Джон Норман - Капитан

— Явите нам знак, о боги тимбри! — воззвала Гута.

Она извлекла ткань и встала, повернувшись к толпе. Воины-дризриаки с ужасом закричали.

На ткани отчетливо, будто вышитый, проступил знак дризриаков.

— Видите, господин? — спросила Гута.

— В таком знаке нельзя ошибиться, господин! — подхватила жрица, которая принесла ткань.

— Доказательство неопровержимо! — воскликнула другая.

Ортог казался потрясенным. Воины изумленно переглядывались.

— Боги на вашей стороне, господин, — сказала Гута Аброгастесу.

— Слава дризриакам! — крикнул кто-то, и все воины в шатре подхватили клич.

К нему присоединились даже купцы и посланники — перепуганные, связанные, ждущие своего часа под охраной.

— Да, меня это поразило, — признался Аброгастес. — Я и не знал, что у вас такая власть.

— Эта власть исходит не от нас, — объяснила Гута, — а от наших богов.

— Похоже, ваши боги всегда принимают сторону сильнейшего, — усмехнулся Аброгастес. — Но я поздравляю вас: вы хорошо все продумали и ко всему подготовились.

— Я не понимаю вас, господин, — встревоженно произнесла Гута.

— Так чего же вы хотите? — спросил Аброгастес.

— Для себя мы ничего не просим, господин.

— Королям редко приходится сталкиваться с такой скромностью, — удивился Аброгастес. — И все же что бы вы хотели?

— Вероятно, мы могли бы оказать вам пользу, господин, — намекнула Гута.

— Как это?

— Дризриаки стали бы неуязвимыми под защитой богов тимбри, — объяснила Гута. — Обеспечьте себе победу, заручитесь поддержкой наших богов, господин.

— И каким образом можно этого достичь? — поинтересовался Аброгастес.

— Посредством услуг жриц тимбри.

— Это был бы бесценный дар, — уважительно проговорил Аброгастес, и Гута скромно поклонилась. — Что же вы хотите в обмен на неоценимую услугу?

— Мы ничего не просим, нам нет дела ни до мирской одежды, ни до богатства.

— Так вы ничего не хотите?

— Великодушие Аброгастеса, повелителя дризриаков, хорошо известно, — произнесла Гута.

— И что же вы цените больше всего? — допытывался Аброгастес. — Чего вы жаждете?

— Господин, конечно, знает…

— Что?

— Мы — святые, непорочные девы, — начала Гута.

— И что же?

— Наше главное желание — усердно служить своим богам, чтобы потом, закончив служение, соединиться с ними.

— Вы усердно служили богам, — усмехнулся Аброгастес.

— Да, господин?

— Так присоединитесь к ним!

— Господин! — вскричала Гута.

По знаку Аброгастеса воины-дризриаки выхватили ножи, окружили жриц и стали ставить их на колени, грубо дергая за волосы и закалывая, как свиней. Женщины завизжали. Посланники и купцы отшатнулись.

— Оставьте этих двоих, — указал Аброгастес на молодых прислужниц.

Через минуту вопли стихли, тела распластались в грязи под ударами окровавленных ножей. В живых остались только Гута и прислужницы. Гута стояла на коленях перед помостом. Воин намотал ее волосы на руку, а она в ужасе уставилась на Аброгастеса, повелителя дризриаков.

— Боги алеманнов и дризриаков — это не боги тимбри, — отрезал Аброгастес.

— Сжальтесь, господин! — закричала Гута. Аброгастес поднял руку.

— Нет, нет, господин! — рыдала Гута.

Аброгастес знаком приказал воину отпустить ее. Жрица дико огляделась.

— Мое боги — лживые боги! — вскричала она. Обе прислужницы, одна на коленях, другая на четвереньках, переглянулись.

— Это лживые боги! — вопила Гута.

— Так почему же ты служила им? — спросил Аброгастес.

— Мне хотелось власти!

— Женщина не имеет права властвовать, — заметил Аброгастес.

— Да, господин, простите меня!

— Когда женщинам достается власть, они позорят ее, — сказал Аброгастес.

— Да, господин!

— Поэтому им нельзя обладать властью.

— Да, господин!

— Как на ткани появился знак дризриаков? — спросил Аброгастес.

— Это было сделано с помощью пятен реактивами, — плача, объяснила Гута. — Кровь взаимодействовала с реактивами, пропитывающими ткань, и пятна выступали на ней.

— И ты приготовила ткань с разными знаками, — заключил Аброгастес.

— Да, господин.

— А что же с предсказаниями, пророчествами и всем прочим?

— Все это ложь, господин, — созналась Гута. — Все зависит от желания, рассуждений, вопросов и надежд тех, кто этим занимается, от вопросов того, кто предсказывает, от его сообразительности, внимания и тому подобных качеств.

— Значит, все это ложь? — заключил Аброгастес.

— Да, господин. Это и все то, что говорят ясновидящие, шарлатаны, гадалки и прочий сброд во всех галактиках.

Аброгастес сделал вид, что хочет вновь поднять руку.

— Нет-нет, господин! — закричала Гута и сжала ворот платья.

Аброгастес пристально взглянул на нее. Гута быстро разорвала платье и спустила его по плечам. Обе прислужницы от изумления раскрыли рты.

Неотрывно глядя на Аброгастеса, Гута разорвала платье до подола и уронила его на землю.

— Нет! — закричали прислужницы.

— Разденьтесь, глупые, если вы хотите жить! — крикнула им Гута. — Игра окончена!

Это мужчины.

— Игра? — ошеломленно переспросили девушки.

— Да, — усмехнулась Гута.

— Но… как же боги?

— Все это ложь!

— Мы должны умереть за нашу веру…

— И вера — ложь! Детская выдумка! Прислужницы зарыдали.

— Можете умереть, если хотите, — заключила Гута.

— Но этого не может быть!

— Может, — отрезал а Гута» и обе прислужницы застыли, парализованные страхом и отчаянием.

— Покажите свои тела. Они созданы для мужчин, разденьтесь!

Первая прислужница дрожащими пальцами расстегнула одежду и неловко высвободилась из нее.

— Смотри! — крикнула Гута. — Вот кто ты — женщина! Понятно?

Вторая прислужница яростно рвала одежду, высвобождаясь из нее.

— Да, да! — подгоняла ее Гута. — На колени! Отлично! Видите? Вы не мужчины, вы совсем не такие, как мужчины! Вы женщины, поймите это! Поймите и порадуйтесь! Вас должны ценить, мужчины дорого заплатят за вас!

Прислужницы обменялись перепуганными взглядами. И вдруг одна из них издала тонкий, протяжный вопль отчаяния, совершенного облегчения и радости.

— Все кончено! — стонала она. — Все кончено!

— Да! — радостно подхватила другая.

— Уведите этих рабынь, — приказал Аброгастес.

Обе девушки охотно подняли руки, позволяя связать себе запястья так, что оставался свободным длинный конец веревки. Их вывели из шатра.

Гута по-прежнему стояла на коленях в ворохе разорванной одежды и смотрела на Аброгастеса.

— А ты? — спросил он.

— Я прошу милости, господин.

— Убейте ее! — закричала толпа.

— Пусть подохнет в муках!

— Убейте!

— Прошу вас, не надо, господин! — проникновенно произнесла Гута.