Майкл Муркок - Вечный Герой (сборник)

— Пошли, — сказал мне Бладрак.

Я последовал за ним, все еще погруженный в невеселые размышления. Все вокруг как будто сговорились заставить меня поступать так, как мне совершенно не хотелось. Все мои инстинкты восставали против такого насилия. Но, может быть, мои инстинкты направляли меня по ложному пути…

Мы поднялись обратно в апартаменты Бладрака. А там нас уже ждал только что прибывший гонец.

— Господин, флот Серебряного Воинства уже покинул гавань и плывет теперь прямо на юг, — сообщил он.

— По направлению?.. — спросил Бладрак.

— По направлению к Ровернарку, мне кажется.

Бладрак развел руками:

— Так. Я вижу, мы зря теряли время. Мы уже не успеем в Ровернарк до их прибытия. Но, с другой стороны, это может быть просто уловка, чтобы заставить нас покинуть Алый Фьорд. Насколько я понимаю, они на самом деле стремятся выманить нас отсюда, чтобы второй их флот напал на Алый Фьорд в наше отсутствие. — Он насмешливо посмотрел на меня. — Мы по-прежнему в весьма затруднительном положении, граф Урлик.

— Хозяйка Чаши, как мне показалось, намекала, что в наших интересах спасти Шаносфейна, — сказала я. — По крайней мере, нам не следует забывать о нем.

— Рисковать целым флотом ради одного человека! — Бладрак рассмеялся. — Ну нет!

— Тогда я отправлюсь один.

— И ничего не добьетесь. Вы просто погибнете — и у нас больше не будет Героя.

— Этот ваш Герой, мой милый Бладрак, пока что сделал для вас крайне мало, практически ничего.

— Ваша роль еще не совсем понятна…

— Уже понятна. Я испытываю огромное уважение к Шаносфейну. И мне невыносима мысль, что он погибнет от рук Белпига!

— Я вас понимаю. И все же риск слишком велик, граф Урлик!

— Ничего. Я могу себе это позволить. Особенно если у меня будет союзник.

— Союзник? Я не могу оставить мой народ и отправиться с вами…

— Я говорю не о вас, Бладрак. Я считаю, что вы должны оставаться здесь, со своим народом. Я имел в виду не человека.

Он в изумлении уставился на меня:

— Не человека? Значит, потусторонние силы?

Меня вдруг наполнило странное чувство печали и облегчения одновременно. Мне оставалось теперь только одно. И я принял решение. И тут же понял, что это решение было и уступкой, и проявлением мужества.

— Я имею в виду Черный Меч.

Бладрак посмотрел на меня так, словно с души у него свалилась огромная тяжесть. Он улыбнулся и хлопнул меня по плечу:

— Вот и превосходно! Было бы вопиющей несправедливостью не напоить его кровью, когда представляется такая блестящая возможность!

— Принесите же его! — приказал я.

И мне принесли черный футляр и положили его на стол, вырезанный из цельного куска кварца. У меня в душе по-прежнему бушевали противоречивые чувства, перед глазами все плыло, и я едва мог разглядеть этот ящик.

Я положил руки на его крышку. Она была теплой на ощупь и даже, кажется, чуть подрагивала, словно пульсировала, как будто внутри билось сердце.

Я искоса взглянул на Бладрака. Тот смотрел на меня неотрывно и мрачно. Я попытался поднять крышку.

Она была крепко заперта.

— Не открывается, — сказал я, даже радуясь этому обстоятельству. — Я не могу ее поднять. Возможно, он и не предназначался…

И тут у меня в голове опять возник все тот же громкий речитатив:

ЧЕРНЫЙ МЕЧ ЧЕРНЫЙ МЕЧ ЧЕРНЫЙ МЕЧ

ЧЕРНЫЙ МЕЧ — МЕЧ ГЕРОЯ

СЛОВО МЕЧА — ЗАКОН ДЛЯ ГЕРОЯ

ЧЕРНЫЙ МЕЧ

ЧЕРНЫЙ МЕЧ

ЧЕРНЫЙ МЕЧ

НА КЛИНКЕ МЕЧА — КРОВЬ СОЛНЦА

РУКОЯТЬ МЕЧА И РУКА ГЕРОЯ — ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ

ЧЕРНЫЙ МЕЧ

Бладрак колебался всего секунду, а потом стремительно выбежал из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Я остался в одиночестве. Передо мной стоял черный футляр, в котором находился Черный Меч. В голове продолжал звучать все тот же речитатив:

ЧЕРНЫЙ МЕЧ

ЧЕРНЫЙ МЕЧ

ЧЕРНЫЙ МЕЧ

ПОДНИМЕШЬ ЧЕРНЫЙ КЛИНОК — И УВИДИШЬ, КАКИМ ПУТЕМ ИДТИ, И ПОДВИГ БУДЕТ СВЕРШЕН, И ЦЕНА УПЛАЧЕНА

ЧЕРНЫЙ МЕЧ

ЧЕРНЫЙ МЕЧ

ЧЕРНЫЙ МЕЧ

— Что ж, прекрасно! — вскричал я. — Я сделаю то, чего от меня требуют! Я снова возьму Черный Меч! И уплачу необходимую цену!

Речитатив перестал звучать.

В комнате установилась мертвая тишина.

Я слышал собственное дыхание. Мои глаза неотрывно смотрели на крышку черного ящика, словно их притягивала непреодолимая сила.

Затем я тихо произнес:

— Приди ко мне, Черный Меч! Мы снова станем единым целым.

Крышка футляра открылась. Дикий торжествующий вой наполнил все вокруг — это был почти человеческий голос, который тут же пробудил во мне все воспоминания о прошлом.

Я был Элриком из Мелнибонэ, и я победил Властелинов Хаоса с помощью своего украшенного рунами меча, который звался Несущий Бурю. Меч этот был в моей руке, и сердце мое трепетало от дикой радости…

Я был Дорианом Хокмуном, и я сражался против Первых Лордов Империи Мрака, а мой меч звался Мечом Зари…

Я был Роландом, гибнущим в Ронсевальском ущелье, и мой меч Дюрандана уложил не менее полусотни сарацин…

Я был Джеремиа Корнелиус, и теперь у меня не было меча, но было странное ружье, которое метало стрелки в преследовавшую меня полубезумную толпу…

Я был Корум-Принц в Алой Мантии, я стремился попасть ко Двору Богов, чтобы добиться отмщенья…

Я был Артос-Кельт, поднявший свой пылающий меч на врагов, напавших на берега моего королевства…

Я был всеми этими людьми и даже больше, а оружием мне служил иной раз меч, иной раз копье, иногда пистолет или ружье… Но у меня всегда было оружие, и всегда этим оружием был Черный Меч в разных его воплощениях или какая-то часть его.

У меня всегда было оружие. Я всегда был воином.

Вечный Герой, Вечный Защитник — и в этом была моя слава и мое проклятие…

Странное чувство овладело вдруг мною — чувство примирения. Я гордился своей Судьбой, своим предназначением.

И все же, почему я столь долго отрекался от всего этого?

И еще я вспомнил огромное сияющее облако. Я вспомнил огромное и тяжкое чувство горя. Я вспомнил, как сам запечатал Меч в этот футляр и поклялся никогда больше не прикасаться к нему. И еще я вспомнил голос и предсказание…

Если отречешься от одной Судьбы — получишь иную, стократ более тяжкую…

— Нет Судьбы более тяжкой! — вскричал тогда я.

Я был тогда Джоном Дэйкером — несчастным, неудовлетворенным, несостоявшимся. И голос призвал меня тогда через тысячелетия, призвал, чтобы выполнить роль Эрекозе…

Преступление же мое состояло в том, что я отрекся от Черного Меча. Но почему, почему я от него отрекся?! Почему всеми силами стремился от него избавиться?!

Почему?

Почему?