Бернхард Хеннен - Воины света. Меч ненависти

Не забудут никогда Олловейна, стража Шалин Фалаха. Он всегда был там, где пели песнь мечей. Его холодные шутки придавали силы всем, кто нес, казалось, бесконечную вахту.

Но сколь много было тех, чьи имена сегодня не вспоминает никто!

Там были Гондоран, тот самый хольд, Повелитель Вод из далекого Вахан Калида, друг князя Оримедеса, который вел одинокое сражение в темноте и остался неузнанным даже тогда, когда даровал Каменному саду последнюю победу.

Забыт тот сын человеческий, благородной крови и злой на язык, разрушивший со своими людьми туннель и наполнивший переходы камнями, чтобы блокировать троллям путь в Небесную гавань. Даже когда от усталости они не могли поднять мотыги, ни один из сынов человеческих не колебался перед тем, как идти в бой, когда противник превосходящими силами шел на прорыв. Никогда не узнают, откуда они черпали мужество, ведь единственной наградой, которой они могли ожидать, были шрамы на их смертных телах.

Четверо золотых ворот были в широком туннеле, который вел от Небесного зала к оставшейся гавани. Его строили так, чтобы со сложенными мачтами из одной гавани в другую мог попасть даже самый большой ледяной парусник. По имени тех врат зовутся сегодня последние битвы в Филангане. Там были врата Садов, которые вели в Небесный зал, Лилейные врата у некрополя, где покоились во льду те, кто не нашел пути в лунный свет, Старые врата, неподалеку от дворца князя Ландорана, и Небесные врата, последний бастион перед оставшейся гаванью.

Один день понадобился троллям на каждые врата, чтобы разрушить их таранами и топорами. А если им это удавалось, их ожидал путь, где за каждый шаг они расплачивались кровью.

Отчаянно сражались защитники у наскоро возведенных баррикад, они протискивались через узкие туннели, чтобы неожиданно атаковать противника с флангов через скрытые потайные двери. Они пускали горящие остовы ледяных кораблей по покатым туннелям и при помощи кузнечных мехов высотой в человеческий рост, доставленных из кузни, гнали пламя и дым навстречу троллям.

Двадцать два дня сражались они, те, кому давали самое большее неделю. А затем тролли разбили Небесные врата.

Конная атака, возглавляемая Оримедесом и его кентаврами, последний раз отбросила удивленных врагов. Но каждый из защитников знал, что настало время покинуть Каменный сад. И выжившие бросили жребий, кому остаться, чтобы подарить отступающим еще несколько часов.

Белый камень означал место на последнем ледяном паруснике, который покидал крепость. Черный камень предвещал смерть…

— Пусть мой нос не вводит тебя в заблуждение, Далла. — Ламби хлопнул себя по бедрам. — Здесь, внизу, все по-прежнему в порядке.

Королевская шлюха перевязала ему голову. Затем посмотрела на него своими зелеными глазами. Ламби всегда относился с предубеждением к рыжеволосым женщинам. Говорили, что от них нельзя ждать ничего, кроме неприятностей.

Подумал он и о камне, который лежал у него в кармане. Не важно, какие неприятности он на себя навлечет, долго это не продлится. Он усмехнулся.

— Ну, так как насчет нас? До отхода остается достаточно времени.

Далла положила руку ему на грудь, туда, где билось сердце.

— Я знаю, что здесь у тебя все в порядке, Ламби. Это единственное, что меня интересует в мужчинах.

Ярл не поверил своему счастью.

— Тогда идем? Я знаю местечко, совсем рядом, там…

Она покачала головой.

— Ты же знаешь, я должна присматривать за ранеными.

— Ты только что ранила меня в сердце. Рана убьет меня, если ты немедленно не сделаешь что-нибудь!

Далла рассмеялась. Затем поднялась.

— Да сплетет Лут тебе долгую нить.

— Никогда не везло мне с рыжеволосыми, — проворчал Ламби достаточно громко, чтобы она услышала его. — Вечно они от меня уходят.

Целительница покачала головой, волосы заплясали на плечах.

— Может, ты просто не вовремя спрашиваешь… — Она подарила ему пленительную улыбку и взошла на парусник, где размещались раненые.

Ламби катал в руке камень. У него уже не будет подходящего времени для вопроса.

— Ладно, все равно она рыжая, — проворчал он. — Надо было попытать счастья с блондинкой.

Он пошел к саням под красным пологом. Они были последними, которые нагрузили сегодня утром. Рагнар, один из его воинов, сидел на козлах. Он был крепким парнем с короткими светлыми волосами. Вообще-то он был лесорубом, но, насколько Ламби помнил, Рагнар никогда не упускал возможности подраться. Его покрытое шрамами лицо и широкий, сломанный в нескольких местах нос говорили о многом.

— Смотри мне, не вздумай удрать, старый развратник. На то, что находится в санях, можешь купить себе все дома радости в Гонтабу и бесплатно трахаться всю жизнь.

Лесоруб заговорщицки улыбнулся.

— Вот за это мы и выбрали тебя ярлом, Ламби. Ты всегда придумывал все лучше всех. Мне такое и в голову не пришло!

Краем глаза Ламби увидел, что Альфадас бежит к саням. Этого еще не хватало! Как бы он ни ценил Альфадаса, были вещи, которые эльфийскому ярлу никогда не понять, а значит, ему о них и знать не следует.

— Поезжай, Рагнар!

— Но…

— Езжай, проклятье, когда ярл тебе приказывает!

Альфадас размахивал руками.

— Да езжай же, — прошипел Ламби и, улыбаясь, помахал рукой в ответ.

— Он ведь хочет, чтоб я остался на месте, — возразил Рагнар.

— А я хочу, чтобы ты уехал, тупоумный теленок!

Рагнар отложил поводья.

— Герцог дважды спас мне жизнь. Если он чего-то хочет от меня, то можешь катиться со своими приказами куда подальше!

Было уже слишком поздно. Альфадас подошел к саням. По его виду Ламби понял, что тот знает.

Герцог убрал в сторону полог шатра, провел рукой по золоту, словно ему нужно было коснуться, чтобы удостовериться в увиденном.

— Значит, это правда, — негромко произнес он.

Когда Альфадас снова поднял глаза, в его взгляде читалось безграничное разочарование.

Ламби захотелось, чтобы Альфадас накричал на него, ударил по лицу. К такому он привык. Но взгляд… Этого он не мог вынести! Он пристыженно отвернулся.

«И ведь при всем при этом он прав», — рассерженно думал ярл.

— Это одна из проклятых дверей, — наконец сказал он. — Тот, у кого есть золотые двери, не должен удивляться, если однажды одна потеряется.

— Они наши союзники. Гостеприимные хозяева…

— Да, а мы — гости, которые настолько любезны, что подставляем свои головы под мечи вместо хозяев. Что нам с того? Почти половина людей, которые пришли с тобой в Альвенмарк, мертвы. И, несмотря ни на что, тебя боготворят! Альфадас, который лежит с нами в грязи. Альфадас, который вытаскивает нас, когда мы по уши в дерьме. Альфадас здесь, Альфадас там! Я слышать уже этого не могу!