Мэтью Стовер - Бог войны

Два последних кентавра вели себя более осторожно — или менее самонадеянно, — чем их погибшие сородичи, но это все равно не спасло их от смертоносного голубого клинка. Когда оба отправились обратно в Аид, а на вращающемся круге загорелись две оставшиеся стороны света, послышался скрежет, и перед Кратосом открылись каменные двери, за которыми виднелся коридор, освещенный красными огнями преисподней.

Спартанец поспешил туда, даже не потрудившись обернуться, когда двери с грохотом захлопнулись за ним. Узкий туннель был напичкан устройствами архитектора: в полу то и дело открывались и снова закрывались ямы с сернистой лавой, перепрыгивая через которые Кратос попадал под обстрел дротиков, вылетавших из стен.

Он невесело рассмеялся — чтобы добраться сюда, пришлось справиться и не с такими трудностями. Надо заполучить ящик Пандоры любой ценой. Только тогда он убьет бога войны и будет навсегда избавлен от кошмаров.

Кратос бежал по извилистым коридорам, на ходу расправляясь с привидениями и живыми мертвецами и в глубине души зная, что его испытание подходит к концу. Еще один зал, еще один противник — и ящик Пандоры достанется ему в награду.

Коридор вывел на открытую площадку, находившуюся посередине между полом и сводчатым потолком того самого зала, где Кратос стрелял из баллисты в грудь статуе. Внизу из лавы медленно появилась рогатая голова, затем плечи и скрещенные на груди руки из черного металла. Новая статуя Аида поднималась до тех пор, пока дорожка, огибавшая ее шею, не поравнялась с площадкой, на которой стоял Кратос. Убрав за спину клинки Хаоса, которые он было выхватил, спартанец прыгнул изо всех сил, зацепился за плечо статуи и вскарабкался на дорожку.

Сбоку из шеи торчал рычаг. Словно моряк в румпель, Кратос уперся в него спиной и стал медленно поворачивать голову статуи. В какой-то момент рот Аида открылся, и оттуда вырвался ослепительный желтый луч. Для каменной стены, в которую попал, он оказался безвредным. Спартанец сильнее налег на рычаг и повернул голову так, чтобы луч светил прямо в обожженную грудь другой статуи в дальнем конце зала.

Понемногу металлическая грудь Аида раскалилась докрасна, затем добела. Кратос прикрыл глаза рукой и почувствовал, что, несмотря на большое расстояние, его собственная голая грудь от жары покрылась потом. Когда металл расплавился и в торсе Аида появилась дыра, спартанец понял, куда лежит его путь.

Спустившись по боку статуи на пол, он сразу же столкнулся с очередной дьявольской выдумкой архитектора: из отверстия, в которое ему предстояло попасть, стали вылетать шары лавы. От жара белая кожа Кратоса готова была покрыться волдырями, но он не останавливался. Остановиться означало погибнуть.

Уклоняясь от смертоносных шаров, он мчался на пределе своих возможностей. В туннеле, локтях в тридцати от входа, спартанец заметил в стене дверь с изображением ухмыляющегося Аида. Полуприсядью, кувырком он пересек туннель, по которому то и дело проносились раскаленные шары, подбежал к двери и подцепил ее снизу, как вдруг справа увидел очередной кусок расплавленной породы, летящий прямо на него. Отчаянным рывком Кратос поднял дверь и скрылся за ней всего за долю секунды до того, как туда врезался огненный шар.

И снова перед ним был туннель. Спартанец уверенным шагом двинулся вперед и вернулся в большой зал, который стекавшая по стенам лава освещала зловещим светом, больше подходящим для преисподней, чем для храма. Это зрелище внушало страх, однако монстр, что стоял в дальнем конце зала, преграждая путь, наводил своим видом настоящий ужас. Одетый в доспехи минотавр ростом под двадцать локтей был, пожалуй, самым опасным существом из всех, кого когда-либо видел Кратос. Вот чудище фыркнуло, и из ноздрей повалили клубы черного дыма; вот оно открыло рот, и оттуда вылетел огненный сгусток, обжегший спартанцу спину и руки, несмотря на его мгновенную реакцию.

Кратос сделал кувырок вперед, выхватил клинки Хаоса и бросился в атаку. Огромный бронированный монстр, более напоминавший машину, чем живое существо, двигался медленно, давая ему много возможностей для нападения. Один за другим спартанец откалывал куски от его доспехов, но вскоре понял, что этого недостаточно. Минотавр был слишком велик, слишком силен и выдерживал самые страшные удары, на какие только был способен Кратос со своим оружием, включая даже меч Артемиды.

Едва увернувшись от огромного кулака в металлической перчатке, который в месте удара превратил каменный пол в груду осколков, спартанец полоснул по нему мечами, но оставил лишь царапину. Гигантский минотавр выпрямился, из латного воротника на его шее выстрелили ослепительные лучи. Там, куда они попали, в каменных стенах появились большие дыры. Монстр взревел, затряс головой и ударил обоими кулаками в пол, надеясь раздавить Кратоса. Но тот перекатился вперед и, пользуясь клинками Хаоса как крюками, стал взбираться по доспехам на покрытую металлическими шипами спину минотавра. Затем обвил его шею цепью, уперся ногами в загривок и сильно потянул на себя, пытаясь ослабить мощные шейные мышцы чудовища и поднять ему голову, чтобы добраться до горла.

Не желая повиноваться, минотавр зарычал и снова ударил кулаками об пол, перебросив противника через голову. Кратос приземлился на спину и, взглянув наверх, увидел глаза чудовища, горевшие зловещим светом. Открыв рот, минотавр плюнул в него огненным сгустком — спартанец перекатился на живот, вскочил, и смертоносное дыхание не задело его. Кратос вновь бросился в атаку, нацелившись на левое запястье врага. В итоге ему удалось разрезать ремни, удерживавшие латную перчатку на руке минотавра. Начало было положено.

В голове спартанца созрел план. Он снова атаковал противника, заставив его выпрямиться во весь рост, затем в несколько кувырков подобрался к лестнице, ведущей к спусковому рычагу баллисты. Догадавшись о его намерениях, минотавр взревел, и его глаза загорелись красным огнем. В тот момент, когда он открыл рот, чтобы выплюнуть горящий шар, Кратос нажал на рычаг, и баллиста выстрелила прямо чудовищу в грудь. Минотавр распрямился, коснулся того места, откуда отлетели несколько сбитых снарядом бронзовых пластин, затем яростно завизжал и двинулся навстречу противнику.

Кратос спрыгнул с мостков на каменный пол и использовал инерцию падения для новой атаки. На сей раз он вспорол монстру левое запястье — наградой ему стал оглушительный рев. Спартанец понял: если минотавру не чужда боль, значит, он смертен. Обрадованный, Кратос замахнулся, чтобы нанести еще один удар, и совсем забыл об осторожности — первая маленькая победа сделала его самонадеянным.