Лиза Смедман - Жертва Вдовы

Мужчина с дубинкой сделал ложный выпад, потом крутанулся на месте, лезвием латной рукавицы пропоров дыру в одеянии своего противника и обнажив сверкающую кольчугу. Второй мужчина ответил ударами в шею, туловище и под коленки, но первый сумел увернуться от всех трех. Изогнувшись, он подпрыгнул в воздух. Его башмаки коснулись стены и прилипли к ней. Взбежав по стене вверх, как паук, он пригнулся, готовясь прыгнуть, но Селветаргтлин с мечом был не менее проворен. Он тоже взбежал по стене, будто по горизонтальной поверхности. Поединок продолжался, пока меч вдруг не полетел, вращаясь, на землю, выбитый из руки своего обладателя. Лишившийся оружия Селветаргтлин спрыгнул за ним, но мужчина с дубинкой не отставал. Он приземлился на пол через долю мгновения после первого и со всего маху обрушил на того удар, от которого его противник должен был бы рухнуть, истекая кровью. Но хотя первый мужчина и лишился меча, его окровавленные рукавицы оставались при нем. Он изогнулся и поднырнул под удар падающей дубинки, вонзив оба лезвия в грудь второго мужчины.

Предсмертный хрип был достаточно громким, чтобы заставить волоски Джуба задрожать. Смертельно раненный Селветаргтлин рухнул на пол, противник выдернул лезвия из его груди, и грудь побежденного залила пузырящаяся кровь. Содрогаясь от усилия, тот повернул голову набок — приглашение победителю, подобравшему наконец свой меч, добить его.

Второй дроу рассмеялся.

— Ты хорошо дрался, — произнес он между двумя глотками воздуха, убирая меч в ножны. Потом опустился на колени и положил руки в латных рукавицах на грудь побежденного, прижав ладони к ранам, и начал молиться. Тьма, пронизанная узором из белой паутины, сгустилась вокруг его рук, потом впиталась в раны. Белые нити принялись сновать взад и вперед, врачуя рану, не давая мужчине умереть.

Мгновение спустя победитель помог исцеленному Селветаргтлин подняться на ноги. Второй мужчина утер окровавленные губы рукавом и поднял дубинку.

— Ты тоже хорошо сражался, — сказал он и умолк, чтобы выплюнуть остатки крови, скопившейся во рту. Он потер то место, где были раны. — Я не ожидал этого последнего удара. Будем надеяться, твои читины будут такими же ловкими.

— Они уже такие, — отозвался другой. — Они на удивление хорошо исполняют приказы. Разумеется, этому немало способствует то, что они думают, будто приказы эти исходят от самой Ллос.

Оба мужчины рассмеялись.

Волосы у Джуба задрожали. Читины были четвероногими магическими творениями дроу. Столетия назад выведенные магами как рабы, в высоту они достигали лишь трех четвертей роста мужчины. Брошенные своими создателями за ненадобностью, они десятилетия назад бежали в отдаленные закоулки Подземья, где и жили по сию пору. Джуб наткнулся однажды на их затянутую паутиной пещеру — к счастью для него, в логове был только один читин. Джуб убил его, но ушел оттуда весь в дырках от шипов, усеивавших руки и ноги твари. Ему повезло выбраться оттуда живым. Читины ненавидели темных эльфов свирепой, неугасающей ненавистью. Они набрасывались на всех дроу, попадавшихся им на глаза, — даже на полудроу вроде Джуба.

И все же эти Селветаргтлин говорили о читинах, будто о домашних ящерках.

И ящерки эти, судя по их словам, сражаются на их стороне.

Мужчины продолжали беседовать, но все тише и тише, по мере того как их дыхание успокаивалось. Желая услышать еще что-нибудь, Джуб спустился с потолка на паутине.

— …рад слышать, что твои читины хорошо дерутся, — говорил Селветаргтлин с дубинкой. — И на что они нападали?

— Лунный лес. Убили восемь темных жриц.

Джуб, дернувшись, повис на своей нити и подумал:

«Ясно, почему Квили сказала, что это дело такое важное. Эти ребята нападают на святилища Эйлистри».

— Если наши малыши хорошо сделают свое дело, мы начисто обескровим их, вместо того чтобы отвлекать ложными атаками, — сказал мужчина с дубинкой.

— Надеюсь, нет. Я хочу, чтобы некоторые из них дожили до того момента, когда мы запрыгнем в этот храм, по меньшей мере шестьдесят шесть стерв — чтобы каждому из нас досталось убить по одной.

Оба рассмеялись, направляясь к двери.

— Значит, читины ничего не подозревают? — спросил Селветаргтлин с дубинкой.

— Ровным счетом. — Другой ухмыльнулся. — Я сказал им, что Паучья Королева вознаградит их…

Голоса затихли вдали, когда пара вышла на улицу. Джуб висел на своей паутине, медленно вращаясь в воздухе, ожидая, когда они поднимут тревогу. Мертвая жрица лежала почти у самого выхода. Эти двое, выходя, должны были чуть ли не переступить через нее, но никакого шума не было. Селветаргтлин, похоже, совсем не волновало, что жрица Ллос убита.

Потому, наверное, сообразил Джуб, что это они убили ее.

Он раздумывал, не последовать ли за парой клириков, но потом прикинул, что они идут слишком быстро для него. Он в любом случае услышал достаточно. «Храм, — сказали они. — Этот храм». Они замышляют нападение на Променад. Их, похоже, шестьдесят шесть — на удивление точное число.

Променад недалеко отсюда — всего в нескольких лигах, если по прямой, — но его магическая защита прочна как скала. Хотел бы Джуб знать, как Селветаргтлин собираются проникнуть внутрь. Пока, насколько он мог судить, они никак не смогли бы этого сделать.

Он развернулся и начал подниматься по нити паутины, потом выбрался снова на крышу. Пора было докладывать.

Он побежал обратно к туннелю, стараясь, где возможно, передвигаться по крышам, но несколько раз был вынужден спускаться на пол. Добравшись до прохода, он пережил неприятный момент. Паук-меченосец чуть не заколол его, острые, как клинок, лапы цокали со всех сторон, пока Джуб мчался к туннелю, но в итоге он все-таки очутился там.

Он поспешил по нему обратно, к пустой пещере.

Добравшись до нее, он нырнул в одно из боковых ответвлений и снова вернулся в свой облик полудроу. Квили велела ему докладывать ей обо всем, что он узнает, при первой же возможности. Наверное, не ожидала, что он выберется живым оттуда, где летает драколич. Это уязвляло его гордость, но не настолько, чтобы не сделать так, как она просила. Он в долгу перед Квили. Четырнадцать лет назад ее супруг погиб, освобождая Джуба и толпу других бедолаг с работоргового корабля в Гавани Черепа. Вместо того чтобы обвинить рабов в смерти мужа, Квили даровала им свободу — и пригласила жить в Променад. Она даже не пыталась объявить рабов своей собственностью. Единственное, что она потребовала в обмен на их свободу, — по одной услуге от каждого из них.

Четырнадцать лет спустя Джуб собирался наконец вернуть ей долг.

Его одежда и снаряжение полиморфировались вместе с ним, когда он привел в действие магию филактерии, и были при нем, когда он снова стал полудроу. Он извлек из кармана тонкую металлическую трубочку и откупорил ее, потом осторожно вытряхнул содержимое. Ему на ладонь упало перышко с серебряным стержнем, следом — туго скатанный пергамент. Он сел, скрестив ноги, и коснулся магического пера языком, чтобы активировать его. Потом он начал писать.