Роберт Сальваторе - Гаунтлгрим

Возможно, это было преувеличением, ведь Мифрил Халл знал множество героев, и сам король Бренор был не последним из них. Но никто из тех, кто видел Пуэнта в бою, не стал бы оспаривать это утверждение — что и говорить, не много было выживших среди тех, кто вызывал ярость Тибблдорфа.

Три старых друга провели вместе остаток дня и всю ночь, выпивая и предаваясь воспоминаниям. Они говорили о возрождении Мифрил Халла, нашествии дроу, об их приключениях в те темные времена, когда они шли на помощь Кэддерли, о нашествии Обальда и трех орочьих войнах, выпавших на их долю. Они подняли кружки за Вульфгара, Кэтти-бри и Реджиса — друзей ушедших, и за Нанфудла и Джессу — друзей живых, и за хорошо прожитую жизнь, и за битвы, в которых они достойно сражались.

И чаще всего Бренор поднимал кружку за Тибблдорфа Пуэнта, которого наряду с Дзиртом считал старейшим и дорогим другом. Бывшему королю было неловко, когда он, произнося слова благодарности и дружбы, вспоминал все те случаи, когда злился на возмутительные выходки берсерка.

И теперь Бренор понял, что все это было не важно. Единственное, что имело значение, — сердце Тибблдорфа Пуэнта, сердце верное и храброе. Был дворф, который не боялся заслонить друга от копья баллисты — любого друга, а не только своего короля. Был дворф — наконец-то Бренор понял это, — который олицетворял собой все то, чем должен быть дворф из клана Боевого Топора.

Следующим утром он опять обнимал своего друга, долго и крепко, и глаза Бренора были влажны, когда он и Дзирт вышли из залов Стокли Серебряной Стрелы. И Пуэнт, стоя у выхода и глядя им вслед, тихо бормотал: «Мой король», пока они совсем не скрылись из виду.

— Король Бренор — великий дворф, да? — произнес Стокли Серебряная Стрела, подходя к Пуэнту.

Берсерк посмотрел на него с любопытством, затем его глаза расширились от паники, ведь он боялся, что своей глупой болтовней раскрыл тайну Бренора.

— Я все знал с первого дня, — заверил его Стокли. — Ты и Дзирт — кто еще может быть с вами, кроме самого Бренора?

— Бренор умер много лет назад, — сказал Пуэнт.

— Да, и да здравствует король Конрад! — кивнул Стокли, улыбаясь. — И никто не должен знать иного. Но не сомневайся, мой новый друг, что мое сердце радуется, памятуя о том, что Бренор все еще где-то жив, все еще борется, как может бороться только Боевой Топор. Я только смею надеяться, что увижу его снова и что он захочет прожить свои последние дни в Долине Ледяного Ветра.

Стокли положил руку на плечо Пуэнта, которое вздрагивало от рыданий.

Проходя мимо зеркала, Херцго Алегни не смог сдержать утробного урчания. Когда-то благодаря демоническому происхождению его кожа была изумительного красного оттенка, но серый покров шадовара заставил ее потускнеть. Тем не менее изменения не затронули глаз, отметил тифлинг с удовлетворением. Красная радужка все так же сияла адским пламенем.

Алегни смирился с переменами. Тусклый оттенок кожи — незначительная цена за увеличившуюся продолжительность жизни и множество других преимуществ, которые давала сущность шадовара. И хотя те, кто принял его в свои ряды, и разделяли предрассудки прочих рас Фаэруна относительно демонической крови, тифлинг нашел среди них свое место. Меньше чем за десятилетие Херцго Алегни стал лидером боевого отряда, а еще спустя десять лет его удостоили величайшей чести руководить экспедицией незересов в лес Невервинтер в поисках павшего анклава Ксинленал.

Он немного задержался перед зеркалом, восхищаясь своим новым черным дождевиком. Переливающаяся атласная ткань, жесткий воротник восхитительного ярко-алого оттенка идеально гармонировали с лезвием огромного меча и оттеняли длинные фиолетовые волосы, из копны которых торчали рога. Высокий воротник не позволял большей части волос спадать на спину, вместо этого пряди огибали его шею и ложились на мускулистую грудь. Тифлинг специально не застегивал кожаный жилет, чтобы были видны слегка подрагивающие мускулы внушительного торса.

Внешний вид очень важен, воин знал это и всегда выглядел отлично. Он был лидером — и страх подчиненных был ему на руку, особенно теперь, когда тифлинг запланировал встречу с Баррабусом Серым. Алегни не доверял ему. И прежде всего потому, что, по мнению тифлинга, этот человек обязательно попытается его убить. У Баррабуса есть на то достаточно веские причины.

К тому же он слыл мастером в искусстве убивать.

Каблуки высоких черных кожаных сапог громко стучали по булыжникам, когда Херцго Алегни шагал из своего дома, полный решимости и сил. Он даже не пытался скрыть свою принадлежность к незересам. В Невервинтере это было ни к чему — экспедиция Алегни была столь успешна, что теперь никто не отважится выступить против шадоваров.

«Счастливый селезень» занимал самое новое зданием в Невервинтере и располагался на холме, возвышающемся над городом и грохочущими прибоями у Побережья Меча. Рассматривая город из подъезда гостиницы, Алегни снова вспоминал, как стремительно разрастался Невервинтер эти несколько десятилетий, которые прошли после падения Лускана перед пиратскими капитанами и волнений в порту Лласт. Сколько горожан теперь живет в пределах стен Невервинтера и за их пределами? Около тридцати тысяч, возможно?

Несмотря на численность, обитатели Невервинтера, вне всякого сомнения, были просто неорганизованной сворой, со слабыми ополчением и лордом, более озабоченными балами да пирами, нежели защитой стен. Лорд Хьюго Бабрис давно и прочно закрепил за собой трон Невервинтера. С диким Лусканом на севере, раздираемом соперничающими пиратами, которых ничуть не волновало разрастание Невервинтера, и могущественным Глубоководьем на юге, Город Мастеров в последнее время наслаждался безопасностью. Никакому флоту не избежать встречи с армадой Глубоководья, но даже в случае прорыва вражеские суда мгновенно были бы атакованы множеством каперов, свободно бороздящих море вдоль побережья к северу от самого большого из городов.

Все это сделало Невервинтер беззащитным перед нашествием незересов, но, с другой стороны, кто мог бы подготовиться к нашествию тьмы? Херцго Алегни не упустил возможности воспользоваться этой слабостью. И так как целью его миссии был не сам Невервинтер, а одноименный лес на юго-востоке, тифлинг позволил Хьюго Бабрису сохранять иллюзию контроля над городом.

Пристальный взгляд Алегни скользнул вниз к набережным — наименее изменившемуся за прошедшие неспокойные десятилетия району. Там располагалась гостиница «Затонувшая бутылка» — Баррабус, вне всякого сомнения, провел ночь именно там. Алегни не мог не улыбнуться, вспоминая, каким это место было до Магической чумы. В те далекие времена он был молодым наемником, искавшим свое место в жизни и желающим разбогатеть, подобно множеству других самоуверенных авантюристов. Тогда тифлинг вынужден был прятаться в тени, скрывая происхождение и демоническую природу. «Как удачно, — думал Алегни, — что в тех самых тенях нашлось нечто большее, нечто великое, нечто темное».