Елена Хаецкая - Восставшие из праха

— О, сетмон…— еле слышно пискнула сехута Эратон.

Бракна наконец удостоил ее ответа.

— Ты, старая потаскуха! Ты болтала! Ты показывала мой заказ этой рыжей стерве!

— Какой заказ? Какая стерва? Сетмон что-то путает!

Человеческая природа — наверное в последний раз! — взяла верх в гордом лемурийце Бракне. Он опустился до пререкательств с этой жалкой женщиной.

— Я заказывал у тебя плащ, ты, шлюха! Серый плащ с бахромой и жемчугами!

— Да, было дело. Да разве уж я не расстаралась? Вышло в наилучшем виде!

— В наилучшем! Дура! Ты показала этот плащ рыжеволосой наемнице — чужестранке! Той, что явилась в Хадан неизвестно откуда и занимается здесь неизвестно чем!

— Очень даже известно! — осмелилась возразить сехута Эратон.— Соня — порядочная девушка. У нее несчастная, тяжелая жизнь, зато какой богатый опыт! Везде побывала. Ведь это она принесла весть о том, что в Ианте входят в моду рукава с прорезями — вот здесь и тут тоже…— Сехута Эратон, увлекшись, принялась показывать, где в моде прорези на рукавах.

Губы Бракны в отвращении кривились.

— Замолчи! — рявкнул он наконец.— Ты поняла, о чем я говорил? Ты показала Соне плащ!

— Ну да, ну да!

— Вот за это ты и умрешь! Поняла?

— Я не понимаю…— прошептала сехута Эратон. Огромные слезы потекли из ее больших глаз навыкате.— За что вы хотите убить меня?

Бракна не ответил. Хватит! Довольно он терял времени на разговоры с этими ничтожествами.

Тихо, по-звериному торжествующе зарычав, он обнажил зубы и набросился на сехуту Эратон, заранее предвкушая, как пронзит клыками ее пухлую белую шею.

— Нилит! — Рыжая Соня вошла в дом, где жил Трарза, и поклонилась.

Служака, еще почивавший, сердито забарахтался в постели.

— Что такое? Кто допустил? Мисим! Мисим!

Мисим был слугой нилита. Это был старый человек со следами рабских кандалов на руках и ногах. Трарза купил его много лет назад на невольничьем рынке в Птейоне и через год освободил, однако Мисим так и остался при нилите.

Появившись в спальне, Мисим в отчаянии всплеснул руками.

— Госпожа! Госпожа! Да разве такое возможно! Да разве такое прилично! И что вам, госпожа, в такой-то ранний час не спится! Как можно, в самом деле, беспокоить нилита в такой час?

— Можно. — Соня решительно отстранила слугу и приблизилась к Трарзе. — Не брани слугу. Я влезла в окно кухни. Он еще спал и не мог слышать, как я пробираюсь по дому.

— А у тебя опыт в подобных делах, не так ли? — Нилит проницательно прищурился.

Соня хмыкнула.

—– Не стану отрицать. Я пришла сказать тебе, что через несколько минут меня уже не будет в Хадане. Я ухожу. Если ты позволишь, я заберу с собой Азуги.

— Азуги? Да ты с ума сошла!

— Ничуть. Мне нужен еще один верный человек. Но если ты не позволишь, то я уйду одна.

— Да что случилось за эту ночь? Говори толком! — рассердился Трарза.

— Я была права насчет Бракны. Он больше не человек. Он служит этим нелюдям из пещеры, считает себя одним из них. После того, как я показала ему плащ — по сути, открыто показала, что подозреваю его в том, что он один из этих чудовищ! — он отправился прямиком к сехуте Эратон и загрыз несчастную.

Трарза так и подскочил, уронив на пол одеяло.

— Что? Что он с ней сделал?

— Он загрыз ее, нилит. Зубами. Как дикий зверь. Говорю тебе, этот, с позволения сказать, Высокородный, потомок старинного. рода, больше не человек. Самое правильное было бы уничтожить его, как уничтожают бешеных собак. Вот мой прощальный совет.

Нилит покачал головой.

— День ото дня не легче… Боги мои! И это именно теперь, когда я становлюсь старым и мечтаю только об одном: уйти на покой…

— Покой придет к тебе навсегда, если ты оставишь Бракну в живых. Только перед тем, как обрести успокоение в смерти, ты испытаешь самые страшные муки, которые только способна изобрести извращенная фантазия нелюдя, выродка — называй его как хочешь,— предостерегла старика Соня.— Прощай, Трарза. Ты предупрежден. Я ухожу в джунгли.

С этими словами она повернулась и выбежала из дома нилита.

Слишком много забот одолело Трарзу после этого разговора, чтобы дерзкая рыжеволосая чужестранка часто всплывала в его памяти. И тем не менее нет-нет да задумывался Трарза над ее прощальными словами. Вдруг Соня права? Вдруг ее сумасшедшие подозрения имеют под собой какие-то веские основания?

Исподтишка Трарза наблюдал за сетмоном Бракной. Но тот, как обычно, холодный и сдержанный, нес свою службу и не совершал ничего подозрительного. И постепенно Трарза успокаивался; Нет, у рыжеволосой явно не все дома.

А сама Рыжая Соня исчезла бесследно. Вместе с ней дезертировал и скрылся Азуги — ее приятель-стрелок. Об обоих с того самого дня, как они исчезли, не было ни слуху ни духу. Трарза даже не стал строить предположений по поводу этой странной парочки. Сбежали — и сбежали. Должно быть, направились на север, к Птейону — двум жуликам всегда есть чем поживиться в большом городе.

Сехута Эратон действительно погибла — ее тело было обнаружено за городской стеной. Совершенно очевидно, что сехута отправилась в джунгли за какими-то травами, содержавшими в себе краситель (травы нашли при ней в особом мешочке) и подверглась нападению диких зверей.

Конечно, гибель столь популярной в городе сехуты многими была встречена как большое несчастье. Однако здесь все было вполне понятно, и никакими нелюдями смерть сехуты Эратон не пахла. Так что Соня перестаралась в своих подозрениях. К такому выводу пришел в конце концов Трарза.

И жизнь в маленьком городке потекла своим чередом…

— Ты уверена, что они не продырявят нас стрелами прежде, чем мы успеем с ними заговорить? — уже в который раз спрашивал Соню ее спутник Азуги.

— Я ни в чем не уверена,— отозвалась Соня и предупреждающе подняла руку.— Тише! Я слышу шаги.

Азуги остановился и замер. Но как он ни напрягал слух, не мог разобрать ни звука. Тем не менее его приятельница безошибочно указала рукой в сторону большого развесистого куста, покрытого плодами красного цвета.

— Он там,— уверенно проговорила Соня и сняла с плеча лук.

Куст зашевелился и оттуда действительно показался чернокожий воин. Его стройное обнаженное тело было разрисовано поперечными желтыми полосами, а на лице красовались красные и белые зигзаги.

— Ты из племен, поклоняющихся Буйволу? — обратилась к нему Соня.

Воин замер, держа наготове свое длинное, украшенное у наконечника пышными перьями копье. Соня широко улыбнулась и развела руками в знак того, что явилась с мирными намерениями.

— Мое имя Соня,— снова заговорила рыжеволосая воительница.— Если ты из племени Буйвола, то отведи нас к человеку по имени Махарим. Он должен знать, кто мы такие.