Татьяна Смирнова - В шкуре зверя

Лица их были обычно худы, смуглы, с огромными косо прорезанными черными глазами. И черепа египтян, были забавны, во всяком случае так считал германец – немного сжатые у висков. У этого же все было не так.

Маг (если это был он) внимательно разглядывал германца, словно тот был диковинным зверем. Йонард решил молчать. Не потому, что начинать разговор первым – много чести, просто он по опыту знал, что тот, кто задает вопросы, выдает себя скорее и легче, чем тот, кто отвечает. Отвечая ведь можно и солгать, а спрашивая – как солжешь? Маг все-таки не выдержал и негромко произнес:

– Ты кто?

Против ожидания голос у него оказался почти приятный.

Йонард и на этот раз решил отмолчаться и еще немного подождать.

– Откуда ты взялся? – с недоумением повторил маг и добавил нечто совсем уже странное: – Я ждал другого.

Несмотря на боль, Йонард криво ухмыльнулся:

– Не повезло тебе, приятель. Я тут твоих домашних животных малость подраспугал.

– Ты зря это сделал, – произнес лысый поклонник Сетха, рассматривая рельефные мускулы и развернутые плечи германца. – Если бы ты не был так ловок, возможно, я бы тебя отпустил… – Маг выдержал паузу и буднично добавил: – На западный берег.

– По-твоему, я должен расстраиваться, что ты этого не сделал? – спросил германец, прекрасно понявший мага – западный берег в землях египетских считался пристанищем мертвых.

Маг усмехнулся и мотнул лысой головой в сторону помеси питона с обезьяной.

– Этот тоже поначалу радовался. Потом сообразил что к чему и тут же попытался собственным хвостом удавиться, да Кошиф устерег, – и голова мага мотнулась в другую сторону.

Жутковатый крысеныш вздрогнул и заморгал.

Неожиданно маска спокойной отрешенности слетела с лица мага, он побагровел и, вцепившись в прутья клетки маленькими ручками, заорал, брызгая слюной:

– Что, грабитель караванов, может, тебя на волю отпустить? И ключ от сокровищницы дать?

Несмотря на душную жару, мороз пробрал Йонарда до костей. Этого не могло быть. Ведь он же собственными глазами видел входящую в закат фигуру. Сколько же времени он проблуждал по коридором Черной башни и провалялся в беспамятстве? Почти против воли он повернулся к несуразному гибриду в клетке и хрипло спросил:

– Керам?

Обезьянья морда поморщилась и стала похожа на личико забавного старичка.

И вот тут Йонард, варвар из Германии, первый раз в жизни по-настоящему испугался. Потому что понял – маг, хозяин Черной башни попросту сумасшедший. Йонард не боялся ни сумасшедших, ни колдунов по отдельности, но вместе это было сочетание настолько немыслимое, что германец почувствовал, как волосы на голове зашевелились.

Разум вернулся к магу также внезапно.

– Значит, эта тварь – твой приятель? – деловито осведомился он. – Пришлось мне с ним повозиться. Никак в змеиную шкуру влезать не хотел. Отбивался, за руку укусил. Пришлось сверху обезьяний череп нахлобучить, вот и вышла такая странная зверушка. Можно на базаре за деньги показывать. Только кормить трудно. Обезьянки-то больше фруктами да насекомыми питаются, у них и зубы к этому приспособлены, а питону раз в месяц кролик нужен обязательно. Но ты не горюй, парень. Теперь я умнее буду. Иногда у меня даже и очень неплохо выходит. Пантеру видел? Ах да! – маг хлопнул себя по лысине. – Бедная Малика. Как танцевала! А как ножи кидала! Твой приятель, кстати, обманул тебя, дурака. Никаких сокровищ здесь нет. И быть не может. Было одно, да из него ты своей железкой два сокровища сделал. Ведь он же за Маликой сюда вернулся!

Обезьяно-питон в клетке словно обезумел. Тонкий визг и грохот громадного хвоста по прутьям клетки заглушили слова мага. Да, правду сказать, Йонард вовсе не старался его дослушать. То, что он услышал, потрясло германца. Он убил женщину, возлюбленную своего приятеля. По незнанию, для защиты, но убил, и теперь этого уже не поправишь. Видя, как беснуется в заточении Керам, Йонард думал, что отдал бы многое, чтобы вернуть время назад и ударить Малику плашмя… или вовсе обойти тот коридор стороной.

«Так легко погасить божественное пламя, но сможешь ли ты зажечь его вновь?»

Йонард опустил голову и низко, страшно зарычал и изо всех сил рванул цепи. Штыри, вбитые в стену, не шелохнулись. Колдун не замечал его. Встав на четвереньки, он рылся в каких-то свитках, выставив на обозрение свой тощий зад, обтянутый шароварами.

Йонард смотрел на него и чувствовал, как раскаяние покидает его, и он вновь наливается злобой. И это было неплохо, а главное, вовремя, потому что злость, как и боль, отбивает страх. А Йонарду было страшно. Наконец маг вылез на свет с большим, мерзко пахнущим свертком.

– Осталась только эта, – произнес он огорченным тоном. Но Йонард мог бы поклясться, что его огорчение – чистейшей воды притворство. Старикан был чем-то страшно доволен, и даже не дал себе труда скрыть это как следует.

– Хотел я сделать из тебя вторую Малику, – при мысли, что из него могут сделать женщину, Йонард впал в столбняк. Но оказалось, что маг имел в виду не это. – Была у меня где-то шкура пантеры, но что-то я никак не могу ее найти. Придется обойтись тем, что есть.

С некоторых пор довольные маги внушали Йонарду мрачные подозрения…

– А это… чья? – спросил он, проклиная себя за неспособность сдержаться.

– Это очень редкий зверь, – объяснил маг, изо всех сил налегая на мехи, раздувающие угли. От жаровни потянуло теплом. – Это бело-голубой хряк.

– Что?! – опешил Йонард. – Ты, отрыжка Таната, собираешься превратить меня в…

– В свинью, – невозмутимо закончил маг.

Внезапно до Йонарда дошло, что старик над ним просто потешается. Все эти сказки о женщине-пантере и о питоне-грабителе караванов – просто пыль в глаза. А он ему поверил, трясся, как щенок и, наверно, здорово развеселил лысого поклонника Сетха. Но больше такой радости он магу не доставит! Йонард выпрямился и сплюнул. С жаровни валил густой синеватый дым с тошнотворным запахом плохо выделанной шкуры. Маг бормотал что-то себе под нос, видимо, заклинание. Йонард огляделся в поисках подходящего оружия. Пожалуй, он загостился в Черной башне. Нельзя забывать о правилах хорошего тона. Пора вежливо попрощаться с хозяином и уходить. А по пути неплохо бы все-таки заглянуть в сокровищницу… А если там еще какая-нибудь пантера, то тем хуже для нее.

Йонард напряг свои могучие мускулы, шея затрещала, но на мгновение ему показалось, что толстый штырь шевельнулся в стене. Он удвоил усилия. В ушах шумело, пот заливал глаза, но германец не замечал ничего, Кроме этой маленькой железки, которая медленно, но верно уступала его звериной силе. Он остановился, чтобы несколько раз глубоко вздохнуть, и заметил, что маг больше не стоит в позе ишака, пьющего воду, а внимательно смотрит на него и молчит. Тем хуже.