Алан Фостер - Флинкс на планете джунглей

Двигатели шаттла ревели, отзываясь пульсацией в ушах. Флинксу вспомнилось золотое детство, когда, живя под недокучливой опекой всепрощающей Матушки Мастиф, он карабкался по сучковатым стволам в общественном парке Драллара. У других детей были матери и отцы, но мало кто из его сверстников обладал такой свободой, как он.

Да, здесь Флинксу по деревьям не полазать. Да и кому под силу вскарабкаться на семисотметровый ствол? Интересно, на какой высоте у этих чудовищных деревьев начинаются ветки?

Нечто большое, похожее на рой цветных стеклышек, промелькнуло на экране переднего обзора и исчезло. Шаттл слегка вздрогнул. Встревоженный и восхищенный, Флинкс наклонился вперед, высматривая это неизвестное явление. Однако оно уже исчезло, лишь на сетчатке глаз задержался яркий цветной отпечаток. Подмывало приказать шаттлу сменить курс и пуститься вдогонку, но Флинкс передумал. Где есть одно летающее «неизвестно что», наверняка найдутся и другие.

Что ж, по крайней мере здесь есть существа — если это существа, — которые могут перемещаться по воздуху, и притом немаленькие. Интересно, почему такие нюансы не попали в архивы Содружества? Эта планета не находится под запретительным Эдиктом, как Ульру-Уджурр. О ней просто забыли.

И теперь она и все, что есть на ней, в полном распоряжении Флинкса.

Вибрация усилилась — шаттл вошел в более плотные слои атмосферы. В гуще зелени появились яркие алые и розовые пятна. Возможно, это цветы, хотя с такого расстояния и при такой скорости шаттла ничего разглядеть не удалось.

Флинкс откинулся на спинку кресла и вцепился в подлокотники кресла — на мягкую посадку рассчитывать не приходилось. Внизу не ждала ровная бетонированная поверхность шаттлпорта. Не было и диспетчеров, которые бы взяли управление посадкой на себя. По словам «Учителя», посадка теоретически возможна. Теоретически…

Впереди возникли зазубренные грязно-серые вершины над лесом — каменные острова в море зелени. Гудение сменилось воем; включив стартовые двигатели, суденышко медленно опускалось на подушке из раскаленного воздуха. Флинкс закрыл глаза.

Последовал толчок, пальцы непроизвольно вцепились в ручки кресла. Движение прекратилось, вой смолк. На шаттл обрушилась тишина. Они сели.

Интересно, куда? Флинкс посмотрел на экран. Метрах в пяти от передней опоры на фоне зелени выделялся скалистый гребень. За кормой вообще не было свободного от растительности пространства. Направляемый «Учителем» шаттл сел точно.

Отстегнув ремни, Флинкс еще раз прочитал данные, сообщенные кораблем. Атмосфера пригодна для дыхания.

Содержание кислорода чуть выше эталонного, так же как и гравитация.

Микробиологический анализ показывал присутствие в воздухе огромного количества микроорганизмов. Ничего удивительного — этот мир явно плодовит. Более детальное обследование микробов показало, что никакой опасности они не представляют. И все же Флинкс предпочел выйти наружу через шлюзовую камеру, просто на всякий случай. Всегда лучше оставлять атмосферу внутри шаттла в неприкосновенности. Чтобы сберечь топливо, он выбросил складной трап, а не воспользовался лифтом.

Когда Флинкс открыл наружную дверь, нахлынул горячий влажный воздух, пропитанный незнакомыми запахами. Гамма этих запахов была огромна — от самых прекрасных ароматов до зловония гниющих растений.

Не без усилия Флинкс осознал, что перед ним дикий лес, а не что-то вроде заброшенного сада. Грунт лежал в сотнях метров внизу, а Флинкс стоял на вершине горы, а не на лужайке с небольшой скалой в середине. Это и возбуждало, и пугало.

Зеленые побеги взламывали гранит, стремясь захватить этот последний бастион неорганической природы, голый утес, затерявшийся среди хлорофиллового буйства. С Пип на плече Флинкс пошел вниз по трапу. Он не запер за собой люк. Проникать на борт здесь некому, и Флинкс не собирался уходить далеко.

Когда он был на последней ступеньке, Пип расправила крылья и воспарила к солнцу. На борту «Учителя» особенно не полетаешь.

— Что думаешь, Пип?

Драконша зависла неподалеку, неистово работая крыльями.

— Спокойное местечко, а? Как насчет небольшой прогулки?

Вернувшись в шаттл, Флинкс прошел в кладовую и взял там пояс выживания с запасом пищевых концентратов и воды. Подумав, прихватил кобуру с заряженным игольником. Если универсальные принципы исследования незнакомого мира применимы и здесь, не все животные, с которыми Флинксу предстоит столкнуться, могут оказаться дружелюбными. Хотя ясно одно: вряд ли на этой планете найдется существо, способное инстинктивно бояться человека.

Кроме того, он рано усвоил, что знакомство с любым новым миром, независимо от того, цивилизованный он или хотя бы просто миролюбивый внешне, связано с осложнениями. Он и жив-то до сих пор лишь потому, что неизменно придерживался этого принципа.

Опоясавшись, Флинкс вернулся в шлюзовую камеру, запер внутренний люк, вышел и запер внешний, и спустился по трапу, уверенный, что шаттл, его единственное средство возвращения на корабль, находится в полной безопасности. В такие моменты ему всегда приходила на память нашумевшая в Содружестве история лайнера под названием «Курита». Этот корабль с тысячей пассажиров и экипажем на борту надолго застрял на орбите Земли, пока инженеры и другие специалисты ломали головы, как выйти из затруднительного положения.

И в чем же оказалось дело? Всего-навсего в том, что крошечный паук сплел паутину в важнейшем электронном узле шаттла. Флинкс не собирался терять шаттл из-за подобной оплошности.

Сойдя с трапа, он еще раз пробежал взглядом по бескрайнему зеленому морю. Воздух здесь имел отчетливый желтовато-зеленый оттенок, что, видимо, объяснялось отражающей способностью низко нависших облаков. Лес испарял огромное количество жидкости, благодаря чему поддерживалась очень высокая влажность. Флинкс уже изрядно вспотел, а вот его спутницу сырость нимало не беспокоила. Аласпин тоже покрыт густыми лесами, хотя и не так буйно разросшимися.

Флинкс пошел к ближайшей купе деревьев, как вдруг на него спикировала Пип. От неожиданного толчка Флинкс упал, а затем, ни секунды не думая, схватился за пистолет.

Тут же выяснилось, в чем причина такого странного поведения карликовой драконши.

Несмотря на размах крыльев — около четырех метров, — на фоне светящегося неба существо было почти неразличимо. Не только перепончатые крылья, но сами его кости были прозрачными. Смутно удавалось разглядеть лишь внутренние органы, бледно-розовую кровь, текущую по прозрачным артериям и венам, да еще остатки недопереваренного завтрака.

Загнутые назад зубы на фоне смуглого черепа казались сделанными из стекла. Из треугольной головы выступали три глаза — один спереди, а два по бокам. Такое расположение глаз создавало поле обзора не меньше трехсот градусов, причем переднее око в тандеме с каждым из боковых обеспечивало превосходную глубину восприятия.