Роман Сергей Злотников Мусаниф - Шанс для неудачников. Том 1-2

Как же досадно, что мне пришлось снять боевой костюм.

– Больше никого? – поинтересовался Кридон.

– Ага, – сказал я. – Только мы с тобой, один на один, лицом к лицу, как в старом добром кино. Это такой штамп, знаешь ли.

– Не понимаю.

– Шаблонная ситуация, – помимо воли у меня вырвалось хихиканье, и оно показалось мне несколько истерическим. Я постарался справиться с нервозностью и перехватил поудобнее рукоятку вибромеча. – Ты вроде бы как злодей, задумавший недоброе, а я обязан тебя остановить, на что у меня есть один-единственный шанс. Другие дорого заплатили, чтобы предоставить мне такую возможность, и теперь я не могу обмануть их ожиданий и всякое такое.

Десять шагов. Большими пальцами я щупал на рукоятке меча кнопку, активирующую мое последнее оружие.

Если Кридон собирается следовать придуманному мной сценарию, то сейчас ему стоит умереть.

Пять шагов.

Кридон остановился.

– Неужели вы на самом деле думали, что все будет так просто? – поинтересовался он.

– Да, – сказал я. – В какой-то момент я и сам так думал.

– Тогда бей.

Древний ящер развел руки, открывая грудь для удара. Не теряя времени на размышления о том, чем вызван его суицидальный порыв, я нажал кнопку активации, почувствовав низкую вибрацию меча, сделал два шага вперед и ударил Кридона, метя в сердце.

По идее, этого удара должно было хватить, чтобы разорвать тело ящера надвое, и я инстинктивно зажмурил глаза, опасаясь фонтана крови, но…

Ничего не произошло.

В том месте, где лезвие меча соприкоснулось с кожей ящера, промелькнуло несколько голубых искр. И все.

Кридон продолжал стоять, несмотря на то что лезвие вибромеча упиралось ему в грудь.

– Почему ты не падаешь и не истекаешь кровью? – поинтересовался я.

Вместо ответа Кридон обнажил клыки и положил свою когтистую лапу на лезвие, способное разрезать броню космических кораблей, и его пальцы почему-то не попадали на пол. Ящер обхватил меч и дернул его в сторону. Чтобы не упасть, я выпустил рукоять оружия из рук, и Кридон отшвырнул меч в сторону.

Оставив глубокую борозду в покрытии пола, меч ударился о стену.

– Мономолекулярная активная броня, – сказал Кридон. – Человечек, мы позабыли больше технологий, чем вы успели открыть.

– Что ж ты своим солдатикам такую не выдал?

– Ты не понимаешь природы власти, – сказал Кридон. – Логики власти. Вождь должен быть лучше во всем…

Я ударил его в голову правым хуком, и у меня создалось впечатление, будто мой кулак врезался в кирпичную стену. И эффект от удара был такой же, ящер даже не покачнулся. Впрочем, после неудачи с виброножом я уже ничего другого не ожидал. Удар кулаком носил чисто символический характер.

– Однажды ты уже был здесь, и я позволил тебе уйти, – сказал Кридон. – Теперь этого не будет.

Хук слева возымел примерно такой же эффект, как и предыдущий, нанесенный справа. Кридон оскалил клыки, сделал шаг назад и, разворачиваясь, ударил меня хвостом в грудь.

Меня никогда не сбивало поездом, поэтому мне не с чем сравнивать полученные ощущения.

Я отлетел к стене и изрядно приложился об нее затылком, по шее потекла струйка крови. В голове шумело, дышать было трудно и больно, а когда я попытался встать, боль вспышкой пронзила правую сторону груди. Любопытно, сколько же ребер он мне сломал?

– Зачем ты поднимаешься? – поинтересовался Кридон.

– Ты не поймешь.

– Человек…

Кридон подошел ко мне, посмотрел сверху вниз. Жаль, я не умею читать по взглядам скаари.

Когтистая лапа впилась в плечо и прижала меня к стене. Второй рукой Кридон помахал у меня перед лицом.

Какая ирония, подумал я. Разумный динозавр. Меня прикончит разумный динозавр. Вождь племени разумных динозавров.

А ведь когда-то я был уверен, что они вымерли…

– Я ошибался, – сказал Кридон. – Ты – всего лишь человек.

– Так бывает, – сказал я.

– Люди слабы. Вы умрете. Все.

– Главное, чтобы ты сам в это верил, – сказал я.

Он ударил меня свободной рукой, когти располосовали кожу от плеча до живота. Боли я уже не чувствовал, страха тоже. Лишь усталость. Больше всего мне хотелось, чтобы это поскорее закончилось.

Кридон положил руку с окровавленными когтями мне на шею. Один коготь был как раз напротив сонной артерии.

– Больше ничего не говори, – попросил я. – Надоело.

Он оскалил клыки и сжал пальцы.

Я умер.

…я возродился.

Там, где нет пространства и времени.

Говорят, что, когда человек умирает, перед его глазами проносится вся его жизнь.

Вранье. Ничего у меня не пронеслось.

Или я все же недостаточно человек.

Когда Алекс Стоун умер, блоки памяти разрушились, но, вопреки ожиданиям, обретенные воспоминания не рухнули на меня водопадом. Скорее, это был мгновенный переход из одного состояния в другое, словно в какой-то момент я ничего не знал, а через десятую долю секунды я узнал все.

Все о прожитых мной человеческих жизнях, все о том, что было до этого. Я знал, где находится моя родная планета, я знал, как она выглядит, я увидел истинный облик регрессоров, который они имели до того, как отказались от тел.

Я знал о планах моего создателя, о той дискуссии, которую он вел на протяжении нескольких веков, о том, чего он хотел добиться в итоге. Я понял, как именно генерал Визерс уничтожил нашу расу, я увидел черную дыру, в которую утекала моя собственная жизненная энергия. Я был солнцем, а пробоина была тенью, темным пятном, существующим в недоступном мне ранее измерении, и когда я окинул галактику своим новообретенным взором, я увидел еще два таких солнца, находящихся на поздней стадии умирания.

Я поприветствовал их протуберанцами своего разума. Один из регрессоров ответил мне, второй не обратил внимания. Он уже почти перешагнул порог, за которым его ожидало небытие, и его разум был обращен внутрь, отказываясь реагировать на внешние раздражители.

Это все, что осталось от моего народа.

Я стал размером с галактику, видел одновременно Кленнон и Землю, без труда нашел древний флот скаари, надвигающийся на Кленнонскую Империю, и то, что осталось от человеческих планет, и зрелище это не вызвало во мне никаких эмоций.

Я видел то, что произошло, и то, что должно было произойти, и в будущем не было места для человечества, как не было его и для скаари. Всего через пару тысячелетий Гегемония пожрет сама себя, уничтожив все кланы в междоусобной войне, и следующих ростков разумной жизни галактике придется ждать еще очень и очень долго.

И это знание тоже не вызвало у меня никаких эмоций.

Я узнал все, что хотел знать, постиг все, что был в состоянии постичь. Я слышал музыку сингулярностей и наблюдал хаотические танцы молекул. Я обнаружил ошибку в теории относительности и узнал о новых способах путешествовать сквозь пространство и время, и все это случилось одновременно. Я не смог раздвинуть горизонты, но постиг природу всего, что находилось в моем поле зрения.