Роберт Говард - Конан Классическая сага

Однажды они услышали звяканье подкованной латунью обуви и шмыгнули в тень угрюмой арки, пока отряд пелиштийских часовых проходил мимо. Их было около пятнадцати; они шли тесной группой, с копьями наизготовку, а у замыкающих на спинах висели обитые латунью широкие щиты, которые защищали их от ударов ножом сзади. Угроза черных людоедов была опасной даже для вооруженных людей.

Как только звяканье их сандалий замерло вдали, Конан и девушка вышли из укрытия и поспешили дальше. Спустя несколько мгновений они разглядели впереди приземистое здание с плоской крышей.

Часовня Ханумана стояла одиноко посреди широкой площади, которая раскинулась под звездами, тихая и покинутая. Усыпальницу окружала мраморная стена с широко открытым главным входом. В этом проходе не было ни ворот, ни каких-либо других заграждений.

— Почему негры не ищут себе здесь поживы? — прошептал Конан. — Часовня совсем не охраняется.

Он смог почувствовать как затрепетало тело Забиби, когда она теснее прижалась к нему.

— Они боятся Тотрасмека, как боятся его все замбульцы. Даже Джунгир Хан и Нафертари. Идем! Идем быстрее, пока мое мужество не вытекло из меня, словно вода!

Страх девушки был очевиден, но она не колебалась. Конан вытянул свой меч и зашагал впереди нее, когда они прошли через открытый проход. Он хорошо знал отвратительные обычаи жрецов Востока и понимал, что налетчики на усыпальницу Ханумана должны быть готовы встретиться с ужасами, которые и в страшном сне не приснятся. Он понимал, что очень вероятно, что ни он, ни девушка не выйдут из этой часовни живыми. Но он слишком часто рисковал своей жизнью раньше, чтобы придавать таким мыслям большое значение.

Они вошли в вымощенный мраморными плитами двор, которые тускло поблескивали белым цветом при свете звезд. Короткие и широкие мраморные ступени вывели их к колоннам, поддерживающим портик. Широкие бронзовые двери были широко открыты, как и всегда на протяжении столетий. Но ни один поклонник Ханумана не жег фимиам внутри. Днем мужчины и женщины робко заходили в усыпальницу и клали дары обезьяне-богу на черный алтарь. Но ночью люди избегали часовню Ханумана, как кролик избегает логово удава.

Горящие курильницы наполняли часовню мягким таинственным светом, который создавал впечатление нереальности. Рядом с задней стеной, за черным каменным алтарем сидел бог, устремив неподвижный взгляд на открытую дверь, сквозь которую в течении веков проходили его жертвы. От порога и до алтаря шел неглубокий желобок, и когда ноги Конан нащупали его, он отшатнулся прочь так быстро, словно наступил на змею. Этот желобок был вытоптан ногами огромного числа людей, которые с криками потом умирали на мрачном алтаре.

Грубый в тусклом свете, Хануман злобно смотрел с высеченной маски своего лица. Он сидел не как обезьяна, припавшая к земле, а скрестив ноги как человек, но его вид не стал от этого менее обезьяньим. Он был высечен из черного мрамора, его глаза были рубиновыми и горели красным и похотливым огнем, словно угольки из самой глубокой ямы ада. Его большие руки лежали на коленях, ладонями вверх, вытянув длинные пальцы с когтями. В выразительных чертах, в злобном взгляде его развратного лица отражался отвратительный цинизм вырождающегося культа, который поклонялся ему.

Девушка обошла статую и пошла к задней стене, и когда ее гладкий бок коснулся высеченных из мрамора коленей, она отпрыгнула в сторону и передернулась, будто до нее дотронулась какая-то рептилия. Между широкой спиной идола и мраморной стеной с бордюром из золотых листьев было несколько футов свободного пространства. По обе стороны от идола в стене были двери из слоновой кости под золотыми арками.

— Эти двери ведут в два конца коридора, имеющего форму булавки для волос, — сказала она торопливо. — Однажды я была внутри усыпальницы… однажды! — Она задергала и затрясла своими стройными плечами при воспоминаниях, одновременно и ужасных и отвратительных. — Коридор изгибается как подкова и оба ее конца выходят в эту комнату. Комнаты Тотрасмека идут вдоль этого извилистого коридора и их двери выходят в него. Но в этой стене есть потайная дверь, которая ведет прямо во внутреннюю комнату.

Она пробежала пальцами по гладкой поверхности, на которой не было видно ни единой трещинки или щели. Конан с мечом в руке стоял рядом с ней, настороженно осматриваясь вокруг себя. От тишины и пустоты часовни, мыслей о том, что же находится за этой стеной он испытывал такое чувство, какое испытывает дикое животное, обнюхивающее ловушку.

— А! — девушка наконец нашла спрятанную пружину; квадратный проход широко разинул свою черную пасть в стене. Затем она вскрикнула: «Сет!», и когда Конан бросился к ней, он увидел, как большие руки схватили ее за волосы. Ее повалили с ног и потянули головой вперед в проход. Конан попытался схватить ее, но бесполезно. Его пальцы только скользнули по ее обнаженным ногам и через мгновение она исчезла, а стена стала такой же сплошной, как и раньше. Только с той стороны некоторое время доносились приглушенные звуки борьбы, слабо различимый крик и низкий смех от которого у Конана застыла кровь в жилах.

С проклятиями Конан так сильно ударил по стене рукояткой своего меча, что мрамор раскололся и его кусочки упали на пол. Но потайная дверь не уступила ему, и рассудок говорил ему, что без сомнения она закрыта на засов с той стороны стены. Развернувшись, он побежал через комнату к одной из дверей из слоновой кости.

Он занес свой меч, чтобы разнести створки, но перед этим слегка толкнул дверь левой рукой. Она легко открылась и он внимательно посмотрел в длинный коридор, который изгибался вдали в тусклом и загадочном свете курильниц, похожих на те, что были в усыпальнице. У косяка двери виднелся тяжелый золотой засов и он слегка коснулся его кончиками пальцев. Слабую теплоту металла мог уловить только человек, чувствительность которого не уступала чувствительности волка. До этого засова дотрагивались — а значит вынули его из скоб — совсем недавно. Все это все более и более становилось похожим на западню. Он должен был знать, что Тотрасмеку становится известно о любом, кто входит в часовню.

Зайти в коридор без сомнения означало оказаться в ловушке, которую приготовил для него жрец. Но Конан не колебался. Где-то здесь, в этом тусклом свете находится в плену Забиби и, насколько он знал жрецов Ханумана, ей будет необходима помощь. Конан пошел по коридору походкой пантеры, готовый ударить вправо или влево.

Слева от него в коридор выходили двери из слоновой кости с арками, и он попытался открыть каждую из них. Но они все были закрыты. Он прошел около семидесяти пяти футов, когда коридор резко повернул налево изгибаясь дугой, о которой упоминала девушка. В этот изгиб выходила дверь и она поддалась под его рукой.