Гарри Гаррисон - Специалист по этике

Язон поднес чашку к губам, но не отпил ни глотка: пока в чашке остается чай, его рука не будет пристегнута к креслу.

– Нет Истины? Вы хотите обмануть самого себя: Истина – краеугольный камень Вселенной. Именно она позволяет отличить человека от животного.

– Нет ни Истины, ни Жизни, ни Человека. Во всяком случае, в том смысле, который вы вкладываете в эти понятия. Ни Истины, ни Жизни, ни Человека не существует в природе.

Туго натянутая кожа на лице Майка сморщилась от такого неожиданного заявления. Некоторое время он обдумывал эту новую для него мысль.

– Вы должны пояснить свою точку зрения, – сказал он, наконец приходя в себя. – Пока что мне не совсем понятно.

– Боюсь, что вы вообще ничего не поймете, принимая за реальность нечто такое, чего нет в природе. Истина с большой буквы, то есть истина в вашем понимании, – это просто слово, вырванное из контекста, набор звуков, не имеющих значения. Да, как часть речи – это существительное, но за ним ничего не стоит: у него нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха, оно ни для чего не служит, ничего не выражает. И когда вы говорите: «Я верю в Истину», вы, в сущности, утверждаете, что верите в Ничто.

– Вы сильно заблуждаетесь! – Майк наклонился вперед, возбужденно размахивая рукой. – Истина – это философская категория. Это одно из тех орудий, которые наш мозг использует для того, чтобы возвысить нас над животными как создания высшего порядка. Животные следуют Истине, но не знают ее. Они видят мир, но не видят его красоту.

– Ох! – застонал Язон. – С вами невозможно разговаривать. Мы не понимаем друг друга, мы говорим на разных языках. Давайте попробуем условиться о значении тех терминов, которые употребляем. Для начала – вы знаете различие между этикой и этосом?

– Конечно! – выпалил Майк, и искорки радости блеснули в его глазах при мысли о возможности взять верх в споре. – Этика – это учение о морали: что хорошо, что плохо, что верно, что неверно. Этика занимается моральными обязанностями и долгом. Этос – это философский термин, обозначающий характерные черты одного человека, какой-либо группы или общества людей.

– Хорошо. Видно, вы провели немало ночей, уткнув нос в книги. Теперь, установив разницу между этими понятиями, можно сказать, что этос неразрывно связан с обществом и не может быть оторван от него. Иначе он теряет всякий смысл. Так?

– Пожалуй…

– Ну!.. Ведь это ваше собственное определение. Вы должны согласиться, что понятие этоса группы подразумевает определенные взаимоотношения людей внутри самой группы. Верно?

Майк нехотя кивнул, и Язон продолжил:

– Пойдем дальше. Этика, согласно опять же вашему определению, распространяется на неограниченное количество общественных групп. И если существуют определенные этические законы, то они должны быть применимы к любому обществу. То есть эти законы могут быть столь же универсальны, как, скажем, закон всемирного тяготения.

– Я не совсем понял…

– Я на это и не рассчитывал. Такие, как вы, болтающие без умолку об универсальных законах, в сущности, никогда не имели о них ни малейшего представления. Мои знания не столь велики, но я все же помню закон тяготения:

Эта формула используется при вычислении силы притяжения между любыми телами. Вот путь выражения фундаментальных и неизменных принципов. И если существуют законы этические, то они должны иметь такую же всеобщность. Они обязаны действовать и на Кассилии, и на Пирре, и вообще на любой планете и в любом обществе. Таким образом, мы вернулись к нашим баранам. То, что вы так высокопарно величаете законами этики, – всего-навсего инструкции племенного этоса. Местные наблюдения, проведенные горсткой пастухов и пригодные лишь для того, чтобы поддерживать порядок в стаде. Даже вы должны признать это. Представьте себе бескрайний мир и подумайте о том, как порой странно и необычно складываются отношения людей. Представили? А теперь попробуйте сформулировать десять правил общения, пригодных для всех обществ. Это невозможно. Правда, готов поклясться, что лично вы уже давно сформулировали нечто подобное. Но если хоть одно из ваших правил заключается в том, что людям запрещено поклоняться деревянным идолам, то чего стоят все остальные? И безнравственно применять их всюду, где вам заблагорассудится.

– Вы обижаете меня.

– Что ж, если я не могу воздействовать другим путем, может быть, обида выведет вас из состояния моральной самоуверенности. Вы смеете обвинять меня в краже денег в казино, когда я действовал согласно местному этическому кодексу. Азартные игры на Кассилии – норма. И если вы утверждаете обратное, то ваша Истина не соответствует Истине Кассилии. А предавая меня суду, вы, таким образом, поступаете безнравственно. И я оказываюсь невинной жертвой злого человека.

– Клянусь сатаной! – вскричал Майк, вскакивая на ноги. – Вы хотите смутить меня вашей так называемой этикой, хотя все объясняется гораздо проще – алчностью! – Он возбужденно шагал по каюте, сжимая и разжимая кулаки. – Существует высший закон, который нельзя оспорить.

– Вы не правы, и я могу доказать это. – Язон кивнул в сторону книжной полки. – Я могу доказать это при помощи ваших же книг. Нет, Аквинского не надо, он слишком толстый. Вот этот небольшой томик с именем Луллия на корешке. Я так понимаю, это книга «О законах рыцарства» Раймонда Луллия?

Майк широко открыл глаза.

– Вы знаете эту книгу? Вы знакомы с трудами Луллия?

– Конечно, – небрежно ответил Язон. Откровенно говоря, это была единственная книга из собрания Майка, которую он однажды просмотрел, и ее необычное название засело у него в голове. – Позвольте взглянуть. Сейчас я вам докажу свою правоту.

Язон старался говорить как можно спокойнее. Ведь исключительно ради этого момента он затеял весь этот бесплодный, ненужный разговор с Майком. Он отпил чаю. Главное – не выдать себя.

Майк снял книгу с полки и протянул ее Язону.

– Да-да. Совершенно верно, – сказал Язон, перелистывая страницы. – Идеальный образец вашего мышления. Вы, наверное, любите Луллия?

– Чрезвычайно. – Глаза Майка сияли. – В каждой его букве Красота и Правда, о которых мы так часто забываем в суматохе современной жизни. Взаимосвязь между абстрактным и конкретным. Манипулируя символами и используя совершенную математическую логику, он объясняет все.

– Он ничего не объясняет, – заявил Язон. – Он играет в слова. Берет слово, придает любое нужное ему значение, а потом, используя другие слова, доказывает правомерность придуманного им понятия. Его доказательства – пустой звук, и только. Вот главный пункт расхождения наших жизненных принципов. Вы живете в мире слов, лишенных всякого значения. Мой мир – это мир фактов, неопровержимых фактов.