Саймон Грин - Стражи Хейвена

Записей, где говорилось бы о том, кто проектировал и строил изначальный Собор, не существует. Нет письменных данных и о том, как он стал Опрокинутым. Множество хроник того времени были уничтожены. Умышленно уничтожены. Единственное, что я могу сказать наверняка — так это то, что Опрокинутый Собор вернулся в замок впервые. Не спрашивайте, что заставило эту дрянь появиться. Возвращение утраченного южного крыла? Заклинание астролога, который первым призвал князя демонов из тьмы? Долгая ночь? Синяя Луна? Все вышеперечисленное вместе взятое? Понятия не имею. Речь идет о магии, а не об истории. Мои способности весьма ограниченны, а некоторые имеющие отношение к делу книги способен открыть только чародей. Дедушка, наверное, сказал бы вам больше, но он умер. Можете спросить Магуса. Видит Бог, я задавал ему эти вопросы. Но если ему что-нибудь и известно, он держит это при себе. Сволочь загадочная.

— Вы упомянули о Синей Луне, — сказала Фишер. — Нам говорили, что она может вернуться.

— Да, — ответил Сенешаль. — До меня тоже доходили подобные слухи. Из надежных источников. По-моему, просто нечестно, что нам придется пережить подобный ужас больше одного раза в жизни. Но человек предполагает, а Господь располагает. Остается только надеяться, Бог ведает, что творит. Синяя ли Луна повинна в возвращении Собора или наоборот — опять же, понятия не имею. Но вот что я вам скажу: кто бы ни спрятал тайну Опрокинутого Собора, он спрятал ее глубоко. Это могло быть сделано только с молчаливого согласия нескольких поколений Лесных королей. Они и впрямь не хотели, чтобы кто-то узнал правду, пока не придет время. Я обнаружил книгу. Странную книгу. Она не значилась ни в одном библиотечном каталоге. Главный библиотекарь клялся и божился, что она вообще не существовала, пока я ее не нашел. Книга написана от руки на дюжине языков, половина из которых давно забыты в этом мире. В ней больше намеков, чем конкретных сведений, словно писавший боялся сказать слишком много. Приливы и спады Дикой магии определенно подчиняются некоей закономерности. Вы в курсе, что Соборы изначально строились как духовные камертоны? Что ж, данный Собор, по всей видимости, являлся особенно мощным резонатором, поскольку содержал в себе чудотворные предметы.

Сенешаль умолк, уставившись в пространство. Наконец Фишер не выдержала:

— Какого рода чудеса?

— Может, Грааль, — отозвался Сенешаль. — Мебель, собственноручно изготовленную Христом, когда Он учился столярному ремеслу у своего земного отца. Терновый венец с запекшейся на нем Его кровью. Реликварий, музей, где хранятся кости святых, некоторые из них покрыты резьбой и искусством мастеров превращены в артефакты огромной силы. Относительно последних мнения разделились то ли это святыни, то ли богохульство. А еще там есть Жареный, который звонит в железный колокол Преисподней.

И вы еще удивляетесь, что я не хочу иметь ничего общего с этим местом!

— Давайте сменим тему, — предложил Хок. — Кто, по-вашему, убил Харальда?

— Я никогда не интересовался политикой. Мне по статусу положено оставаться нейтральным, мои услуги доступны всем. Но с Магусом что-то здорово нечисто. И я уверен, что у Фелиции имеется любовник, хотя и не могу сказать, кто именно. А вообще я точно так же теряюсь в догадках, как и все остальные.

— Если мы предпримем экспедицию в Опрокинутый Собор, пойдете ли вы с нами? — спросила Фишер.

— Что?! Вы спятили? Или вы совсем не слушали, что я вам говорил?

— У меня есть нехорошее предчувствие, что это окажется необходимым, — объяснил Хок. — Возвращение Опрокинутого Собора связано с огромным количеством событий, включая смерть Харальда. Так вы присоединитесь к нам, если придется туда идти?

— Моя подагра… Не знаю. Дайте мне время подумать. Вы не знаете, о чем просите. Уходите. Я устал. Так или иначе, я дам вам знать, когда приму решение.

Тут дверь распахнулась и появилась его веселая супруга Джейн с булочками, джемом и свежими сливками. Трое маленьких детей вбежали следом за ней и радостно повисли на Сенешале, наперебой рассказывая ему обо всем, что происходило с ними за день. Хок и Фишер потихоньку ушли.

И, наконец, словно неустрашимые охотники, бросающие вызов медведю в его собственной берлоге, капитаны отправились на встречу с герцогом Арликом Холмским. Они специально оставили его напоследок. Отчасти потому, что он пытался давить на них, когда они находились у Магуса, отчасти потому, что практически не сомневались: засада и избиение имели место по приказу герцога. И в огромной степени — потому, что Фишер отчаянно хотелось, чтобы убийцей оказался именно ее ненавистный отец. Поэтому они оставили его на закуску. Так что причиной этому было вовсе не то обстоятельство, что Арлик являлся самым опасным из подозреваемых, а капитаны до сих пор чувствовали себя слабыми и разбитыми.

Гостевые апартаменты герцога являлись лучшими во всем замке, за исключением королевских покоев. Просторные комнаты заполняли всевозможные предметы роскоши и современные удобства, привезенные с юга. Хоку и Фишер пришлось миновать несколько вооруженных постов, прежде чем попасть к герцогу. На каждом этапе гвардейцы требовали, чтобы капитаны сдали оружие, и на каждом Хок и Фишер спокойно давали понять, что и не подумают этого делать.

Вскоре их привели в приемную герцога. Он восседал в удобном кресле в самом центре комнаты, а вокруг бесшумно сновали слуги, спеша исполнить бесконечные приказания, прокарканные хриплым голосом:

— Принесите скамейку для ног. Принесите питье. Принесите другое питье. Задерните занавески на том окне.

Хоку и Фишер явно полагалось ждать на пороге, пока их не призовут, дабы они успели проникнуться величием и могуществом герцога. К несчастью для Арлика, произвести впечатление на Хока и Фишер было нелегко. Они просто прошли вперед, расшугав слуг, словно испуганных птиц, и оказались прямо перед носом его светлости. Они стояли прямо и твердо, ничем не выдавал своей безмерной усталости.

— А вы тут неплохо устроились, — заметил Хок.

— Слишком тесно, — отозвался герцог. — Совсем не то, к чему я привык. Если б не Фелиция с ребенком, я бы уехал из этой помойки так быстро, что у людей бы головы закружились. Но я нужен моей дочери. И не важно, признает она это или нет. Ей необходима моя поддержка. Эти предатели-придворные затоптали бы ее, не будь меня рядом. Они хотят сместить Фелицию с поста регента, дотянуться своими грязными лапами до моего внука. Но они перемрут раньше, чем хоть пальцем его тронут.

— Вы говорите о войне между Лесом и Горами, — констатировала Фишер.

— Войны дорого стоят, — уклонился от прямого ответа герцог. — К ним прибегаешь только в тех случаях, когда все остальное не помогло. Вот почему я здесь, так далеко от дома. Защищая свою дочь, я защищаю свои интересы. Смерть Харальда все разрушила. С ним я мог разговаривать. Мы понимали друг друга. Пусть у нас и случались мелкие разногласия на границе, — просто чтобы посмотреть, кого и насколько можно подвинуть при помощи военных действий, — но никогда ничего серьезного.