Роберт Говард - Конан Классическая сага

Широкая площадка, на которой она стояла, была увенчана каменным шпилем. Нога ее наткнулась на нечто, скрытое под ковром опавших листьев. Разбросав их, она увидела человеческий скелет. Опытным глазом пиратка заметила, что на костях нет никаких повреждений. Человек этот умер естественной смертью. Но почему ему для этого понадобилось забираться так высоко?

Она вскарабкалась на вершину шпиля и огляделась. Сквозь зеленую толщу нельзя было разглядеть земли, даже озерка, возле которого она оставила коня. Валерия обернулась на север, откуда лежал ее путь. И там колыхался зеленый океан, тянувшийся до узкой синей полосы. Эту горную цепь она пересекла много дней назад, чтобы углубиться в лесную бесконечность.

Такая же картина наблюдалась на востоке и западе, разве что гор не было. Но зато на юге… У нее захватило дух. Примерно в миле отсюда лес начал редеть и сменяться равниной, на которой росли кактусы. А в глубине этой равнины поднимались стены и башни города.

Черт побери, этого просто не могло быть! Не диво было бы увидеть другие постройки — например, хижины чернокожих, напоминающие ульи или выдолбленные в скалах поселки загадочной коричневой расы, которая, согласно легендам, населяла эти земли. Но найти в такой дали от цивилизации укрепленный город…

Вскоре пальцы ее устали цепляться за шпиль и она спустилась на площадку в полной растерянности. Долог был ее путь из лагеря наемников возле пограничного города Сукмет, затерявшегося среди травянистых саванн, где отчаянные бродяги, собравшиеся со всех земель, стерегли пределы Стигии от набегов со стороны Дарфара.

Наудачу она бежала в сторону, вовсе ей не знакомую. Вот и не могла теперь решить, что лучше — направиться прямо в этот город на равнине или, от греха, обойти его и продолжать свой одинокий путь.

Шум листьев внизу прервал ее раздумья. Она резко, по-кошачьи, обернулась м схватилась за меч, но вдруг застыла при виде стоящего перед ней человека.

Это был почти великан, и могучие мышцы перекатывались под его бронзовой от загара кожей. Он был одет в такой же костюм, что и она, только вместо кушака носил широкий кожаный пояс, отягощенный огромным мечом и тесаком.

— Конан-киммериец! — воскликнула молодая женщина. — Какого черта ты плетешься по моим следам?

Великан улыбнулся и его суровые голубые глаза приобрели выражение, понятное всякой женщине.

— А то ты не знаешь? — засмеялся он. — Разве не полюбил я тебя с первого взгляда?

— Мой жеребец не смог бы выразиться яснее, — сказала она с презрением. — Но не ожидала я встретить тебя в такой дали от винных бочек и кружек Сукмета. Ты что, поехал за мной из лагеря Заралло или тебя попросту выгнали за мелкие кражи?

— Ты же знаешь, что нет в отряде Заралло таких отчаянных ребят, чтобы выгнать меня. Понятно, я ехал за тобой. И скажу тебе, девочка — везучая ты. Пырнула этого стигийского офицера, потеряла защиту Заралло и бежала от мести стигийцев в эту глушь…

— Ну да, — печально сказала она. — А что мне было делать? Ты знаешь, почему я так поступила.

— Верно, — согласился он. — Я бы тоже на твоем месте выпустил ему кишки. Но коль скоро женщина желает жить в лагере среди вооруженных мужчин, ей следует ожидать чего-то такого.

Валерия топнула ногой.

— Но почему я не могу жить так, как они?

— Потому что! — он снова окинул ее жадным взглядом. — Но ты правильно сделала, что убежала. Стигийцы сняли бы с тебя кожу. Брат этого офицера поскакал следом за тобой, и, наверное, настиг бы — конь у него получше. Еще несколько миль, и он перерезал бы тебе глотку.

— Ну и?.. — спросила она выжидательно.

— Что — ну и? — не понял он.

— Ну и что с этим стигийцем?

— А ты как думаешь? Ясное дело, я убил его и оставил на поживу стервятникам. Пришлось немножко задержаться, и я потерял твой след, а то бы давно догнал.

— И, верно, думаешь вернуть меня в лагерь?

— Не болтай ерунды, — сказал он. — Иди ко мне, девочка, не ершись. Я ведь не тот зарезанный стигиец.

— Ты нищий бродяга! — крикнула она.

— А сама-то? У тебя даже на новые заплатки нет. Твое презрение меня не обманет. Знаешь ведь, что командовал я большими кораблями и многочисленными дружинами. А что нищий — так любой корсар большую часть жизни в нищете проводит. Зато золота, которое я расшвырял по портовым городам, хватило бы нагрузить целый галеон, и ты это знаешь.

— Где же эти великолепные корабли и отважные парни, что шли за тобой?

— В основном на дне морском, — сказал он. — Последний мой корабль потопили зингаранцы у побережья земли Куш — вот и пришлось присоединиться к Вольнице Заралло. Но после похода к рубежам Дарфара я понял, что прогадал. Жалованье небольшое, вино кислое, чернокожих женщин я не люблю. Их полно в окрестностях Сукмета — в носу кольцо, зубы подпилены — ох! А ты-то что забыла у Заралло? Сукмет лежит далеко от соленой воды.

— Красный Орто хотел сделать меня своей любовницей, — хмуро сказала она. — И вот ночью, когда мы стояли на якоре у берегов Куш, я спрыгнула за борт и доплыла до земли. Там купец-шемит сказал мне, что Заралло повел свою Вольницу на юг стеречь границу. Ничего лучшего не подворачивалось, вот я и добралась до Сукмета с попутным караваном.

— Вообще-то все твое бегство на юг — сплошное безумие, — заметил Конан. — Впрочем, не совсем — патрулям Заралло и в голову не пришло искать тебя в этой стороне. Только брат убитого парня напал на твой след.

— А что ты-то собираешься делать? — спросила она.

— Поверну на запад. Там, после многих дней пути, начнутся саванны, где чернокожие пасут свои стада. Там у меня есть приятели. Мы дойдем до побережья и приглядим какой-нибудь корабль. Хватит с меня этих джунглей!

— Тогда прощай, — сказала она. — У меня другие планы.

— Дура! — он впервые по-настоящему рассердился. — Одна ты недалеко уйдешь в этом лесу.

— Захочу, так уйду.

— И что будет потом?

— Не твое дело, — фыркнула она.

— Мое, мое, — тихо сказал он. Или ты думаешь, я так далеко забрался, чтобы поворотить ни с чем? Будь умницей, девочка, я ведь не причиню тебе вреда…

Он шагнул вперед, она отскочила назад, вытащив меч.

— Прочь, собака-варвар, или я разделаю тебя, как жареного кабана!

Он остановился и спросил:

— Хочешь, чтобы я отобрал у тебя эту игрушку да ею и отшлепал?

— Болтовня! — сказала она и в глазах ее засверкали искры, точно солнечные блики на море.

Так оно и было. Не родился еще человек, который голыми руками сумел бы обезоружить Валерию из Красного Братства. Он хмыкнул, ощущая в душе целый клубок противоречий. Злился, но в то же время не мог не дивиться ее решительности и уважать ее. Горел желанием, но не хотел нанести обиды. К тому же сделай он шаг вперед — и ее меч вонзится ему в сердце. Частенько приходилось ему видеть, как Валерия расправлялась с мужиками в пограничных стычках и кабацких драках. Она была быстрой и опасной, как тигрица. Он, конечно, мог достать меч и выбить оружие у нее из рук, но сама мысль обратить клинок против женщины была ему отвратительна.