Морис Делез - Клинки Лемурии

Кулл усмехнулся, глядя, как вырвавшаяся вперед галера забирает на запад, чтобы не столкнуться с «Богиней Морей», но в то же время и не упустить ее из виду. Задумка барона выглядела настолько бесхитростной, что атлант невольно почувствовал себя оскорбленным: его, правда, еще опасались, но уже не принимали всерьез. Что ж, время все расставит по своим местам, а сейчас оно и к лучшему. Совсем скоро барона ожидает не самая приятная неожиданность.

Погоня продолжалась несколько дней. Месяц начал расти, узким серебряным серпом появляясь по вечерам над морем, и ночи сделались светлее. Уйти от эскадры Ридо «Богине Морей» так и не удалось, но расстояние, что отделяло беглеца от преследователей после первой ночи, сохранялось неизменным.

Правда, первое время Шарга пытался доказать, что, сев ночью на весла, они смогут оторваться, но атлант убедил всех, что рисковать не стоит: создавшееся положение скорее выгодно им, чем Ридо, и не нужно нарушать его. Куллу возражали, что барон наверняка что-то задумал, однако атлант даже не стал спорить, а лишь равнодушно пожал плечами и ответил, что «Богиня» свернет с этого пути задолго до того, как достигнет края непроходимых водорослей и лишится маневра, а значит, они легко уйдут от врага.

Барон же был настроен достаточно решительно. На следующий день двухмачтовая галера догнала «Богиню Морей». Некоторое время оба судна двигались параллельными курсами, но около полудня преследователь пошел на сближение. Кулл так и не понял, действовал капитан «Борхея», как называлось судно, по приказу барона или совершенно самостоятельно. Гуго прицелился, «понюхал» ветер, сделал необходимую поправку, прикинул скорость, с которой они шли, расстояние до противника и первым же выстрелом сжег маневровые паруса нападавшего.

На валузийской галере началась суета: люди забегали, закричали, гребцы налегли на весла, кормчий вражеского судна резко переложил руль вправо и направил судно в открытое море. Кулл двинулся следом, и два покалеченных корабля начали неспешно уходить на запад. На «Борхее» быстро сбили пламя и сменили сгоревшие паруса, но теперь его капитан предпочитал держаться подальше от «Богини Морей».

Заметив их маневр, и остальные суда барона Ридо потянулись следом, и вскоре лишь туманная полоска на пределе видимости напоминала об оставшейся далеко на востоке суше. Теперь успех дела во многом зависел от того, насколько точно «Богиня» сумеет проложить курс, но Кулл решился на это, чтобы увести корабли барона подальше от берега: пусть поволнуется, подумает, что и у пиратов есть в Мутном море тайное убежище. Конечно, путь их удлиннялся, но, если барон поверит в некий западный остров, не отмеченный на картах, они, воспользовавшись ночной темнотой, смогут скрыться от валузийской эскадры.

К тому же была у Кулла и другая причина идти к цели обходным путем: он не желал, чтобы об Озере Блуждающих Звуков, к которому он вел «Богиню Морей», узнала почти тысяча человек. И хоть они вряд ли смогут впоследствии так просто отыскать его, но все равно считал, что осторожность не повредит.

Прошло полдня, и даже слабая неясная полоска на горизонте пропала. Теперь уже только звезды могли подсказать мореплавателям верное направление. Они давно миновали Ласковое море и углубились в воды, омывавшие западное побережье Верулии, а это означало, что первая часть плавания подходила к концу.

С самого утра барон находился в приподнятом настроении. Морская болезнь, из-за которой он столько дней выглядел чуть краше мертвеца, не мог ни пить, ни есть, потому что желудок отказывался принимать любую пищу, наконец отпустила его.

Собственно, произошло это радостное событие еще накануне вечером, но барон не сразу поверил в такое счастье, что было и не мудрено. Лишь первые дни плавания, когда на море стоял штиль, прошли для него нормально, но как только началась погоня за проклятым атлантом… Словно сами боги ополчились на него, хотя на берегу Вазии он принес им богатую жертву.

Первым делом барон наелся до отвала, вознаградив себя за столь длительную голодовку, утолил жажду и принялся ждать, но ничего страшного не произошло. На радостях он забыл всякую меру и надрался, как последний забулдыга. Проснулся он с ужасной головной болью, но даже это не испортило его настроения. Он подлечил себя красным грондарским и, когда грохот в черепной коробке прекратился, решил привести себя в порядок.

Из зеркала на него смотрела омерзительная личность. Тощие, кривые, волосатые ноги, впалая грудь, щуплые веснушчатые плечи, тонкие руки и огромный живот. Однако барон одобрительно кивнул, словно утешая свое отражение, и принялся облачаться, кутая увиденное безобразие в бархат,и кружева роскошных одежд. Правда, на фоне белоснежных кружев воротника синюшная одутловатая физиономия Ридо сильно напоминала лицо утопленника, но и это можно было подправить. Вскоре дряблые щеки барона оказались чисто выбриты, лицо напудрено, волосы напомажены. Несмотря на то что старания цирюльника больше напоминали искусство похоронных дел мастера, барон об этом как-то не думал. Он окинул себя довольным взглядом, подмигнул своему отражению и вышел из каюты.

Полной грудью вдохнул он напитанный солеными брызгами свежий морской воздух, почувствовал, как мерно раскачивается под ногами палуба и ощутил себя старым морским волком, вышедшим на охоту. От таких мыслей его приподнятое настроение взлетело на недосягаемую высоту. Он надменно кивнул шкиперу и направился к каюте, в которой держали пленницу. Два гвардейца, стоявших на страже у двери, отдали честь, и один из них молча отпер замок.

С первого взгляда на Лионтину еще там, по пути на Вазию, Ридо понял, что не отдаст ее проклятому пирату. Девушка останется с ним и только с ним. По-доброму или по-плохому, но будет так, как он решил. Впрочем, барон просто не думал о том, что рабыня, жизнь которой целиком и полностью зависит от его воли, может отказать ему и придется применять силу.

До сих пор он не заходил в эту каюту просто потому, что было ему, мягко говоря, не до любовных утех. Теперь же все изменилось: он снова в форме и готов к подвигам. Окрыленный радужными надеждами, Ридо вошел внутрь. Отведенное Лио помещение было самым просторным на «Лемурии». Два больших забранных решетками окна давали достаточно света, но в глубине каюты царил уютный полумрак.

Поджав под себя ноги, пленница сидела на огромном мягком, заваленном яркими подушками диване, и, насмешливо глядя на вошедшего, потихоньку потягивала вино из драгоценного кубка. Посмотрев на нее, барон едва не лишился рассудка: свежее личико, черные изогнутые брови, прекрасные глаза, сводящая с ума фигурка, застывшая в соблазнительной позе! Ридо шагнул, навстречу и, восприняв ее улыбку как знак одобрения, собрался было сесть рядом, но лицо девушки мгновенно стало удивленно-озадаченным.