Юрий Бурносов - Армагеддон. Книга 1. Крушение Америки

В самом деле, подумал Шибанов, Атика выстрелила первой, хоть и не попала толком.

— А вы с радостью ответили, — усмехнулся Манчини.

— Мы защищались.

— О, вы защищались. У вас как-то слишком много оружия для защиты. Еще раз спрашиваю: кто вы такие? Что вам здесь нужно?

Люди молчали. Коп досадливо покачал головой и выстрелил в ногу тому, что стоял крайним справа — толстяку в джинсовом комбинезоне. Оглашая окрестности истошными воплями, толстяк рухнул на землю и принялся корчиться. Мужчина с двумя пистолетами дернулся было, но Манчини выстрелил еще раз, пуля пробила крышу «шевроле» сантиметрах в десяти от его плеча.

— Хорошо стреляешь, коп, — похвалил мужчина. Толстяк жалобно повизгивал.

— В академии был первым. Прострелить ногу и тебе, или расскажешь все без боли и крови?

— А что тут рассказывать? Мы ездим по дорогам, собираем, что плохо лежит. Жить-то надо. Чокнутых мочим. Толковых парней берем с собой.

— И много у вас толковых парней?

— Достаточно. Вы бы тоже сгодились.

— Макриди не возьмет копа, — покачала головой женщина.

— Заткнись, Бетси! — рявкнул широкоплечий, но было поздно.

— Макриди? Стало быть, у вас есть босс, и он не здесь. Любопытно, — сказал полицейский. — И какие у вас цели?

— Выжить, — просто ответил мужчина.

— Мы никому не причиняли зла, — принялся объяснять очкастый риэлтор, переступая с ноги на ногу, словно хотел отойти по малой нужде. — Мы только искали продовольствие и всякие нужные вещи.

— Где у вас база? Раз есть босс, значит, должна быть и база.

Теперь Манчини обращался к очкастому, который и без запугивания был готов рассказать все.

— У нас нет базы как таковой, сэр. Есть трейлер и несколько больших машин. Банковские фургоны. Они перемещаются, а наш отряд — и другие вроде нашего — как бы разведчики.

— Ты идиот, Гофер, — сказал широкоплечий.

— А ты, похоже, нет. Но ты мне больше не нужен, — сказал полицейский и дважды выстрелил ему в грудь и в живот. Широкоплечего ударило о крышу автомобиля и он сполз по ней, оставляя кровавый след. Женщина прижала ладони ко рту, сдерживая рыдания — возможно, убитый был ее мужем или другом. Или одним из многочисленных мужей и друзей.

— Сколько вас, Гофер?

Гофер, то есть Суслик, явно было кличкой, весьма подходящей тщедушному очкарику.

— Я не знаю… Я никогда не видел всех сразу. Думаю, человек пятьдесят, сэр.

Манчини присвистнул и переглянулся с Шибановым. Толстяк тихонько плакал, даже не думая о том, чтобы вытащить из кобуры у себя на ремне пистолет.

— Джей, забери у них оружие, — велел коп Профессору. Рэпер, стараясь не испачкаться в крови, забрал «беретту» у толстяка, оба пистолета и еще одну М-16 у широкоплечего и какую-то блестящую никелированную пушку у Бетси. У очкастого оружия не оказалось.

— Вы собирались нас убить? Я не у тебя спрашиваю, — цыкнул коп на открывшего было рот Гофера и обратился к женщине. — Ну, говори. Собирались?

— Главный был Трейси, — пожала плечами женщина. Шибанову показалось, что в ее грязных крашеных волосах что-то копошится, и хоккеиста передернуло от омерзения. — Я не знаю, как бы он решил. Вообще мы редко убивали.

— Мы их отпускали, сэр, — добавил виноватым тоном Гофер.

— Предварительно ограбив, не так ли?

Гофер съежился, но полицейский больше не стал никого трогать. Молча кивнув Ростиславу на пленников, он вместе с негром обыскал машины. Найденные рюкзаки положил на обочину, взял у рэпера блестящий пистолет Бетси, буркнул: «Дерьмо», сноровисто расстрелял шины на всех восьми колесах и зашвырнул оружие куда-то за холм. Слышно было, как пистолет катится вниз по осыпающимся камням.

— Убирайтесь вон, — велел он Гоферу. — В машине есть аптечка, можете забинтовать этого придурка… Далеко до вашего Макриди?

— Миль пятьдесят-семьдесят к югу, не меньше.

— Может, и доберетесь…

Женщина опустилась на колени возле стонущего толстяка и стала осматривать рану. Манчини вскинул рюкзак на плечо, бросил другой хоккеисту — не ожидавший этого Ростислав еле успел поймать. Джей-Ти сложил трофейное оружие и боеприпасы в третий, пустой.

— Лучше бы нам никогда больше не встречаться, — сказал на прощание полицейский и пошел по дороге, не оглядываясь. Шибанов встретился глазами с Бетси, зачем-то кивнул и пошел вслед за копом.

Его догнал Джей-Ти, бренча амуницией.

— Слушай, он охрененно крутой, этот легавый! — восхищенно прошептал рэпер. — Видал, как он разобрался с этими лохами?! Даже не зачитал им права.

— …И стрелял в безоружных, — тихо ответил Ростислав.

— Чувак, тут война, если ты не заметил. Был бы ты в гетто…

— Отстань ты от меня со своим гетто! — рявкнул Шибанов так, что негр отшатнулся. — Не жил ты в Кирове при Ельцине.

— А что такое Киров? — только и смог пробормотать опешивший рэпер…

«Виннебаго» выглядел покинутым, но Атика тут же появилась из-за груды камней в нескольких футах от дома на колесах. За ней выглянула мордочка Мидори, блестки платья ослепительно сияли на солнце. Боль в треснувшем ребре ее больше не беспокоила, не потребовалось даже обезболивающее, запасливо прихваченное Ростиславом в разграбленной аптеке вместе с антибиотиками, аспирином, бинтами и прочим медицинским скарбом.

— Надо найти девочке нормальную одежду, — сказал Манчини, подходя к фургону и кладя рюкзак на ступеньку. — Тут все же не бульвар Сансет.

— Все в порядке? — осторожно спросила Атика, почему-то глядя на Шибанова. Видимо, на лице у хоккеиста было написано, что не все, далеко не все теперь в порядке. Тем не менее, он улыбнулся и сказал:

— Все хорошо. Наши победили.

Негр уже возился в холодильнике — видимо, хотел вознаградить себя холодным «будвайзером» за успешное участие в боевой операции.

— Разберите, пожалуйста, что там в рюкзаках, — попросил коп Атику и Мидори, после чего поманил Ростислава пальцем:

— Расти, нужно поговорить.

Они отошли за кабину, в тень, и Манчини протянул хоккеисту открытую пачку сигарет. Ростислав покачал головой:

— Не курю.

— Напрасно, хорошие сигареты… Слушай, Расти, я тебя не совсем понимаю. Ты вроде был не против, когда меня позвали присоединиться к вашему отряду. В гараже Тодда ты повел себя немного неправильно, ну да ладно, я списал на аффект. Но сегодня… Ты не хочешь испачкать руки?

— Я не понимаю, зачем нужно было убивать этого Трейси, ковбоя, — упрямо сказал Шибанов.

— Затем, чтобы этот ковбой Трейси не убил меня, тебя или нашего черномазого приятеля.

Слово «черномазый» неприятно кольнуло Ростислава.

— Джей уже черномазый?

— Извини, — пробормотал Манчини, закуривая. — На самом деле я спокойно к ним отношусь, но работа в участке… Это, считай, профессиональный термин.