Саймон Грин - Стражи Хейвена

Хозяин принес кружки с горячим элем и слышать не желал о том, что его гости двинутся дальше в такую ненастную ночь. У него имеются свободные комнаты за весьма терпимую плату, и он просто не примет отказа. Он послал служанку за сухой одеждой, и Хока с Фишер устроили возле огня. Чаппи уже лежал как можно ближе к углям и блаженно исходил паром.

Вскоре всем стало уютно, и они принялись с интересом оглядывать свое окружение. Толпа на первый взгляд состояла преимущественно из крестьян. Из-за их сочного горского акцента Хок порой совсем не мог разобрать, о чем речь. Чанс и Фишер больше привыкли к подобному выговору, поэтому принц сидел молча, предоставляя своим спутникам вести беседу.

Ему интереснее было изучать перемены, привнесенные иммигрантами, — даже в такую простую вещь, как трактир. Наиболее явным признаком являлись заметные повсюду знаки рыбы вместо креста — напоминание о том, что эти люди принадлежат к другой Церкви. Некоторые напитки на полках за барной стойкой оказались незнакомыми капитану. Когда, наконец, подали горячее, оно состояло из традиционных горских деликатесов, большинство которых вызвали у Хока сомнения. Основным блюдом оказались оленьи потроха, приготовленные на пару в овечьем желудке. Фишер жадно на них набросилась, громко приговаривая, что давно не лопала такой вкуснотищи.

— Все дело в специях, — сообщила она Хоку невнятно. — Ешь, от этого у тебя начнут волосы на груди расти.

— Тогда зачем их ешь ты? — пробормотал Хок, тыкая вилкой дымящееся мясо.

— Если не хочешь, я тебе помогу, — встрял Чаппи.

— Вот так сюрприз! — заметил Чанс.

Он с аппетитом поглощал свою порцию. Горская еда не вызывала у него неприятия, поэтому и Хок неохотно попробовал кусочек. В конце концов, он решил, что все же очень голоден, и принялся за трапезу, изо всех сил стараясь не особенно задумываться о том, что именно он жует. Действительно, все дело в специях.

Вокруг суетился трактирщик, широкоплечий бочкообразный детина, явно побывавший в свое время солдатом.

— Все, как вам нравится, сэр квестор? Позвольте снова сунуть раскаленную кочергу в ваш эль, чтобы немного подогреть его. Вашим слугам еще что-нибудь нужно?

— Мы не слуги! — метнул на него острый взгляд Хок.

— Мои извинения, сэр. А кто вы такие?

— Его спутники, — ответила Фишер, пока Хок силился придумать ответ. — Мы направляемся в замок.

— Тогда удачи всем вам, сэр и мэм; не самое веселое место нынче, насколько я слышал. Король столь внезапно умер, благослови его господь, и так и не выяснилось, отчего и почему.

— Как вы относились к королю? — спросил Хок. — Он ведь недолго пробыл вашим королем.

— Он был нашим королем, — твердо ответил трактирщик. — Мы все принесли ему присягу, как только сделались гражданами Леса. И мы гордимся своим поступком. Старый герцог правит Горами сносно — наверное, вполне неплохо, но ему никогда не было особого дела до народа. Оно и было, в сущности, неплохо. Пока вовремя платишь налоги и помалкиваешь о том, что тебя не касается, никто тебя и не трогает. Но король Харальд — он герой, он спас всех нас от Долгой ночи. Хороший человек, как о нем говорили.

— И как, по-вашему, — лучше здесь, в Лесу?

— Ну… и да, и нет, ваша честь. Здесь больше земли, но значит и трудиться надо больше, чтобы ее обрабатывать. Наверное, больше свободы, а вот цены на рынках гораздо выше. Да и пока не чувствуешь себя здесь дома, если ваша честь понимает, о чем я.

— Да, — кивнул Хок. — Понимаю. Когда-то это был мой дом, но я долго отсутствовал. И в мое отсутствие многое изменилось.

— Перемены носятся в воздухе, — согласился трактирщик, лавируя между посетителями, чтобы ловчее наполнить их кружки свежим элем. — Как король-то помер, так повсюду пошли разговоры о политике. Я хочу сказать, королева старается быть хорошим регентом, благослови и храни ее господь, но ее сыну, Стефену, еще очень далеко до совершеннолетия. Кое-кто поговаривает, что надо ловить шанс и осуществить перемены сейчас, пока есть время.

— Перемены какого рода? — поинтересовалась Фишер.

— Всевозможнейшие, мэм, — жизнерадостно отозвался трактирщик. — С юга доходят новости о разных политических системах… демократия, все такое — вы понимаете. Все об этом только и толкуют. Хотя, по-моему, каждый понимает под этим словом что-то свое. Повсюду речи и собрания, а представители богатых и могущественных персон обещают очень многое в обмен на простую поддержку. Король-то умер, а королева настолько ослаблена, благослови господь их обоих, вот и создается впечатление, будто на их место претендуют решительно все. И, разумеется, есть еще герцог Арлик. — Трактирщик впервые нахмурился. — Официально он находится здесь, дабы утешать королеву в час тяжелой утраты, но, скорее всего, он прибыл руководить ее действиями, и никому из нас это не нравится. Мы переселились в эти края, чтобы избавиться от герцога, а он тут как тут…

Беседа продолжалась еще некоторое время, как всякая застольная беседа, все по кругу да по кругу — каждый вставит слово, да так ни к чему и не придет.

Вскоре все разговоры сошли на нет, и трактирные завсегдатая потянулись по домам, пошатываясь и натыкаясь друг на друга. Трактирщик проводил уже очень сонного Чанса и Хока с Фишер в отведенные им комнаты.

Квестор, разумеется, получил лучшую комнату в гостинице — соответственно своему статусу и доброй репутации. Но ему пришлось делить ее с Чаппи, от которого несло мокрой псиной.

Хоку и Фишер досталась маленькая, дешевая комнатушка чуть побольше чулана. Они решили не доставлять хозяину удовольствия препирательствами, поэтому просто улыбались и кивали, пока он не ушел, и только тогда с тоской огляделись.

В комнате имелась аскетического вида кровать, накрытая одеялом, больше похожим на конский потник. Жалкий огарок в оловянном подсвечнике. Бадья в углу, в назначении которой не позволял усомниться запах. И единственное плотно закрытое ставнями окно.

Снаружи по-прежнему бушевала гроза, дождь молотил по крыше над самой головой. Хок и Фишер в усталом молчании стянули с себя чужую одежду и прижались друг к другу под грубыми простынями. Свечу задули, и в комнате сделалось темным-темно, если не считать вспышек молнии, очерчивавших недобрым светом контуры закрытого окна.

— Темнота беспокоит тебя? — тихо спросила Фишер у Хока.

— Нет. Пока ты рядом — нет.

— Меня тоже. Через несколько дней приедем в замок.

— Да.

— И что мы будем делать?

— Играть по слуху. Это не тот Лес, какой мы помним. Все теперь по-другому. Готов спорить, и замок стал иным. Но это не важно. Мы найдем убийцу Харальда и проследим, чтобы виновного наказали. Потому что мы — Хок и Фишер. Вот это и будем делать.