Джон Норман - Изгой Гора

Но тут Корн заглянул в лицо Осту и тот побелел.

— Мы дадим тебе больше шансов, чем ты оставлял нам, — сказал могучий кузнец из Тарны.

Ост заверещал от ужаса.

Я попытался пробиться вперед, но цепь рабов не пустила меня. Так я не смог придти на помощь Осту.

Он пытался кинуться ко мне, протягивал руки, но Корн схватил заговорщика и швырнул его соседу.

Оста передавали по цепи из рук в руки, пока он не попал к последнему в цепи и тот швырнул его головой вниз в тот самый тоннель, из которого мы только что выбрались. Тело полетело вниз, ударяясь о стенки и только отдаленный всплеск воды внизу возвестил, что Ост закончил свой жизненный путь…

Эта ночь в шахтах Тарны была непохожа на другие.

Возглавляемые мной закованные в цепи рабы, как расплавленная лава из глубин земли, растекалась по тоннелям. Вооруженные камнями и кирками, мы врывались в помещения, где находились старшие рабы и солдаты, и у них не было времени даже на то, чтобы обнаружить оружие. Тех, кто не погиб в схватке, мы заковывали в кандалы и швыряли в камеры. Рабы не считали нужным ласково обходиться с теми, кто притеснял их.

Вскоре мы нашли молоты, которыми можно было разбить наши оковы, и выстроились в очередь к наковальне, где Корн умелыми ударами сбивал цепи.

— К центральному стволу! — крикнул я, поднимая меч, который достался мне в борьбе с солдатом.

Раб, разносящий пищу, охотно вызвался показать нам дорогу.

И вскоре мы были на месте.

Ствол соединялся с шахтой примерно на глубине в тысячу футов под землей. Мы столпились на дне ствола и смотрели вверх, на лунное небо. Тот, кто хвастался, что он трижды пил кал-да в шахтах Тарны, заплакал, когда увидел одну из трех лун горийского неба.

Я послал несколько человек наверх, чтобы защищать цепи, которые свешивались сверху.

— Нельзя допустить, чтобы их обрубили, — сказал я им.

И несколько теней, полные яростной надежды, полезли вверх — к лунному небу.

Мы полезли вслед за ними и никто не слышал нас, когда мы бесшумно добрались до второй шахты, которая располагалась выше нашей.

Какой ужас испытали старшие рабы и надсмотрщики, когда увидели разъяренную толпу раскованных рабов, которая обрушилась на них! Они были не способны остановить людей, уже почувствовавших вкус свободы и желающих освободить своих товарищей.

Камера за камерой освобождалась от рабов и заполнялись связанными солдатами и надсмотрщиками, которые даже не сопротивлялись, зная, что в этом случае их ждет немедленная смерть.

Мы освобождали шахту за шахтой, и люди растекались по всем подземельям, неся освобождение другим. Все происходило как по тщательно разработанному плану, однако я знал, что все происходит само собой. В восстании участвовали не рабы, а люди, которые обрели чувство собственного достоинства и гордость.

Наконец, мы были наверху. Я оказался среди сотен кричащих возбужденных людей с обрывками цепей на руках и ногах, потрясающих оружием, отобранным у солдат, а также камнями и кирками. Эти изможденные, замученные тяжелой работой люди, выкрикивали мое имя под тремя лунами Гора. Я стоял у центрального ствола и ощущал, как холодный ночной ветер освежает мою кожу.

Я был счастлив и горд.

Потом я увидел большой клапан, с помощью которого можно было затопить шахту. Он был закрыт.

Я гордился своими товарищами, которые сумели защитить этот клапан. Вокруг лежали трупы солдат, которые пытались затопить шахты. Я гордился ими еще и потому, что они даже сейчас сами не открыли этот клапан, когда в камерах, связанные и беспомощные, лежали их прежние угнетатели и враги. Я мог себе представить, какой ужас холодил душу связанным солдатам в Недрах земли, которые ожидали, что с минуты на минуту поток воды поглотит их. Но вода так и не пошла к ним.

Я подумал, понимают ли бывшие рабы, что такой поступок под силу только воистину свободным людям, которые дрались за свою свободу в темных тоннелях подобно лордам и завоевали для себя этот холодный ночной воздух планеты. Эти люди не жалели своих жизней для спасения товарищей.

Я вспрыгнул на возвышение и поднял руки.

Наступила тишина.

— Люди Тарны и других городов! Вы свободны!

Послышались радостные крики.

— Весть о нашей победе сейчас летит к дворцу татрикс, — крикнул я.

— Пусть она трепещет, — оглушительно проревел Корн.

— Подумай, Корн, — сказал я, — со скоро со стен города поднимутся в воздух тарны, а из ворот выйдет пехота.

В толпе рабов послышался ропот.

— Говори, Тэрл из Ко-Ро-Ба! — крикнул Корн, произнося имя города совершенно без опаски.

— У нас нет оружия и мы не приучены сражаться, нам не выстоять против солдат Тарны, — сказал я. — Мы будем уничтожены, нас затопчут. — Я помолчал. — Поэтому нам надо разбежаться по лесам и горам, найти себе убежище и скрыться. За нами будут охотиться солдаты с пиками на огромных тарларионах. Тарнсмены будут убивать нас стрелами с воздуха.

— Но мы умрем свободными! — крикнул Андреас из Тора и его поддержали сотни голосов.

— Но вы должны помочь остальным! — крикнул я. — Вы должны научиться прятаться

днем и передвигаться ночью, уметь уходить от погони. Вы должны нести свободу другим людям!

— Ты предлагаешь нам стать воинами? — крикнул кто-то.

— Да! — ответил я. И эти слова были впервые произнесены на Горе. — Хотя вы здесь из самых разных каст, но теперь вы все должны стать воинами.

— Мы станем ими! — сказал Корн из Тарны, сжимая в руках молот, которым он сбивал наши оковы.

— А что скажут Царствующие Жрецы? — спросил кто-то.

— Да будет все так, как решат они, — ответил я и, подняв руки вверх, прокричал, освещенный тремя лунами и обвеваемый свежим ночным ветром:

— А если же они решат не так, мы все равно сделаем по-своему.

— Сделаем по-своему! — повторил густой бас Корна.

— Сделаем по-своему! — повторил сначала один, потом другой, а вскоре к небу вознесся целый хор хриплых голосов, повторявших слова, которых еще не слышал Гор.И я со страхом понимал, что эти слова произносили не члены касты образованных писцов или гордых воинов, нет, воспротивиться воле Царствующих Жрецов решили самые презираемые люди, — закованные в цепи рабы из шахт Тарны.

Я стоял и смотрел как расходятся бывшие рабы, покидают эту обитель горя и печали, чтобы найти свою новую судьбу вне законов и обычаев Гора — судьбу преступников.

Слова прощания сорвались с моих губ:

— Желаю вам всего хорошего!

Корн остановился рядом со мной.

Я подошел к нему.

Коренастый кузнец стоял широко раскинув ноги и держа огромными руками тяжелый молот. Я впервые заметил, что волосы у него желтого цвета. Его глаза цвета голубой стали сейчас были мягкими и добрыми.