Тим Доннел - Пути судьбы

Повелительница Вод с хохотом взметнулась вверх упругой струей и тут же опала вниз грудой рассыпавшихся черных камней, еще недавно возвышавшихся над чашей в виде столба. Повелительницы Земли и Воздуха, молча стоявшие все это время на своих местах, протянули к Напитку Времени руки, ожидая знака.

— Хис! Повелительница Земли, теперь твоя Игра!

…Скребнув килем по песку, лодка замерла. Мелкие волны лениво шлепали ее по бокам, будто прощались. Соня с облегчением разжала руки, отпуская весла. Последние несколько гребков ей все-таки пришлось сделать самой: лягушки, не доплыв до берега совсем немного, вдруг погрузились в воду и вынырнули на поверхность довольно далеко позади от потрепанного бурей суденышка. Словно повинуясь неслышному для человеческого уха зову, они резво двинулись прочь, их пучеглазые морды еще некоторое время мелькали, удаляясь, но вскоре пропали и они.

Выбравшись на берег, Соня сделала несколько шагов и, не в силах бороться с противной дрожью в коленках, опустилась на песок. Луми выпрыгнул из лодки следом за ней. Одной рукой он прижимал к бедру свою драгоценную суму, а в другой держал флягу: Соня впопыхах совершенно забыла о странном подарке, она слишком спешила поскорее оказаться на твердой земле.

— Фу, какая гадость это море! — воскликнула она, глядя на безбрежную сияющую гладь. — И что хорошего находили в подобных путешествиях мой отец и дядюшка Джергес! Луми, ты не поверишь, я всю жизнь завидовала им и мечтала очутиться на морских просторах, плывя на большом корабле… Ну нет, эти забавы не для меня!

Девушка в последний раз взглянула вдаль и, отвернувшись, села так, чтобы видеть только Тропу и то, что ждет впереди. А там, насколько это было доступно глазам, протянулась унылая каменистая равнина, как две капли воды похожая на окрестности Хариффы. А на самом горизонте синели гребни далеких гор.

Луми подошел и уселся рядом, задумчиво глядя вперед. Фляга выпала из его руки и соскользнула на песок, заманчиво булькнув.

— О, как славно, что ты ее прихватил! Я так торопилась выбраться из этой проклятой лодки, что совсем забыла про нее! — радостно воскликнула Соня, облизывая пересохшие губы. Она хотела было открыть пробку, как вдруг вспомнила все упрёки и наставления маленького колдуна. — Тьфу, опять я, кажется, делаю что-то не то! На, посмотри сам, что там во фляге, и можно ли это пить. Хотя, если ты решишь утопить этот подарочек в море, я, наверное, очень рассержусь!

— Да уж сердиться ты умеешь! — усмехнулся мальчик, беря у нее из рук кожаный сосуд. — Нет, Рыжая, я не собираюсь выбрасывать такую бесценную вещь! Ведь это дар Стихии, заслуженный дар… Только за что ты его получила, ума не приложу, — Он вытащил пробку и вылил на ладонь немного жидкости.

Соня, жадно облизывая губы, с нетерпением следила за его действиями, моля в душе всех богов, чтобы эта влага оказалась обыкновенной водой— Но не той, что обрушивалась на них совсем недавно, оставляя на губах тошнотворный горько-соленый привкус, а обычной, пресной, из какой-нибудь речки или родника…

Зажав двумя пальцами шнурок, на котором болтались клык и кусок чудесного корня, Луми стал водить им в разные стороны над сложен: ной ковшиком кистью, где блестела таинственная жидкость. Губы его беззвучно что-то шептали, а лицо с каждым мгновением все больше прояснялось. Наконец мальчик осторожно прикоснулся к влаге на ладони кончиком языка, посидел немного с закрытыми глазами и вдруг одним глотком выпил все, что там было. Соня охнула, но Луми открыл глаза и засмеялся:

— На, пей, это действительно вода, самая обыкновенная вода! Пей, только и мне оставь, я умираю от жажды!

Прильнув к горлышку фляги пересохшим ртом, девушка жадно пила прохладную свежую влагу, и каждый глоток восстанавливал силы, прогоняя усталость, словно доброе вино из старой дубовой бочки.

— Уф-ф! Хорошо! — Она протянула Луми подарок Владычицы Вод, нетерпеливо ожидавшему своей очереди. — На, пей! Эта морская всадница, Эсса подарила нам несколько глотков жизни! Жаль только, что фляжка такая маленькая, лучше бы она оказалась размером с кожаный мех для вина или масла!

Луми странно посмотрел на девушку. Мальчик держал сосуд с драгоценной влагой у самых губ, но не торопился пить. Наконец он слегка наклонил горлышко, и ему на колени полилась тонкая струйка воды.

— Смотри-ка, Рыжая, фляга как была полна, так полной и осталась! — Казалось, мальчик нисколько не удивился подобному обстоятельству, но у Сони от неожиданности широко раскрылись глаза.

Желая убедиться в его правоте, она схватила флягу и легонько встряхнула, Послышалось глухое бульканье, и немного воды выплеснулось на песок. Да, сомнений быть не могло — воды не убавилось. Девушка рассмеялась, отдавая кожаную вещицу Луми:

— Ха-ха-ха, вот бы так и дальше — стоит пожелать, и тут же все исполнится! Пей, сколько хочешь, ведь в этой крошечной посудинке воды, похоже, не меньше, чем в море за нашей спиной! — И она оглянулась, желая еще раз посмотреть на безбрежные зеленоватые воды.

— Не может быть! Клянусь Священной Пастью Зирты, этого не может быть! — закричала девушка, уставившись на то, что оказалось у них за спиной.

Чуть не поперхнувшись третьим глотком, Луми обернулся, напуганный ее воплем, и, уронив флягу, вскочил на ноги. Он смотрел, беззвучно хлопая губами, как рыба, вытащенная на берег. Наконец он встряхнул головой и хрипло сказал:

— Да… Вот она. Белая Тропа и ее обманы… Здесь все, все не так, как там, откуда мы пришли… И это — море, через которое мы еле переплыли!

Они стояли рядом на белом песке, а в нескольких шагах от них зеленело ряской зацветшее озерцо. Оно было немного больше знаменитого Круглого Пруда в саду правителя Хаурана, и даже на такой щелястой лодчонке, как та, что оказалась у них, переплыть его не стоило большого труда.

Топкие берега заросли желтоватой осокой и камышами. Полусгнившая деревяшка с небольшим углублением посередине валялась неподалеку у самой кромки воды, источавшей тошнотворный запах. Соне вдруг захотелось подойти поближе и рассмотреть то, что так недавно служило им суденышком, но природная осторожность уже не покидала ее: уроки Луми не пропали даром. Она еще раз окинула взглядом зловонное озерко и с отвращением отвернулась:

— Одно не лучше другого… Тьфу, гадость! Зато твой лягушки — спасибо им за помощь! — будут здесь чувствовать себя, как дома!

Ничего не ответив, Луми лишь покачал головой. Вдруг его взгляд упал на флягу, из которой тонким ручейком вытекала вода:

— Рыжая! Что я наделал! Она же вся вытечет! — Мальчик подхватил ее с песка и опасливо потряс, словно ожидая худшего. Но она по-прежнему глухо булькала, и Луми облегченно рассмеялся: