Роберт Говард - Королевство теней

Кулл внимательно осмотрел сад и сел.

— Это в тебе дикарь проснулся, — сказал дипломат. — Подумай только, если бы я что-то замышлял против тебя, разве выбрал бы место, где все подозрения падут на меня же? Ах, молодежь, как многому вам еще надо учиться. Тут вот сидели мои люди, и им было очень не по себе от соседства с тобой потому, что ты атлант по рождению. Ты, в свою очередь, презираешь меня за то, что я пикт. А я вижу в тебе Кулла — повелителя Валузии, Кулла — короля королей, а не Кулла — легкомысленного атланта, атамана шайки грабителей, захватившей богатую страну. Ты тоже должен почувствовать себя, наконец, человеком без нации, гражданином мира. И, кстати, если бы ты погиб завтра, кто стал бы королем?

— Каануб, барон Блаал.

— Ну-ну. Мне многое не нравится в этом человеке, но более всего то, что он всего лишь марионетка в чужих руках.

— Как это? Он был самым значительным из моих противников, и я никогда и мысли не допускал, что он защищает чьи-либо еще интересы, кроме своих собственных.

— Ночь все слышит, — ответил Ка-ну. — И внутри нашего мира есть еще миры. Мне, впрочем, ты можешь, доверять. Брулу Копейщику — тоже. Посмотри-ка сюда.

На его раскрытой ладони лежал браслет — троекратно свернувшийся кольцом крылатый дракон с тремя рубиновыми рогами на голове.

— Приглядись к нему повнимательнее. Когда Брул появится у тебя завтра ночью, этот браслет будет на его руке. Доверься ему, сделай все, что он укажет. И в доказательство того, что я доверяю тебе, — смотри!

Он рывком вытащил из складок своей одежды что-то, что блеснуло магическим зеленоватым светом, и тут же спрятал это что-то обратно.

— Похищенный бриллиант! — воскликнул король изумленно. — Зеленый алмаз из храма Змея. О боги! Значит, это твоя работа? Но зачем ты мне его показываешь?

— Чтобы спасти тебе жизнь. Чтобы ты мне поверил. Если ты заподозришь меня в предательстве, сделаешь со мной все, что захочешь. Моя жизнь в твоих руках. Я не могу теперь тебя обмануть, ведь ты одним словом можешь вынести мне смертный приговор.

Старый лис, произнося эти слова, сиял и самодовольно щурился, явно радуясь произведенному впечатлению.

— Но почему ты отдаешься в мои руки? — удивление Кулла росло с каждой минутой.

— Я уже сказал тебе об этом. Теперь ты видишь, что я честен с тобой. А завтра, когда Брул придет к тебе во дворец, ты послушаешься его совета, не боясь измены. И хватит об этом. Эскорт ждет тебя, мой господин, у ворот, чтобы сопровождать во дворец.

Кулл встал.

— Но ведь ты ровным счетом ничего мне так и не сказал.

— Ох, молодость, молодость, как ты нетерпелива! — сейчас Ка-ну более чем когда-либо напоминал своим видом толстого грубовато-веселого эльфа. — Иди, юноша, пусть тебе приснятся трон, армии, королевства, а я увижу во сне вино, женщин, розовые лепестки. Будь счастлив, король.

Направляясь к выходу, Кулл еще раз оглянулся. Ка-ну, развалившийся на софе, прямо-таки источал добродушную жизнерадостность. У выхода Кулла поджидал какой-то воин на коне. Король несколько удивился, обнаружив, что это тот самый человек, который принес ему приглашение пиктского посла. Проезжая по пустым улицам города, они не сказали друг другу ни единого слова.

Дневные краски и гомон уступили место глубокой ночной тишине. В серебристом свете луны более чем когда-либо ощущалась древность города. Громадные колонны в дворцах и замках, казалось, подпирали небеса. Лестницы, пустые и тихие, возносились куда-то в беспредельную высь, исчезая во мраке небесных сфер. «Лестницы в небо», — подумал Кулл. Таинственное великолепие этой сцены будоражило его воображение.

Цок! Цок! Цок! Только серебряный звон подков нарушал царившую на залитых лунным светом улицах тишину. Невероятная древность города почти физически давила на Кулла, ему казалось, что он слышит, как огромные притихшие здания смеются над ним. Какие тайны скрывают они в себе?

— Ты молод, — слышался ему шепот дворцов, святилищ и храмов, — ты молод, а мы — стары. Мир, который воздвиг нас, тоже когда-то был молод. И ты, и твой народ уйдете, а мы будем стоять здесь вечно. Мы были здесь еще до того, как Атлантида и Лемурия поднялись из океанских вод. Мы будем стоять здесь и тогда, когда зеленая вода покроет многомильным слоем горные хребты Лемурии и холмы Атлантиды. По этим улицам шествовали могучие короли, их много сменилось здесь еще тогда, когда Кулл — выходец из Атлантиды, был лишь маленькой частичкой сна Ка, Птицы Мира. Проезжай, Кулл-атлант, тебя сменят более достойные, ибо более достойные были и до тебя. Теперь о них забыли, они — всего лишь прах, а мы стоим, смотрим, ждем… Проезжай, Кулл-атлант, Кулл-король, Кулл-дурак!

Куллу казалось, что подковы его скакуна подхватили этот рефрен и выбивают в ночной тишине издевательский ритм: «Кулл-король, Кулл-ду-рак!»

— Свети, луна, ты освещаешь дорогу королю! Сияйте, звезды, вы факелы на пути императора! Звените подковы, это король королей едет по Валузии! Эй, Валузия, проснись! Едет Кулл, твой повелитель! Скольких повелителей я уже видел! — это отозвался молчавший до тех пор королевский дворец.

Королевские гвардейцы — Алые Убийцы — выскочили навстречу королю, подхватывая поводья его скакуна. Пикт молча рванул узду, заворачивая своего коня, и исчез во тьме. Куллу почудилось, что он видит, как пикт скачет по притихшим городским улицам, словно призрак — выходец из Прежнего Мира.

Он не спал в эту ночь. Уже брезжил рассвет, а он все мерил шагами тронный зал, обдумывая то, что с ним приключилось. «Ка-ну ничего не сказал, но тем не менее полностью отдался на его милость или немилость. Что он имел в виду, когда говорил, что барон Баал — лишь марионетка? Кто такой Брул, который должен появиться во дворце с этим странным браслетом на руке? И прежде всего, зачем Ка-ну показал ему зеленый алмаз, много лет назад похищенный из храма Змея? Если бы об этом узнали страшные жрецы этого святилища, расплата была бы страшной. Даже храбрым соплеменникам Ка-ну не удалось бы спасти его от их мести. Но он ведь чувствовал себя в безопасности, — думал Кулл. — В его дипломатических способностях сомневаться не приходится, он не пошел бы на такой риск, не будь на то серьезной причины. Или все это — только предлог, чтобы посеять в нем, Кулле, недоверие к гвардии и облегчить успех нового заговора? Осмелится ли Ка-ну сохранить ему жизнь теперь?»

Кулл пожал плечами.

Луна еще не появилась на небе, когда Кулл, держа руку на рукояти меча, выглянул из окна. Окно выходило во внутренний дворцовый сад, сейчас стежки и аллеи его были пусты, а деревья превратились в неясные тени. Из фонтанов, тех что поближе, били в небо сверкающие в звездном свете серебристые струйки воды, от тех, что подальше, доносилось глухое журчание. Стражи в саду не было. Крепостные стены тщательно охранялись, и сама мысль о том, что сюда может проникнуть кто-то чужой, казалась абсурдной.