Морис Делез - Клинки Лемурии

Теперь следовало подумать, как быть с Куллом, укрывшимся на Дуур-Жаде. Вполне, правда, возможно, что он никогда не покинет острова, и тогда все решится сами собой, но, если этого не случится, нужно знать, куда он пойдет, а в хитросплетении узких проливов, разделявших острова архипелага, так легко затеряться. Что ж, и это в его, Кауса, силах. Свой человек на пиратском острове должен своевременно сообщить обо всех замыслах атланта, так что пока лучше убраться подальше, чтобы не попасться ненароком кому-нибудь на глаза.

И вдруг в голову ему пришла неожиданная и очень неприятная мысль. Он вскочил с кресла, где только что меланхолично потягивал вино, и побежал в каюту к отцу.

— Вот так! — закончил Кулл рассказ, допил вино и веселыми глазами посмотрел на камелийца. — Что скажешь?

В зале повисла напряженная тишина. Люди недоверчиво переглядывались, и веря, и не веря в удивительную историю. Поведай им все это кто-нибудь другой, рассказ наверняка сочли бы складной байкой и нашелся бы не один шутник, мигом отозвавшийся на нее, но сейчас никто не смеялся. Кулл слыл среди друзей хорошим рассказчиком и никогда не питал тяги к глупым розыгрышам. К тому же начал он говорить, когда едва перевалило за полдень, а теперь уже сгустились сумерки, и за все время ни у кого не возникло желания прервать его. На полу у ног атланта выстроился длинный ряд кувшинов, на столе выросла огромная груда обглоданных костей в большом круглом блюде: история Кулла, слишком складная и длинная для байки, попеременно то будила жажду, то возбуждала аппетит.

— Интересно, сынок. — Харм задумчиво поскреб в затылке. — Если бы услышал не от тебя, ни за что бы не поверил.

Пираты одобрительно загалдели: каждый думал о том же.

— Все так и было, — подтвердил атлант, и все разом замолчали.

— Да верю, верю, — отмахнулся камелиец, в то время как остальные молчали, переваривая услышанное.

— Вообще-то все, что я рассказал, не имеет никакого значения, — заявил вдруг Кулл. — Если вдуматься, мы вернулись к похищению Лио, только теперь Ридо лишился двух галер, а мы узнали о его тайном логове.

— Да плюнь ты на него, — посоветовал Харм.

— Э, нет! — Кулл покачал головой. — Всю обратную дорогу меня не покидала одна мысль: откуда у барона столько денег?

— Ну ты даешь! — восхитился Шарга, и его бородатая физиономия расплылась в восторженной ухмылке. — Да у него же под Пурпурным городом замок, подвалы которого, говорят, под завязку набиты золотом!

— Да знаю я! — нетерпеливо прервал его атлант. — Меня интересует другое: откуда оно взялось в подвалах?

Шарга недоуменно пожал плечами, словно спрашивая: мне-то откуда знать?

— Что ты, собственно, хочешь сказать? — не удержался от вопроса Харм.

— Кто богат в Валузии? — вопросом на вопрос ответил Кулл, внимательно глядя на камелийца.

— Хм-м! — Харм осклабился. — Даже не знаю, что тебе и ответить… Валузия — вообще богатая страна, там много состоятельных людей!

Подвыпившие пираты загоготали.

— Верно, — согласился Кулл, не обращая внимания на смех, — но кто они? Знать? Вовсе нет! Эти лишь ведут роскошную жизнь. Их замки и имения по большей части заложены-перезаложены. Лишь немногие из знати поступают действительно разумно.

— Но все-таки они есть! — воскликнул Шарга.

— Есть, но ни одному из них не по карману за пару лет построить семь галер, — возразил Кулл. — Ты хоть задумывался, сколько это стоит?!

Атлант смотрел в лицо Харма и видел, как улыбка медленно сползает с его лица, уступая место озабоченному выражению. Старый камелиец стремительно трезвел.

— Пожалуй, ты прав, — сказал наконец он, — мне почему-то никогда не приходило в голову взглянуть на дело с этой стороны. Но может быть…

— Нет, — ответил Кулл, угадывая мысли друга, — я проверял: суда принадлежат именно ему, и ни у кого из ростовщиков, способных выделить значительную сумму, он не брал взаймы. Это я тоже проверил.

— Быть может, он клад нашел? — высказал кто-то предположение и пьяно расхохотался.

— Вот именно! — согласился Кулл. — Клад или какой-то иной источник дохода, который дает ему возможность позволять себе такие траты, и источник этот на острове, где мы побывали!

— С чего ты взял? — изумленно прошептал Харм, чувствуя, что уже верит атланту.

— Не знаю. — Кулл пожал могучими плечами. — Нутром чую. Что барону делать на этом острове? Он не купец, да и пиратов, которые грабили бы суда, а отсиживались не на Дуур-Жаде, мы не знаем. Никто даже не слышал об этом острове, и вдруг барон заманивает нас в ловушку на неизвестной земле далеко на юге, где у него логово, где он действительно силен…

— Ну а сам-то ты что думаешь обо всем этом?

— Он либо моет там золото, либо добывает серебро.

— Или в самом деле отыскал клад, — подсказал Шарга. — Говорят, Рилло обладал несметными сокровищами. Говорят, огромные клады были зарыты в потаенных местах. Быть может, Ридо…

— Нет. — Кулл поморщился. — Он забрал бы добро и смылся. Что ему делать на острове?

— Ну не знаю… — Харм отхлебнул вина. — Тебе виднее, ты ведь побывал там. — Камелиец помолчал. — Слушай! Быть может, возьмешь два-три судна да захватишь остров?

— Непременно, — кивнул атлант, — но только не с помощью грубой силы.

— А чем это тебе не подходит?

— Если Ридо узнает о пиратской эскадре, захватившей его владения, он, быть может, станет локти кусать, но ни о каком освободительном рейде даже не помыслит. Просто побоится. Я же считаю, что он должен лишиться своего флота. Пять галер — слишком много для одного мстительного дурака, который к тому же неожиданно поумнел, а значит, стал опаснее — Он задумался, а потом продолжил: — Завтра вечером «Богиня Морей» уйдет с Дуур-Жада и возьмет курс на юг.

— Ты не справишься! — Харм покачал головой. — Пять галер… Полторы тысячи человек против ста пятидесяти на «Богине Морей»! Это самоубийство!

— Не совсем так, — усмехнулся Кулл. — Поверь, я знаю, что делаю, но мне понадобится кое-что.

— Говори!

— Во-первых, до вечера я должен набрать две сотни добровольцев.

— Это несложно, — ответил Харм и сразу помрачнел. — Через день после твоего ухода из рейда вернулся одноглазый Карим. Он взял богатую добычу, но словно демоны вселились в него. Он отказался вернуть Барусу долг! Дело неслыханное, но ты же знаешь бешеный нрав турийца! Однако на Дуур-Жаде такое не проходит. Короче, ему пришлось уступить. Он вернул долг и той же ночью убрался из города. — Камелиец в упор посмотрел на атланта. — Как ты думаешь, что сделал этот ослиный хвост перед уходом? — Кулл бросил быстрый взгляд на сидевшего рядом Баруса: тот молчал, только лицо его на миг исказила болезненная судорога. — Он сжег «Синюю Акулу»! — выкрикнул камелиец, и в зале повисла гнетущая тишина.