Саймон Грин - Стражи Хейвена

— Никогда не думал, что вести себя в соответствии с этикетом, такая трудная работа, — признался Хок. — Я столько улыбался, что мне кажется, будто в рот мне запихнули одежную вешалку. Не знаю, сумею ли продержаться до завтрашнего утра.

— Не понимаю, чем ты недоволен, — неодобрительно проворчала Фишер. — В конце концов тебе не нужно быть женственным и затянутым в корсет одновременно. Мои ощущения словами не передать.

Осторожно приподнявшись на постели, она скинула модные туфли и с наслаждением пошевелила пальцами.

— Не понимаю, как женщины носят подобные вещи. Ноги меня просто не слушаются.

Рухнув в ближайшее кресло, Хок тяжело откинулся и вытянул ноги. Какое счастье — расслабиться хотя бы на минутку. Кресло оказалось фантастически удобным, и он закрыл глаз, чтобы полнее насладиться отдыхом. Бывают моменты расслабленности, которые не хочется нарушать, но долго они не длятся. Слишком о многом необходимо поразмышлять. Хок открыл глаз и оглядел предоставленную им комнату — хоть чем-нибудь отвлечься от беспокойных мыслей. Но интерьер комнаты ему не помог.

Обстановка спальни отличалась роскошью, значительно превосходящей требования моды. На полу лежали толстые ковры, мебель поражала глаз изысканностью линий, а в перине, казалось, можно утонуть. На стенах висели картины, в большинстве своем изображавшие батальные сцены (военный стиль в этом сезоне вошел в моду), полдюжины маленьких статуэток обнаженных красавиц улыбались из разных углов. Окно наполовину закрывала тяжелая штора, через которую не пробивались солнечные лучи. Завершал обстановку спальни небольшой бар с разнообразными напитками. Хок улыбнулся — вот что значит цивилизация. Он потянулся к бару, но Фишер отрицательно покачала головой.

— Тебе на сегодня достаточно, Хок. Давай напряжемся и обсудим все. Во-первых, что здесь происходит? Только я начинаю что-то понимать, как тут же случается нечто, выбивающее почву из-под ног.

— Все не так сложно, как кажется, — проговорил Хок, снова откидываясь на спинку кресла. — Просто мы не знаем всех фактов. Или знаем, но не можем правильно истолковать. Сложно только то, что нам приходится заниматься двумя делами сразу. С одной стороны, мы имеем сбежавшего убийцу-монстра, способного одурачить нас иллюзиями, а с другой — мы до сих пор не нашли нашего шпиона Фенриса, тоже пользующегося трансформацией. И нам не отделить одно дело от другого, так как они явно связаны и нельзя сказать, к какому из них относятся имеющиеся улики.

— Стоит подумать, — сказала Фишер, задумчиво массируя уставшие ноги и внимательно рассматривая пальцы. — Возможно, Фенрис узнал нас, несмотря на маскировку, и позволил вырваться монстру, чтобы сбить со следа.

— Вряд ли, — возразил Хок. — Мы уже убедились — нас не узнают даже наши кредиторы. А глядя на обломки стены камеры чудовища, я бы не сказал, чтобы ему потребовалась чья-то помощь. Но, разумеется, Фенрис может воспользоваться ситуацией и замутить воду.

— Наверное, ему известно, кто мы такие, — настаивала Фишер. — Не исключена утечка информации из Штаба. Черт побери, там же добрая половина давным-давно продалась.

— Правда. Но кто знает о нас? Командир Стражи Дюбуа, миссис Мелани, чародей-доктор Вольфганг — и все.

— Этого достаточно. Какую бы информацию Фенрис ни похитил, она оказалась достаточной, чтобы поставить на уши весь Совет. А раз она так важна, то, значит, стоит немалых денег.

— Верно, — согласился Хок. — Возможно, Фенрис и знает, кто мы. А следовательно, никому нельзя доверять.

— Нам не привыкать, — улыбнулась Изабель.

— И все же, проведя здесь столько времени, мы ни на шаг не приблизились к Фенрису, — нахмурился Хок. — Смотри, нам известно: Фенрис обратился к чародею Гримму за новым обликом. Значит, тело, в котором он сейчас находится, тоже не его. Следовательно, мы можем исключить из числа подозреваемых тех людей, которые находятся в Башне более двадцати четырех часов.

— Блестяще, Хок, — восхитилась Фишер. — Почему мы не подумали об этом раньше?

— Нас занимали другие заботы.

— Верно. Значит, отбрасываем Джеми, Катрину и Холли. И еще обоих слуг, Гривза и Бреннана.

— И лорда Артура, — добавил Хок. — Я встречался с ним раньше. А поскольку Джеми и Артур знают Дэвида сто лет, остаются только Марк и Алистер. — Он медленно кивнул в такт собственным мыслям. — Мы уже установили, что Алистер солгал о том, откуда он прибыл, он не знает о наводнении на Красных Равнинах.

— Да, — согласилась Фишер. Голос выдавал ее напряжение. — Но он слишком много знает о семейной истории. Откуда шпиону знать такие подробности?

— Если он действительно друг Макнейла, то тут нет ничего странного. Джеми говорил — у семьи нелады со двором. Возможно, Фенрис укрылся в Башне именно по этой причине. Но, с другой стороны…

— Мы не должны сбрасывать Марка со счетов. Есть ли у нас какие-нибудь улики против него?

— Почти ничего. Он очень осторожен, предпочитает не говорить о себе. По-моему, он чист, но нельзя с уверенностью утверждать… — Хок нахмурился. — Подожди-ка, все время, пока мы здесь, Марк ни единым словом не обмолвился о своем происхождении, прошлом или настоящем. Интересно!

Изабель покачала головой:

— Он не рассказывал нам, но это не означает, что он не говорил с остальными.

— Верно. Значит, пока имеет смысл сосредоточиться на Алистере… Скорее всего, монстра будет вычислить труднее всего.

— Почему? Им окажется человек, менее всего известный остальным. Но ведь он мог воспринять всего лишь чью-то память, а не облик. Итак, мы снова вернулись к Алистеру и Марку. А если Алистер — Фенрис, то Марк, несомненно, монстр. Верно.

Хок с сожалением покачал головой:

— Версия хорошая, Изабель, но все не так просто. Фишер застонала.

— Я так и знала! Хорошо, что я упустила на этот раз?

— Ты забыла о заклинании иллюзии, которое чудовище наложило на пролом в стене. Следовательно, оно способно заставить нас видеть его в любом облике. Монстр может казаться кем угодно, женщиной или мужчиной. А обладая полной памятью жертвы, ему нечего опасаться неожиданных вопросов.

— Прекрасно! Что же нам делать?

— Ждать, пока дела не пойдут хуже. Мне кажется, чудовище манипулирует нашим сознанием очень осторожно. Джеми все же разделил нас, несмотря на мои возражения, и все остальные спокойно согласились с ним. Вероятно, монстр воздействовал на них — идея Джеми очень удобна для него.

Фишер задумчиво посмотрела на мужа, все еще разминая ступни.

— Согласна, это возможно. Но и утверждать ничего доподлинно нельзя. Кроме того, если все находятся под влиянием монстра, почему мы с тобой его не ощущаем? Раз монстр контролирует сознание, подобная мысль вряд ли пришла бы нам в голову. Разве не так?