Джон Норман - Исследователи Гора

– Желаю тебе удачи, капитан, – сказал я Самосу.

– Желаю тебе удачи, капитан, – ответил он мне.

Мы еще раз пожали друг другу руки, и я пошел к выходу. Дойдя до первых из двух ворот, я оглянулся.

Самос уже ушел. У входа в дом стоял стражник с копьем в руках. Первые ворота были открыты. Я вышел и остановился перед тяжелыми железными воротами, ведущими непосредственно на улицу. Я еще раз оглянулся и увидел, как обнаженную Линду повели на веревке к хозяину. Она тоже меня увидела и застенчиво опустила голову.

Я вышел за пределы дворца Самоса.

Итак, девушка научилась великолепно танцевать танец у кровати. Я почти позавидовал Самосу. Надо будет моих рабынь тоже научить этому танцу. Любопытно, кто быстрее его освоит.

– Приветствую тебя, капитан, – сказал сидящий в лодке Турнок.

– Приветствую тебя, Турнок, – ответил я. Я сел в лодку и взял румпель. Лодка отошла от берега и заскользила по темной воде.

Девушка визжала, отчаянно сопротивляясь ошейнику и цепи.

Стоящие справа от нее рабы-мужчины провернули ворот лебедки и вытянули невольницу на демонстрационную платформу.

Мужчины из толпы с любопытством оглядывали рабыню. Неужели ее продают впервые?

Она пыталась отвернуться и спрятать тело от жадных взглядов. Босые ноги девушки утопали в опилках, которыми обычно посыпали платформы. Внутренняя поверхность левого бедра девушки окрасилась в желтый цвет – от ужаса она не сдержалась.

Хозяин аукциона не стал бить ее кнутом. Он просто вздернул ей руки высоко над головой при помощи демонстрационной цепи. Теперь ее было хорошо видно.

На элитных аукционах девушкам за несколько часов до продажи дают слабительное, после чего заставляют опорожнить мочевой пузырь. Для этой цели по рядам пускают огромный чайник. На провинциальных рынках подобными услугами пренебрегают.

Хозяин аукциона схватил невольницу за волосы и повернул голову девушки вначале в одну, потом в другую сторону. Он хотел, чтобы все разглядели черты ее лица.

– Еще одна красавица от славного капитана Беджара после великолепного захвата «Цветка Телнуса»!

Рабовладельца звали Варт. Некогда он был известен как Публий Квинтус из Ара. Впоследствии его изгнали из города за фальсификацию данных о выставленных на продажу девушках. Какую-то простушку, не знавшую даже одиннадцать поцелуев, он продал как рабыню, прошедшую углубленный курс наслаждений. Вообще же словом «варт» называют острозубое крылатое млекопитающее, живущее большими стаями.

– Светловолосая, голубоглазая дикарка! – выкрикивал торговец. – По-гориански почти не говорит. Была свободной. Ничего не умеет. Ее бедро до сих пор не знает поцелуя клейма! Какие будут предложения?

– Медный тарск, – проворчал стоящий перед платформой человек. Он скупал рабынь для сельскохозяйственных работ.

– Я слышал «один тарск»! – провозгласил торговец. – Кто больше?

– Показывай следующую! – выкрикнули из толпы. Стоящие на лебедке рабы напряглись, но ворот не повернули, ожидая команды от своего хозяина.

– Один тарск! Кто больше! Хотя бы два тарска!

Мне показалось, что он сам заплатил за нее два тарска Беджару.

Девчонка была хороша, но до настоящей горианской. рабыни ей было еще далеко. Вряд ли за нее удастся выручить xoрошую цену. А жаль. При таком раскладе девушку действительно может купить любой желающий.

Я огляделся по сторонам. Обыкновенный невольничий рынок, куда мужчины приходят, чтобы купить дешевый товар, иногда по оптовым ценам. Контора самого Варта помещалась в одном из складов. По моим оценкам, на торг пришло около двухсот покупателей и праздношатающихся. На мне была туника, кожаный фартук и берет кузнеца.

– Нет, ты посмотри, – возмущенно произнес стоящий рядом со мной человек. – Как можно просить даже один тарск за такую страхолюдину!

– Не говори! – сплюнул другой.

Наверное, им редко приходится иметь дело с землянками, подумал я. Они даже не представляют, какие страшные получаются женщины в результате противоестественного, уродливого воспитания. Жителям Гора трудно понять, что существуют места, где мужчинам и женщинам с рождения внушают идею равенства и они всю свою жизнь с маниакальным упорством убеждают себя и других, что это правильно, несмотря на всю нелепость подобного подхода. Первое слово, которое слышит ребенок на Земле, как правило, слово «нет». На Горе это слово – «да». Сдается мне, машина и цветок никогда не поймут друг друга.

– Давай другую! – кричали из толпы.

– Выводи следующую!

Разумеется, рабство пробуждает женскую красоту. По-моему, дело здесь в чисто психологических факторах, в частности, в уничтожении невротических комплексов, которые развиваются в женщине вследствие неправильного воспитания. Из рабыни быстро выбивают дурь при помощи кнута. Подобным образом высвобождают ее истинную суть. С другой стороны, диета, физические упражнения, косметика и специальная подготовка тоже играют немалую роль.

– Кто-нибудь предложит за нее два тарска? – не унимался торговец.

Если женщина по своей природе рабыня мужчины, то выходит, что если женщина не рабыня, то она и не женщина? А если женщина вроде бы и не женщина, то о каком счастье может идти речь?

Может ли рабыня быть свободной? Вот великий парадокс ошейника.

– Ну что же вы, знатоки женской красоты? – взывал торговец. – Разве не видите, что перед вами настоящее сокровище? Стройная белокурая дикарка!

В ответ раздался дружный хохот.

– Ну и растяпа этот Варт, – проворчал стоящий рядом со мной человек. – Посмотри, он ведь даже ее не заклеймил!

– Лишние расходы, – добавил другой.

– К тебе, правда, это не относится, – сказал первый, обращаясь ко мне.

На мне был костюм кузнеца. Как правило, девушек, которых не заклеймил хозяин, клеймят в кузницах.

Я улыбнулся.

Торговец выкрикивал данные рабыни: рост, вес, размер ошейника, объем запястья и лодыжки. Все эти данные он предварительно записал у нее на спине красной тушью.

– Неужели охотник за уртами не предложит за нее два тарска? – воскликнул торговец, стараясь, чтобы его вопрос прозвучал как можно добродушнее.

Жаль, что ни Беджар, ни Варт ее не заклеймили. Так было бы легче за ней следить.

– Она не годится даже в качестве приманки, – в ответ крикнул охотник за уртами. Раздался смех.

– Может, ты и прав, – миролюбиво откликнулся торговец.

– Да урт ее и не захочет! – не унимался остряк. Его слова потонули в хохоте публики.

– Разве что очень изголодавшийся!

– А ты не поленись, сходи на канал, может, урты дадут тебе два тарска?

Народ веселился от всего сердца. Торговец тоже улыбался, очевидно смирившись с мыслью, что выгодно продать девчонку не удастся.