Нед Салливан - Кровь ведьмы

— Возвращаюсь в Лагош.

Соне было легко и спокойно с этой веселой кочевницей, и решение идти в богатый торговый город пришло внезапно. Там она сможет выгодно продать жемчуг и с полным правом зайти в знаменитые лавки оружейников. Девушка вспомнила даматскую саблю Файрада, ее сердце взволнованно забилось — теперь и она может себе позволить подобное драгоценное оружие. Да и До Юня и Йоке неплохо бы повидать. Оторвавшись от размышлений, Соня открыто взглянула на смуглолицую собеседницу:

— Ну что, по пути нам?

— Не знаю, может и да,— пожала плечами Дэли,— надо у отца спросить. Вроде бы он упоминал такой город. Пойдем, спросим у него.

Она тут же вскочила и потянула новую знакомую за руку.

На дворе уже не было прежнего шума и сутолоки. Молодые женщины ушли укладывать детей спать. Старшие сидели возле костра и тихо беседовали. При появлении Дэли и Темира все замолчали, глядя на них.

— У тебя новый приятель, дочка? — обратился к ней рослый, крепко скроенный человек.— Надеюсь, он не из соглядатаев Испархангея, охочих до чужих разговоров.

— Ну что ты, отец. Это Темир, он едет в Лагош,— Дэли говорила с отцом так же открыто и доброжелательно.— Нам не по пути?

— Мы едем в ту же сторону, но в Лагош заходить не будем,— он испытующе посмотрел прямо в глаза Сони.

— Значит, он может ехать с нами почти до конца,— решила за всех Дели.

— Как ты можешь так,— укоризненно покачал головой кочевник.— У Темира могут быть свои планы.

Юная кочевница смутилась. Она с улыбкой посмотрела на Соню, как бы прося извинить ее горячность. Но все, что говорила и делала девушка, было так естественно и открыто, что обижаться на нее не приходило в голову.

— Если вы позволите присоединиться к вам, то я буду только рад и благодарен.— Соня улыбнулась в ответ Дэли.— Так случилось, что я остался без спутников, а длинная дорога в одиночестве и скучна, и опасна.

— Что ж, хорошему человеку мы всегда рады,— пожилой кочевник повел рукой в сторону костра, вокруг которого расположились люди его рода,— присаживайся. Меня зовут Шаваш.

Кто-то подвинулся, уступая Соне место, кто-то протянул ей лепешку и кружку молока. Девушка почувствовала себя гостьей большой дружной семьи. Прерванная беседа полилась вновь. И где только не бывали эти люди!

Когда она добралась до своей каморки, небо было усеяно бледнеющими звездами. Соня с наслаждением вытянулась на топчане.

Постель оказалась лучше, чем она ожидала. Тюфяк, набитый свежей сухой травой, издавал тонкий приятный аромат. Такая же душистая подушка обещала приятные сны. На дворе заплакал во сне ребенок, мать успокоила его тихим ласковым голосом.

Утром девушку разбудили крики и скрип повозок. Выйдя во двор, она увидела, что кочевники собираются в дорогу. Тут же крутился хозяин постоялого двора, зорко следя за тем, чтобы часть его имущества не уехала странствовать по свету. Соня приветливо махнула ему рукой и прошла в дверь, ведущую в таверну. Проводив гостей, толстяк вернулся к своим обычным делам, и гостья подозвала его к себе.

— Любезнейший, у меня осталось всего три с небольшим мешка прекрасных унаби.— Она посмотрела на хозяина и поняла, что тот едва ли что знает об этих плодах.— Это дорогой контрабандный товар, и я не рискую везти его в такой сомнительной компании.

Тавернщик сочувственно покивал головой, не проявляя заинтересованности.

— Поверь, в ближайшее время, пока не привезут другие вендийские плоды, это будет самое ходовое заморское угощение для богатых путешественников,— понизив голос, Соня долго расхваливала свой товар.— Я могу уступить тебе все по очень недорогой цене. Всего три золотых за целый мешок и полтора за начатый.

Хозяин всплеснул руками, услышав предложение, и стал рассказывать, как один человек, по словам соседа, сильно погорел на покупке этих самых унаби. Их отказалась есть даже скотина.

— Пойдем, я покажу тебе на собственных животных, что для них это не меньшее лакомство, чем для людей.— Девушка решительно поднялась из-за стола.

В конюшне животные не подвели свою хозяйку. Почуяв знакомый аромат, Ману и мул радостно устремились к кучке высыпанных на землю коричневых сморщенных плодов.

— Попробуй и ты.— Соня широко раскрыла горловину мешка.

Толстяк недоверчиво покачал головой, но любопытство пересилило, и он зачерпнул горсть плодов. Почувствовав на языке соленую горечь морской воды, он сморщился и захотел выплюнуть угощение, но сдержался и вскоре был приятно удивлен.

— Вот видишь, именно этот резкий привкус принес унаби славу изысканного яства.— Соня потянула за веревочные завязки.

Тавернщик горестно вздохнул и стал жаловаться на дороговизну, на убыточность своего заведения и на лишающую его последнего здоровья сварливость жены.

О цене торговались долго и, наконец, сошлись на двух золотых за целый мешок и одном за начатый. Теперь вздыхала девушка, жалуясь, что не заработала ни гроша на таком замечательном товаре.

Получив деньги, она быстро вывела животных за ворота постоялого двора и отправилась догонять кочевников, караван которых уже поднимал пыль на дороге за селением.

Обгоняя повозки, вьючных лошадей, всадников, Соня проехала вперед, где на вороном коне гордо восседал Шаваш, отец Дэли. Дорога полого шла вверх.

Далеко впереди, окутанные дымкой, темнели покрытые лесом горы. Заметив попутчицу, глава рода кивком подозвал ее к себе. Колючим настороженным взглядом окинул он фигуру девушки и положил руку на рукоять кинжала… Соня внутренне сжалась, натолкнувшись на столь явное недружелюбие.

— За долгую кочевую жизнь я повстречал на дорогах много разного люда.— Шаваш замолчал, все так же пристально глядя на всадницу.— Меня трудно обмануть. Ты не та, за кого себя выдаешь, мне жаль, что моя дочь так ошиблась, мир в ее душе мне дороже всего, поэтому ты незаметно исчезнешь, а я уж как-нибудь объясню ей твой поспешный отъезд, девушка.

Теперь Соня поняла перемену в настроении кочевника. Его, так же как и старого кхитайца, не обманули ни мужской костюм, ни умелое притворство.

— Ты прав, мой наряд может обмануть только невнимательный взгляд, но не ищи в этом злого умысла. Просто в тавернах и на постоялых дворах удобнее быть молодым проходимцем, чем бродячей девчонкой.— Соня посмотрела на Шаваша, пытаясь понять — верит он ей или нет.— Если ты настаиваешь, я, конечно, уйду. Мне не привыкать к одиночеству. Я и с кобылой могу поговорить. Поверь, за время странствий мы научились прекрасно понимать друг друга,— она грустно улыбнулась.

Шаваш не сводил взгляда с бегущей под копытами коня дороги.

Рассказ Сони развеял его подозрения — в сущности, рядом с ним оказалась бесприютная, совсем молоденькая девушка, и судьба ее так же неопределенна, как судьба его родной дочери.