Алан Фостер - Флинкс на планете джунглей

— Тогда почему же он испугался и удрал, когда мои солдаты открыли огонь?

Взгляд зеленых глаз Тил обежал а-анна с головы до кончика хвоста.

— Если челеас не напал, значит, на уме у него было что-то другое. — Она снисходительно улыбнулась. — Испугать его невозможно. И почему ты решил, что он удрал?

Граф вздрогнул и снова принялся озираться:

— Он все еще здесь?

Тил пожала плечами:

— Не знаю. Можешь послать своих людей, они выяснят.

Граф Каавакс дал понять, что оценил шутку.

— Уж прости, но я не могу позволить себе этого удовольствия. — И добавил, заметив, как Флинкс покосился на мешок с Пип, который караулили два солдата: — Даже и не думай, Линкс. Твой опасный зверь останется в мешке. Для общего спокойствия.

Над головами возник слабый гул, быстро перешедший в приглушенный рев; его эхо прокатилось по чаще. У а-аннов этот шум вызвал чувство огромного облегчения. Тем не менее ни один солдат не оставил свой пост, не заметил Флинкс и открытого ликования. Эти бойцы были прекрасно вымуштрованы. Вряд ли на их месте люди вели бы себя так же сдержанно.

Граф Каавакс прошел мимо Флинкса, раздвинул ползучие растения и посмотрел вверх, на еле заметное, но быстро увеличивающееся пятнышко в небе.

— Да будет благословен миг, сиссинк, когда мы покинем этот гибельный мир. Мне здесь отвратительно все: флора и фауна, свет и климат. Трудно сказать, что хуже — день или ночь. А этот дьявольский дождь! Такой климат подходит только транксам, но даже и для них он наверняка слишком сырой.

— И для меня тоже, — сказал Флинкс. — Мне не больше, чем тебе нравится каждую ночь промокать до нитки.

— В таком случае Блазузарр покажется тебе вполне уютным.

— Я как-то побывал в пустыне. — Флинкс следил за медленно снижающимся шаттлом. — Не скажу, что пришел от нее в восторг.

Грохот двигателей уже заглушал речь. Двелл и Кисс возбужденно переговаривались, размахивая руками и на время позабыв о своих страхах.

— Огонь бьет у небесной лодки прямо из днища! — прокричала Тил на ухо Флинксу. — Почему она не сгорает?

— Видишь ли… Небесные лодки сделаны с тем расчетом, чтобы летать с помощью огня.

— С помощью огня? — Тил не сводила взгляда с корабля. — Но ведь огонь крайне опасен!

К разочарованию Флинкса, а-аннский пилот хорошо знал свое дело. Опускаясь по ровной дуге, через несколько минут шаттл поравняется с ветвью, на которой стоят люди и а-анны, и зависнет. Шансов у Флинкса остается все меньше и меньше.

Перекрывая шум двигателей, Тил сказала ему:

— Ты провел не одну ночь в этом лесу и знаешь, что во время дождя иногда вспыхивает огонь, оставляющий шрамы на небе.

Он рассеянно кивнул:

— Молния.

— Да, молния. Ты задумывался, Флинкс, почему молнии почти не вызывают в лесу пожаров? Почему растительность выгорает только на очень малых участках?

— Что? — Меньше всего Флинксу сейчас хотелось обсуждать подобные темы. Однако он проворчал: — Наверно, все дело в повышенной влажности.

— Отчасти да, но вообще-то молния может поджечь все.

— Тогда почему этого не происходит? — все так же рассеянно спросил Флинкс.

Ее губы едва не коснулись его уха:

— Потому что лес умеет защищаться.

В данный момент Флинкс не был уверен в этом, но вдруг он кое-что вспомнил:

— Дерево-громоотвод!

— Да, но есть еще и другие.

Шаттл а-аннов был больше его собственного — впрочем, в этом ничего удивительного. Неброский, сугубо прагматичный с точки зрения дизайна, он опускался на четырех стартовых двигателях, чтобы зависнуть рядом с ветвью, на которой его поджидали хозяева. Солдат-связист все время держал коммуникатор у рта и передавал указания графа пилоту.

Наконец шаттл остановился. Из дюз вырывались струи горячего газа, безжалостно выжигая растительность под собой.

В боку шаттла открылся люк, Флинкс увидел толпящихся внутри солдат. Словно длинный серый язык, к ветви потянулся выдвижной трап. Тут же в бок Флинксу уперся ствол лучевого пистолета — жест, доступный пониманию любого, на каком бы языке он ни говорил.

Чтобы быть услышанным, графу пришлось кричать:

— Как только трап коснется ветви, поднимайся на борт!

За его спиной солдаты образовали плотное кольцо, не сводя глаз с джунглей.

Флинкс кивнул и повернулся к Тил, думая, что бы сказать ей на прощанье. Она не смотрела на него; ее взгляд, как и взгляды детей, был устремлен куда-то влево.

Стволы трех крупных деревьев раздулись, расширились в несколько раз; Флинкс не замечал этого, пока следил за снижением шаттла. Солдаты тоже проглядели метаморфозу деревьев, пытаясь увидеть то, что крылось за ними.

Под несмолкающий рев двигателей трап продолжал выдвигаться. С того места, где раскаленные газы выжигали все живое, уже поднимались языки пламени. Разрастающийся пожар никак не сказывался на работе систем корабля, и пилот не обращал на него внимания, зная, что в любой момент может взлететь, если возникнет такая необходимость.

Флинкс, однако, уже ощущал идущий снизу жар. Он по-прежнему не сомневался, что из-за сырости огонь быстро погаснет, и поэтому не думал, что Тил и дети в опасности; ему было просто жаль, что гибнет множество растений и не успевших разбежаться животных.

Внезапно Тил закричала:

— Ложитесь!

И рухнула на ветвь. Дети мгновенно последовали ее примеру, а Флинкс замешкался и начал опускаться лишь тогда, когда его друзья уже прижались к коре. Вместо того, чтобы защитить руками головы, они зажмурили глаза и прикрыли носы и рты ладонями; заметив это, Флинкс поступил также.

— В чем дело? — взревел граф Каавакс. Держа Флинкса на мушке, он повернулся к своим солдатам, которые в замешательстве опустились на колени. — Нет никакой опасности! Встать!

Действительно, ничего страшного не происходило. Солдаты быстро успокоились и подчинились приказу.

Тяжелый сапог ткнулся в левую ногу Флинкса.

— Хватит валять дурака! Мне надоела проклятая жара, я хочу как можно скорее оказаться на борту. Не вынуждай меня приказывать, чтобы тебя тащили. Мои солдаты в плохом настроении и могут не проявить должной обходительности.

Флинкс не успел ничего ответить. Раздался оглушительный взрыв, перекрывший даже рев двигателей. Взрыву предшествовала краткая, но необыкновенно сильная вспышка эмоций, очень необычных, совершенно незнакомых ему. Пытаясь определить их источник, он почувствовал сильное давление в голове, над переносицей. Почти вжавшись лицом в кору, одной рукой он закрывал нос, а другой — плотно сжатые губы.

Три надувшихся, как пузыри, ствола достигли предела прочности и взорвались разом. Содержавшаяся в них густая пузырящаяся белая жидкость разлетелась тучей брызг, все залив в круге диаметром не менее сорока метров, и огонь на этом пространстве погас. Такова была реакция сверхъестественного леса на возникновение пожара.