя с головы до ног, чтобы убедиться в том, что совершил это невероятное путешествие в целости и сохранности. Результаты осмотра оставили меня удовлетворенным: все было при мне и на первый взгляд работало как надо.

Меня больше беспокоил тот факт, что я был абсолютно гол. Профессор Гильдебрандт объяснил мне, что его машина не в состоянии перенести неорганические вещества. Только органическая, наполненная вибрациями жизни материя может, не претерпев необратимых изменений, выдержать Большой Скачок.

Мне еще повезло, что я оказался не на северном полюсе или в пучине вод. Местное светило приятно припекало, и теплый ветер овевал мою обнаженную кожу.

Во все стороны от меня, до самого горизонта, расстилалась гладкая, как стол, равнина, поросшая короткой густой травой, вполне земного зеленого цвета. В некоторых местах трава становилась выше, и там сквозь зеленую стену можно было различить блеск воды. Вскоре я обнаружил изрядное количество нешироких извилистых речек, кое-где разливавшихся озерами, что неспешно несли свои воды по равнине. На их берегах сквозь прибрежные заросли мне удалось рассмотреть движущиеся черные точки, но на таком расстоянии я не смог определить, что это было. По крайней мере, мне стало ясно, что загадочная планета, на которой я оказался, не была абсолютно необитаемой. Оставалось выяснить, каковы же были ее обитатели. Воображение уже услужливо рисовало химерические образы, порожденные самыми страшными ночными кошмарами.