Александр Бушков - Чертова Мельница

Вот уже недели две многочисленная дипломатическая братия, никаких сомнений, в узком кругу доверенных лиц, где среди своих можно не стесняться, поминала короля Сварога последними словами, какие ни один дипломат, будучи в здравом уме, при официальных обстоятельствах вслух не произнесет. «Но обижаться на них за это не следовало, — думал Сварог, ухмыляясь. — Трудно им сейчас. Нелегко. Можно понять и быть снисходительным…»

Две недели назад он с соблюдением должного дипломатического протокола уведомил все сохранившие пока что суверенность державы, что именно Латерану намерен отныне избрать своей Резиденцией. То есть единственным местом, где намерен принимать послов, откуда только и будут исходить королевские указы. Ничего нового он не придумал и никаких правил не нарушал — испокон веков любой земной король имел право при желании оставить свою столицу столицей, но Резиденцию перенести куда ему вздумается. Вот именно, куда ему вздумается — лишь бы в подвластных монарху пределах. Еще не забыли, как король Гитре, самодур и сатрап, для пущего удобства перенес резиденцию в крохотную деревушку и обосновался там на мельнице, с прекрасной хозяйкой каковой состоял в самых что ни на есть тесных отношениях. Два года иностранные послы, стоически подавляя эмоции, ютились в походных шатрах на берегу речушки, камергеры двора обитали в курятниках, а первый министр за неимением других помещений обосновался на чердаке у старосты, и ему еще многие завидовали: просторный был чердак: светлый, чистый. И никто не мог ничего поделать, даже Костяная Жопа — поскольку все было по закону. Имел король такое право, и точка, правда, через два года мельничиха королю наскучила, и он вернулся в Андалу, но это уже другая история…

В отличие от незабвенного Гитре, прославившего себя не государственными свершениями, а множеством причудливых чудачеств, Сварог не собирался ни развлекаться, ни шутить. Соображения были насквозь практические: общаться с иностранными послами приходится довольно часто — но не королю же шастать ради таких встреч по своим многочисленным столицам, словно молочнику по клиентам? Кроме шуток, такое подрывало бы королевский престиж.

Опять-таки, случалось в прошлом, что король королей, то бишь монарх, располагавший двумя коронами (рекорд поставил триста лет назад король Самтеро, обладавший тремя, но это единственный случай, и побил рекорд только Сварог) именно из помянутых практических соображений собирал послов и министров, если можно так выразиться, в одно лукошко. Так что дипломаты могут втихомолку возмущаться сколько им угодно, но параграфы на стороне Сварога, а значит, извольте, господа мои хорошие, как писал классик, лопать, что дают…

Ну да, нелегко им, конечно. Во-первых, когда-то еще посольства восстановят надежный контакт со своими шпионами, каковых любой дипломат в стране пребывания имеет немало. Во-вторых, безнадежно рвутся налаженные за долгие годы связи в высшем обществе и влиятельных кругах, не имеющие ничего общего со шпионажем. Ну и, наконец, расходы на достойное обустройство на новом месте немалые. Ничего, похнычут, поматерятся, а там и привыкнут. При случае можно деликатно напомнить, как их предшественники тридцать с лишним лет назад по воле Гитре ютились в армейских шатрах, а к высочайшей аудиенции отправлялись на ту самую мельницу…

Ситуация, конечно, исполнена своеобразного юмора, который несомненно повеселит не одного Сварога, а еще многих — разумеется, за исключением господ дипломатов. Есть от чего посмеяться: в Латеране будут отныне обитать пять горротских послов, пять шаганских, пять лоранских, пять отцов-посланников Святой Земли, а также пять послов по делам Вольных Маноров и пять посланников к Ганзе. Будет весело и многолюдно. Пусть еще скажут спасибо, что Сварог пока что не требует скрупулезно выполнять параграфы и назначить послов в Хелльстад, а также в Три Королевства — потому что это уже были бы не практические соображения, а дурацкая шутка во вкусе Гитре…

А впрочем… Особой веселости Сварог как-то не чувствовал. Потому что другие обстоятельства дела могли только удручать.

Согласно тем же строжайшим, незыблемым и скрупулезно изложенным параграфам, не допускавшим юридических лазеек и двойного толкования, король королей не имел права собрать свои державы в одно . Даже если бы завладел всеми без исключения государствами Харума. Они обязаны были оставаться порознь — с прежними названиями, границами, флагами и гербами, орденами и армиями и многим, многим другим. В каждом из них Сварог (как и его предшественники, короли королей) пользовался всеми правами владыки и самодержца — но они оставались порознь . Этакое ненавязчивое воспоминание о том, что ничто не вечно, в том числе и короли королей…

Наткнувшись в свое время на это препятствие, Сварог очень быстро убедился, что уперся лбом в непрошибаемую стену — чересчур уж подробно и недвусмысленно все расписано, и порядок этот установлен в незапамятные времена, чуть ли не сразу после Шторма. Очень похоже, тут была не чья-то прихоть, а продуманное решение какого-то весьма неглупого государственного мужа Империи, всерьез (и справедливо, рассуждая с позиций высокой стратегии) озабоченного тем, чтобы земные державы, не дай бог, не усилились чрезмерно . Очень многое в государственных делах крайне упростилось бы для Сварога, стань его королевства единым целым — но как раз этого ему и не полагалось. Даже помаленьку заселявшиеся Три Королевства повинны быть скрупулезнейшим образом восстановленными в прежних границах, что Костяная Жопа особо подчеркивал во время их последней беседы. Вот здесь , Сварог прекрасно понимал, его заранее обыграли… нет, не так. Заранее и давным-давно приняли меры, чтобы какой-нибудь шустрый деятель, появись он рано или поздно (что в лице Сварога и имело место быть) не усилил земные державы сверх некоего установленного предела…

О чем он с бессильной злостью и размышлял в ожидании горротского посла. Утешало лишь то, что касаемо личности горротского посланца он ничуть не ошибся, заранее просчитал, кого именно Стахор к нему отправит.

По давным-давно сложившейся неписаной, но свято соблюдавшейся традиции посол той или иной державы в Снольдере считается как бы старейшиной среди своих коллег-земляков. Поскольку именно Снольдер, как ни крути — самая большая, богатая и сильная держава континента. Соответственно, легко догадаться, что почетное место занимает не просто особо знатный или удостоенный особых королевских милостей субъект, а прожженнейший карьерный дипломат, не одну собаку съевший на этом поприще. Даже не особенно и блещущие умом либо обожавшие почудачить монархи, как правило, оставались жесткими прагматиками в том, что касалось дипломатии — жизнь заставляла. Послом в Вольные Маноры и Сегур, в Харлан и Глан еще можно попасть непрофессионалу — в виде королевской милости. Но что касается более крупных и серьезных держав — шалишь, тут уж требуются знатоки этого нелегкого ремесла…