Роберт Говард - Конан Классическая сага

— Ты лжешь! Аския сам послал этих змей, чтобы иметь предлог убить Дауру! Если ты не прекратишь этот фарс, будет война! Мы перебьем вас, черные захватчики, одного за другим! — его голос поднялся до крика. — Делай, как я сказал! Останови Аскию, иначе, клянусь Джхилом Безжалостным…

Он потянулся за ятаганом. Стражники вокруг трона подняли копья. Толстый негр только рассмеялся в лицо разъяренному второму королю.

Конан, протолкавшись через линию копьеносцев, взбежал по кирпичным ступеням на тронное возвышение и бросился между двумя монархами.

— Лучше убери руку с оружия, Зехбе, — проворчал он и повернулся к другому. — Что происходит, Сакумбе?

Чернокожий король хихикнул.

— Даура решил избавиться от меня, послав кучу змей. Ффу! Виперы в моей постели, гадюки в одеждах, мамбы падают с потолка. Три моих женщины умерли от их укусов, не считая нескольких рабов и слуг. Аския узнал у богов, что это дело рук Дауры, и мои люди застигли его врасплох в разгар колдовства. Смотри туда, генерал Конан. Аския только что зарезал козу. Его демоны вот-вот будут здесь.

Проследив взгляд Конана, Амальрик посмотрел на пустую площадку. Перед столбом, к которому была привязана жертва, истекала кровью зарезанная коза. Аския приближался к высшей точке своих заклинаний. Его голос сорвался в визг. Он скакал, как безумный, разбрасывая свои колдовские кости. Дым, курящийся из треножника, стал гуще, заклубился и засиял призрачным свечением.

Тем временем наступила ночь. Звезды ярко сияли в чистом воздухе над пустыней. Теперь же они стали тускло-красными; словно кровавая вуаль закрыла лик восходящей луны. Пламя костров стало ниже и сделалось багровым. Вдруг с неба донеслись хриплые звуки слов, сказанных на нечеловеческом языке. Раздался звук, похожий на хлопанье кожистых крыльев.

Аския выпрямился и стоял неподвижно, с распростертыми руками, откинув назад увенчанную перьями голову, и продолжал читать длинное заклинание из незнакомых слов. Волосы Амальрика встали дыбом, ибо в потоке бессмысленных слогов он уловил трижды повторенное имя «Оллам-онга».

Внезапно Даура закричал так громко, что перекрыл голос Аскии. В мерцающем свете костров, с которым мешалось жуткое свечение, исходящее от треножника и искажающее картину, Амальрик не был в точности уверен, что он видел. Похоже, что-то происходило с Даурой. Он кричал и вырывался.

Вокруг основания столба, к которому был привязан колдун, появилась и растекалась все шире лужа крови. Чудовищные раны покрыли тело Дауры, хотя совершенно не было видно, что или кто их причиняет. Его крики перешли в слабое всхлипывание и затихли, хотя тело его продолжало дергаться на веревках, словно кто-то невидимый терзал его. В темной массе, которая недавно была человеком, блеснуло что-то белое, затем еще и еще. Амальрик в неописуемом ужасе понял, что это обнажаются кости…

К луне вернулось ее серебристое сияние. Звезды снова засверкали драгоценными камнями. Пламя костров по углам площадки взметнулось кверху. Яркий свет озарил скелет, все еще привязанный к столбу, вокруг которого расплылась лужа крови. Король Сакумбе произнес глубоким мелодичным голосом:

— Ну вот, с негодяем Даурой покончено. Что касается Зехбе… Клянусь носом Аджужо, где этот мерзавец?

Зехбе исчез, пока все взоры были прикованы к разыгрывавшейся на площади драме.

— Конан, — сказал Сакумбе, — вызови-ка войска. Не думаю, что мой братец-король не захочет поучаствовать в событиях этой ночи.

Конан вытащил вперед Амальрика.

— Король Сакумбе, это аквилонец Амальрик, мой товарищ по армии. Он мне нужен как адъютант. Амальрик, тебе и твоей девушке лучше остаться с королем, потому что ты не знаешь города, и тебя только понапрасну убьют, если ты попытаешься участвовать в предстоящем сражении.

— Рад встретиться с другом могучего Амры, — сказал Сакумбе. — Запиши его на довольствие, Конан, и… Деркето! Негодяй не терял ни минуты. Смотри!

На противоположной стороне площади возник шум. Конан одним гигантским прыжком соскочил с тронного помоста и принялся выкрикивать приказы командирам подразделений чернокожих воинов. Связные побежали выполнять поручения. Где-то начали гулко и глухо бить барабаны.

На другой стороне площади появился отряд закутанных в белое всадников. Они потрясали копьями и размахивали ятаганами, наступая на толпу чернокожих. Линии черных копьеносцев, прежде чем быть уничтоженными, сбились в бесформенные кучи. Один за другим они падали под ударами сверкающей стали. Телохранители короля Сакумбе сгрудились вокруг возвышения с двумя тронами, один из которых был пуст, а второй занят массивной тушей Сакумбе.

Лисса, дрожа, вцепилась в руку Амальрика.

— Кто с кем бьется? — прошептала она.

— Вон те, надо полагать, афаки Зехбе, — ответил Амальрик. — Они собираются убить черного короля и сделать Зехбе единственным правителем.

— Они не прорвутся к трону? — спросила она, указывая на отряд, пробивающий себе дорогу через площадь.

Амальрик пожал плечами и бросил взгляд на Сакумбе. Чернокожий король, как ни в чем ни бывало, сидел развалясь на троне. Он поднес к губам золотую чашу и хлебнул вина. Кивнув Амальрику, он протянул ему такую же чашу.

— Ты, должно быть, хочешь пить, белый человек. Ты проделал долгий путь и не успел ни отдохнуть, ни освежиться, — сказал он. — Выпей вина!

Амальрик поделился вином с Лиссой. На противоположной стороне площади ржание лошадей, лязг оружия и крики раненых смешивались в дьявольский шум. Повысив голос, чтобы его расслышали, Амальрик сказал:

— Ваше Величество, вы совершенно не выказываете тревоги. Вы или очень храбрый человек, или… — Амальрик прикусил язык и не закончил фразу.

— Или очень глупый, ты хочешь сказать? — мелодично рассмеялся король.

— Нет. Я всего лишь трезво смотрю на вещи. Я слишком толст, чтобы обогнать быстроногого пешего воина, а тем более всадника. Значит, если я побегу, мои люди закричат, что все потеряно и бросятся бежать, а меня схватят преследователи. Тогда как если я останусь здесь, есть неплохой шанс, что… Ага, вот они!

На площади появилось еще некоторое количество чернокожих солдат. Они вступили в сражение. Конница афаки стала проигрывать. Лошади, пронзенные копьями, дико ржали и падали, придавливая всадников. Сильные черные руки стаскивали всадников с лошадей. Дротики выбивали их из седел. Вскоре хрипло затрубили трубы; оставшиеся в живых афаки развернули лошадей и галопом ускакали с площади. Шум постепенно затихал.

Настала тишина, если не считать стонов раненых, которые во множестве лежали на вымощенной плитами площади. Чернокожие женщины выбежали из боковых улиц искать своих мужей среди павших — унести их домой, если живы, или оплакать, если мертвы.