Нед Салливан - Кровь ведьмы

Она легко толкнула дверь таверны. Зал был пуст. Кхитаец пристроился у очага и крутил вертел, на котором шипели, роняя капли жира на уголья, нанизанные кусочки мяса. Стены таверны не были украшены в честь праздника, хозяин сидел в своем старом, но опрятном синем халате. Кхитайцы поклонялись своим богам. Только люди, достигшие высокого положения при дворе властителя, принимали его богов и участвовали в обрядах поклонения им. Положение Ло Юня позволяло ему сохранять преданность вере своих предков.

— Ло Юнь, здравствуй. Ты не забыл меня? — Тут Соне пришла в голову страшная мысль, что он продал ее Ману за долги.

— Я рад тебя видеть.— Кхитаец кивнул головой и улыбнулся.— Твой долг не так велик, чтобы надо было продавать за него твою прекрасную лошадку.

— Старик, ты читаешь мои мысли,— удивилась Соня.

— Не могу сказать, что я очень искусен в этом, но мне многое открыто, госпожа.

— Так ты знаешь, кто я? — вздрогнула она.— И все время знал?

— Я понимаю, что молодой девушке трудно путешествовать одной.— Кхитаец опустил глаза.— Но чем быстрее ты вновь отправишься в путь, тем лучше.

Ло Юнь не переставал крутить вертел. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Ло Юнь, ты не накормишь меня этим чудесным мясом? — Соня вспомнила, что не ела со вчерашнего дня.

— Это баранина. Так готовят ее на севере моей родины. Я думаю, что тебе понравится.

Через некоторое время кхитаец поставил на столик два блюда и чаши.

— Не торопись, сначала выпьем тхаю,— сказал Ло Юнь.— Это мой любимый напиток.

Душистый тхай согрел тело и усилил аппетит, баранина показалась особенно вкусной.

Ло Юнь молча пил тхай. Он немного подождал, пока девушка утолит первый голод, и вновь заговорил:

— Тебе лучше уехать из города завтра на рассвете. Сегодня, в первый день праздника, никто не уходит. Ты будешь слишком заметна. Стражники заподозрят неладное. А утром второго дня многие гости покидают город.

— Послушай, старик, тебе, кажется, известно гораздо больше, чем мне…

Уголки тонких губ кхитайца дрогнули в мимолетной усмешке.

— Не каждый день в базарной драке из-под носа стражников увозят в роскошном паланкине рыжеволосую красавицу-воровку. А Йоке смышленый парень, ему не стоило труда узнать, кому принадлежит паланкин. Мне стоило большого труда удержать его от необдуманных действий…

— А от обдуманных? — Соня зло сощурилась, вспомнив свое существование в доме Файрада.

— Он после праздника помог бы тебе,— просто ответил кхитаец.

— А ты, ты поможешь мне?

— В моем доме ты будешь в безопасности. До отъезда.

— Нет, Ло Юнь. Мне нужно большее. У степняков есть пословица: «Опасность преследует бегущего и бежит от того, кто идет навстречу ей». А я наполовину гирканка.

Хозяин таверны поднялся и направился к очагу.

— Ты должен помочь мне,— с нажимом произнесла Соня.

— Слово «должен» и слово «помочь» плохо укладываются вместе в голове у старого кхитайца.— Ло Юнь насмешливо поклонился.

— За меня просит Шаруз.

При звуке этого имени старик внимательно взглянул на девушку и опять сел за стол.

— Мы много повидали вместе. Я обязан ему больше, чем жизнью,— он спас мою дочь.

— А я — его,— раздельно произнесла Соня.— И еще он сказал, что над тобой простерта рука богов. Я не очень поняла, что это значит, но запомнила.

Ло Юнь прикрыл глаза и, немного помолчав, сказал:

— Когда уйдут гости, я буду ждать тебя, девушка.

— Меня зовут Соня.— Она поднялась и направилась к выходу.— Пора проведать мою красавицу Ману.

— Да, да. Она давно скучает без тебя.— Ло Юнь тоже встал.— Лук твой и другие вещи я спрятал — ведь в конюшню приходят разные люди.

Соня вышла во двор. В тени под навесом сидели постояльцы, не принимающие участия в празднике.

Они рассказывали друг другу о своих делах или о приключениях, которые случались с ними на дорогах странствий. Девушка, не останавливаясь, быстро прошла на конюшню. Ману заржала, почуяв хозяйку издалека.

— Ты мне рада,— Соня протянула лошади лепешку.— Уж не думала ли ты, что я тебя бросила? Да я тебя ни на какие сокровища не променяю. Скоро в путь тронемся. А пока косточки разомнем.

Соня оседлала Ману и вывела со двора. Сильная молодая кобыла легко несла своего седока по улицам города. Вскоре девушка заметила, что они слишком выделяются в толпе прохожих и обращают на себя внимание. Соня огляделась: по мостовым не двигались повозки, не проезжали всадники. «Ах, да. Сегодня же праздничные гулянья. Танаис что-то говорила об этом.— Соня перехватила взгляд чьих-то темных глаз.— Пожалуй, пора возвращаться в таверну». И она пришпорила Ману.

До вечера девушка провела время в конюшне. Она почистила свою лошадь, проверила копыта и подковы, подкормила целебным сеном альфальфы, напоила чистой, свежей водой. Уже темнело, когда девушка вышла из конюшни во двор. Вечер был прохладный. Во дворе поставили жаровню, которую топили хворостом. Почти все постояльцы старого кхитайца собрались вокруг этого открытого очага. Все были оживлены.

Кто вспоминал какие-то яркие события праздника, кто хвастался удачной торговлей. Сумерки сгущались. На небе зажглись первые холодные звезды. Над городом разнесся удар колокола. Соня прошла в таверну. Ло Юнь сидел у очага, неподвижный, как камень, и древний, как мир. Соня подошла и устроилась возле старика.

— Хозяин, я здесь.— Девушка подбросила сухую ветку в огонь.

Кхитаец прошел в свою комнату, но вскоре вернулся, неся вещи Сони: лук и плащ. Соня внимательно следила за всеми действиями старика. Он порылся в складках своей одежды и достал два ореха. Соня усмехнулась, да, для кхитайца в его владениях, видимо, не было потайных мест.

— Что ты хочешь узнать, девушка?

— Меня зовут Соня,— повторила она и взглянула прямо в спокойные глаза старика.— Я должна знать, почему меня преследует Файрад.

— Сначала расскажи мне, кто дал тебе орехи.— Ло Юнь положил их поверх плаща.

Соня хотела ответить так же, как она ответила на подобный вопрос Счастливчику, но передумала и, вздохнув, рассказала все как было.

— Значит, эти орехи дают силу только тому, кто получает их из твоих рук.— Старик задумался.— Берегись, девочка, ты оказалась замешана в дела для людей опасные.

— Знаешь, Ло Юнь, я, конечно, часто сую нос куда и не надо бы. Но тут, положа руку на сердце, скажу, что ни во что не лезла. Старая ведьма сама сказала, что давно ждала меня.— Лицо Сони выражало искреннее непонимание.

— Это чужой нам мир. Он живет по своим законам, но там тоже есть долги и взаимные обязательства. Лесная Надира должна была сделать то, что сделала, но она пожалела тебя. Велела уйти из города сразу, как продашь орехи, а ты не послушалась.— Ло Юнь покачал головой.— Вельможа, который купил орехи, связан с этим миром. Для смертных подобная связь почти всегда кончается плохо. Я расскажу тебе то, что узнаю, а ты уж дальше решай сама.