Джо Аберкромби - Дурацкое задание

Правда, многие погибли и при свете дня, чему Кроу также был свидетелем.

Он пробирался вдоль плетеной стены, от страха выступил пот, прошибающий в ожидании смерти. Восприятие обострилось до предела. Ощущалась каждая задетая веточка в стене, каждый повстречавшийся камешек в грязи, не говоря уже о врезавшейся в ладонь кожаной перевязи от рукояти меча. Дышалось с трудом, что неудивительно, учитывая перенесенную болезнь легких, вдобавок часть ступни, через дырку в носке, при каждом шаге буквально прилипала к подошве сапога.

Нужно раздобыть новые носки, просто необходимо. Но сперва пережить этот день, а там дойдет дело и до носков. Пусть даже тех, какие видел в последний раз в Уфрисе, красного цвета. Помнится, все ржали, разглядывая их. Были он, Йон, Изумительная и бедный, теперь покойный Ютлан. Веселились: додумались же выкрасить в такой неподходящий цвет! А он позавидовал, красные носки — такая роскошь, не каждому по карману. И, уходя, окинул через плечо мечтательным взглядом. Если удастся, после дурацкого задания он вернется и купит понравившиеся красные носки, возможно, не одну, а даже две пары. Одну натянет прямо на сапоги — пусть все видят, может, тогда зауважают. И станут называть не просто Кроу, а Кэрден Красные Носки. Губы сами собой растянулись в улыбке умиления. Красные носки станут первым шагом к…

Вдруг слева, чуть не слетев с петель, распахнулась дверь хибары и вывалились сразу трое. Первый, с всклокоченной шевелюрой, широко осклабившийся, обнажив пожелтевшие зубы, крутанул головой и уперся взглядом в Кроу, Йона и Вэррана, которые, разинув от неожиданности рты, замерли у стены огибаемой лачуги, подобно застуканным за воровством печенья ребятишкам. В оцепенении все уставились друг на друга.

Кроу почувствовал, время замедлило свой ход, такое случалось перед бойней. Он успел подумать о всяких глупостях. Продетая в ухе самого первого мужчины кость вряд ли куриная. Посчитать число вбитых в палицы заостренных шипов. Восемь или вроде того. В конце концов, пора заняться чем-нибудь действительно полезным. Было ощущение, что решение придет само собой, от него мало что зависит. Странная убежденность именно в таком развитии событий зрела, всякий раз становясь более осязаемой, — он уже улавливал момент, когда это происходило. Мир должен был вот-вот рухнуть, хляби небесные разверзнутся, все пойдет наперекосяк, полетит к чертовой матери.

Вот дерьмо! Опять начинается…

Лицо, когда меч Вэррана, описав огромный полукруг, настиг жертву, обдало прохладой. Придурок, стоящий первым, не успел даже пригнуться. Удар вложенного в ножны меча пришелся сбоку по голове и был столь сокрушительным, что сбитый с ног дикарь врезался в стену рядом с ними. Повинуясь инстинкту, Кроу выхватил меч, а Вэрран, рванув вперед, ударил следующему эфесом в морду, раздробив и выбив зубы, разлетевшиеся в разные стороны.

Пока второй заваливался назад, подобно срубленному дереву, третий замахнулся палицей, но Кроу не сплоховал, ударив его в бок. Сталь рассекла мех и вошла в тело. Звук был глухим, хлюпающим, в разрезе проступила кровь. Открыв рот и издав пронзительный вопль, дикарь, покачиваясь, подался вперед, оседая с вытаращенными глазами. Кроу ничего не оставалось, как раскроить ему череп, пришлось поднапрячься, высвобождая меч, застрявший в ране, крик, перешедший в визг, скоро смолк. Несчастный свалился, кровь из рассеченной головы плеснула Кроу на штаны и затекла в сапоги. Похоже, вместо красных кровавые носки в этом дельце ему уже обеспечены. Может, хватит смертей? Весенний ветерок безучастно шелестел в траве.

— Черт! — ругнулся Кроу.

Дальше все закрутилось с неимоверной быстротой. Мозг фиксировал происходящее урывками. Слышались вопли, звон металла, сопение, в груди рвалось и замирало сердце, в ушах бухало. Бросив взгляд через плечо, Кроу увидел, как Йон, прикрывшись щитом от удара палицей, с ревом бросился в атаку, разрубив нападавшего топором. А когда отвернулся, неведомо откуда вылетевшая стрела вонзилась в грязную стену прямо у его головы. От потрясения Кроу остолбенел. Вэрран толкнул его сзади, он растянулся, зачерпнув ртом грязь. Стоило вскочить, как перед глазами возник орущий недоумок с растрепанными патлами. Уворачиваясь, Кроу укрылся за щитом. Скорри, выскочивший словно черт из табакерки, вогнал нож ублюдку в бок, тот взвыл и зашатался, теряя равновесие. Кроу добил, снеся часть черепушки, лезвие звякнуло, рассекая кость, и вошло в землю. Меч едва не выпал из сжимавшей рукоять руки.

— Пошевеливайся! — проорал Кроу, не будучи уверен, к кому, собственно, обращается.

Мимо пронесся Веселый Йон: древко топора все в крови, зубы обнажились в оскале сумасшедшего. Кроу рванул следом. Вэрран с безучастным лицом и зыркающими во все стороны глазами не отставал. Его меч все еще был вложен в ножны. За углом хибары разлилась огромная лужа из дерьма вперемешку с соломой, граничащая с загоном, в котором дико визжали и толкались свиньи. По другую сторону примостилось строение, подпираемое столбами с вырубленными лисьими головами. Ступени вели к широкому дверному проему, скрывавшемуся в тени.

Рыжеволосый детина с топором бежал наперерез, глухо топая башмаками. Подоспевшая Изумительная невозмутимо вогнала в него стрелу, пробив обе щеки, — расстояние между ними не превышало шести шагов. Обескураженный, он потянулся рукой к лицу, но не остановился. Тогда Изумительная, издав боевой клич, выхватила меч и, крутанув, перерубила ему шею. Голова подскочила, заливая кровью все вокруг, и упала в загон к свиньям. На мгновение Кроу задался вопросом: успел ли бедолага осознать, что произошло?

Тут он увидел, что тяжелые двери строения приоткрылись и высунулось бледное лицо.

— Дверь! — завопил Кроу, устремляясь по чавкающей под ногами грязи прямиком к ней, с грохотом преодолевая деревянные ступени. Он успел всунуть заляпанный кровью и грязью сапог в зазор, не дав ее захлопнуть. Боль пронзила, словно от удара копья, глаза чуть не вылезли из орбит. — Черт! Нога!

С другой стороны двора с ревом и гиканьем, перекрывавшим визг свиней, выскочила дюжина, если не больше, воинов клана Лисицы, размахивая зазубренными мечами, топорами и грубо отесанными палицами, у некоторых имелись щиты. На бегущем впереди дикаре красовалась покрытая ржавчиной кольчуга с подранными краями, спутанные волосы цеплялись за небрежно сцепленные кольца.

— Назад! — Вэрран преградил им путь и замер, подобно каланче, возвышаясь над всеми. В вытянутой руке он держал меч эфесом вверх, словно то был амулет, оберегающий в бою. — Назад, если жизнь дорога.

Воин в кольчуге сплюнул, затем прорычал на ломаном северном наречии: