Алекс Мак-Кинг - Пламя возмездия

— Ты — чего?

— Видишь песок перед нами? — спросил Фатих.

— Ну?

— Ничего необычного не замечаешь?

— Да что такое, Фатих? Песок как песок. Если только не считать, что он серый, а не желтый.

— Не видишь, значит. — Сын паромщика недовольно сплюнул. — А следовало бы. Перед нами песок более светлый, чем везде.

— Ну и что?

— Зыбучие пески. Слышал про такие?

— Зыбучие? — вскинул брови Талиф. — Это как? Чего они зыбут-то?

— Как был ты тупым вором, так таким и помрешь! — покачал головой Фатих. И, видя, что глаза спутника наливаются кровью, спокойно добавил: — Отец рассказывал мне про эти пески. В пустынях Хайбории их можно встретить довольно часто. Но если быть внимательным, то все будет в порядке. Распознать легко — по светлому мху, который покрывает крошечные песчинки. И лучше заметить спасительную примету вовремя! Если же удача покинула тебя, тогда погибнешь.

— Почему это?

— На болотах был когда-нибудь?

Талиф кивнул.

— Затягивало хоть раз?

Конокрад нервно сглотнул, вспоминая, и снова кивнул.

— Вот зыбучие пески то же самое, только намного хуже, — сказал Фатих и двинулся в обход светлого участка, выдавшего смертоносный оазис. — Кстати, обычно в таких ямах живут разные твари, так что лучше близко не подходи.

— Хорошо, — кивнул Талиф, быстро делая шаг в сторону. — И ты здесь часто ходишь?

— Ни разу еще до этого не ходил.

— Как это — ни разу?

— Да места уж больно опасные. Лучше обойти. Но ты же спешишь.

— Это верно, — согласился Талиф. Он не заметил, как позади него заволновался песок. — Если меня поймает стража Шикаса, то рудниками я не отделаюсь.

— Сюда они не сунутся, — усмехнулся сын паромщика. Взглянул на напарника, обходящего зыбучие пески.

Глаза Фатиха округлились.

— Что случилось? — быстро спросил Талиф, заметив перемену в спутнике.

— Берегись!

Но было поздно.

Тело Талифа мгновенно опутали змееподобные щупальца, берущие начало у края смертоносной ямы. Конокрад сдавленно охнул, задыхаясь. Захрустели кости, на землю потекла кровь вперемешку с водой из лопнувшего бурдюка. Песок жадно впитывал живительную влагу. В лучах заходящего солнца, кровь стала багровой. Фатих замер, опутанный сетями страха. А щупальца жили своей жизнью, все сильнее сжимая хрупкое человеческое тело. Сын паромщика не помнил, когда прервался предсмертный хрип напарника. Одно из щупальцев сильнее сдавило мертвое тело, и легко переломило его в поясе, разделив на две части. Чудище, скрытое песками, победно повертело в воздухе тем, что осталось от Талифа, и затянуло добычу в песок. Через несколько мгновений исчезли малейшие следы кровавой трапезы пустынного животного.

Фатих боялся даже дышать.

— Что они здесь делают? — спросил Хапри, всматриваясь в даль.

День был в самом разгаре, когда путники увидели далеко перед собой караван, медленно бредущий тем же курсом, что и отряд.

— Я думал, купцы никогда не ходят этими землями, — почесал бороду Вашти.

— Если они здесь, значит — у них есть на то чрезвычайно веские причины, — заключил Конан. — Не каждый отважится на путешествие через Пустыню Смерти.

Никто из летописцев не помнил, когда возникла эта опасная и безжалостная пустыня. Одни говорили, что еще предки пиктов и атлантов превратили эти земли в вечный пепел, когда их могущество превращало мелкие распри в опустошающие войны. Другие утверждали, что эти земли были пустынными испокон веков. Третьи испуганно молчали, стараясь о них вообще не вспоминать, как о месте, проклятом всеми богами. Но история мало интересовала купцов и путников, старающихся не только не пересекать владения серого песка, но даже и не приближаться к ним.

Пустыня Неизбежной Смерти. Так называли эти легендарные земли жители Офира и Кофа.

Пустыня Мучительной Смерти — вторили купцы Аргоса и Шема.

Пустыня Смерти — откликались жители Аквилонии.

У смерти много имен.

Зловещим предостережением взгляду служил серый, словно пепел, песок, укрывавший пустыню от краев до краев. К тому же случайного путника должно было насторожить поведение птиц. Долетая до границы, где начинались пустынные земли, они, словно ударяясь в невидимую стену, старались как можно быстрее покинуть их. Птицы чувствовали опасность намного лучше людей.

Достоянием летописей стали несколько случаев глупого, неоправданного героизма, когда молодые смельчаки оправлялись в пустынные земли, дабы доказать свою храбрость и решимость. Больше их никто не видел.

Известны были и более масштабные трагедии. К примеру, когда без вести пропал караван одного из богатейших купцов Асгалуна, разум которого затуманила прибыль, которую сулила выгодная сделка. Верблюды, брошенные обезумевшими от неведомого страха людьми, полегли, скошенные загадочным недугом. Почтовый голубь, издохший прямо на руках купца, принес весточку о его караване. Корявые буквы, начертанные тупым кусочком угля, сложились в такие слова одного из слуг: «Все погибли. Моя участь предрешена. Уже начинается!..»

— Верблюды? — удивился Вашти, когда воины приблизились к каравану. — Где они их взяли?

— Купили в Иранистане, — усмехнулся Хапри.

— Они идут очень уверенно, — тихо сказал Конан. — Даже слишком уверенно. Думаю, они либо не знают о Пустыне Смерти ничего, либо намного больше нас. В любом случае, нам нужно с ними поговорить.

До вереницы верблюдов оставалось не больше двухсот шагов, когда внезапно караванщики дружно соскочили с нагруженных товарами животных и, выстроившись в ряд, залегли.

— Они приняли нас за врагов. — Конан остановился. — Вашти, ты видел, чем они вооружены?

— Пятеро достали длинные стигийские ножи, четверо — туранские сабли, двое — кофские короткие мечи, — быстро сказал асир.

— Ты ничего не забыл? — покосился на него киммериец.

— Разве? А, ну да. У каждого есть шикасский лук.

— Замечательно, — мрачно подытожил Хапри. — Ну и как мы теперь с ними поговорим?

— Что-нибудь придумаем. — Конан картинно обнажил меч, поднял его высоко над головой, перехватив левой рукой за лезвие, и бросил перед собой. Меч зарылся в песок. Хапри поддел его носком, не давая оружию киммерийца утонуть в песке.

Король Аквилонии, высоко подняв руки, медленно пошел к притихшему каравану. Верблюды терпеливо ждали, присев в ожидании седоков. Их наездники, наполовину зарывшись в песок, что-то громко обсуждали на неизвестном Конану языке.

Когда киммериец приблизился на расстояние в пятьдесят шагов, перебранка разом прекратилась, и через мгновение к Конану уже шагал шемит-коротышка, кутающийся в толстый халат.

Его маленькую голову покрывала высокая белая чалма, забавно покачивающаяся на ходу.