Лин Картер - Тонгор. Черный ястреб

Тонгор и Юлэйла отправились дальше, в надежде, что хоть кто-то остался в живых.

За спиной их, свисая на железных цепях, глядя им вслед, висел мертвец, и порывы ветра играли в драпировках стен. Лицо старика, больше похожее на череп, скалилось в безмолвном смехе.

Тонгор очень хотел бы знать, что заставило старика смеяться.

Некоторое время они бродили по замку, обшарив его с подвала до чердака, но не нашли никого живого.

Одни трупы, раздавленные так, словно они побывали в объятиях гиганта. Больше они никого не нашли. Наконец Тонгор с Юлэйлой отыскали начало лестницы, которая вела на вершину наблюдательной башни.

Нигде не было даже самого легкого намека на схватку, ничто не говорило о том, что в темных залах и пустых комнатах происходила битва. На полу не валялись обнаженные клинки, и не было видно ни поломанной мебели, ни следов грабежа: мешочки с драгоценностями и золотом лежали в подвале нетронутые.

Все это выглядело необъяснимо и пугающе. Вернувшись в главный зал, Тонгор и Юлэйла развели большой огонь, подкинув дров в камин. Потом, когда пламя уже ревело, Тонгор пошел и запер на засов большую дверь. К тому времени девушка успела похозяйничать в кухне. Они поели у огня. Их трапеза состояла из фруктов, горячего мяса, хлеба и густой сочной мясной подливки. Вначале они осторожно попробовали, а потом с энтузиазмом набросились на золотое вино из южных земель, сделанное из ферментированного фрукта, который называли сарном. Тонгор как-то раньше пробовал вино, когда оказался пленником в заколдованном городе Итомааре. То вино было слишком крепким и веселящим по сравнению с жидким, кислым пивом валькаров. Но вино барона понравилось и ему, и девушке. Немного поговорив, они почувствовали себя неловко. Девушки и юноши их народов сурово наказывались, если оказывались застигнутыми вместе раньше, чем приходило время жениться или выходить замуж. Тонгор же единственный раз был с женщиной в ямах Итомаара и не очень-то знал, как ему сейчас вести себя. А Юлэйла скромно молчала. Она, потупившись, смотрела в пол, а когда Тонгор отводил от нее взгляд, начинала рассматриваит его лицо, которое сочла очень даже красивым. Северянин показался ей намного более мужественным, серьезным и ответственным, чем мальчики ее возраста, которых знала она.

В ту ночь они спали по разные стороны горящего каминa, завернувшись в меха. Но ни Тонгор,ни Юлэйла не смогли крепко уснуть. Тонгор — потому, что его беспокоила близость девушки и ее красота. А Юлэйла — потому что она не могла выбросить из головы одну вещь, которую она обнаружила на втором этаже замка.

Там из-под занавески торчали сапоги. Девушке показалось, что там кто-то прятался, но она почему-то побоялась сказать об этом Тонгору.

Когда огромное золотистое солнце древней Лемурии поднялось над краем мира, чтобы залить землю своими лучами, разогнав темноту, юноша и девушка встали.

Они умылись и слегка перекусили, оставив большую часть мяса на потом. Одевшись в меха, чтобы защититься от холодного ветра и снега, они решили отправиться в горы.

Тонгор рассудил, что ему ничего не остается, как проводить Юлэйлу в пещеры, где обитало ее племя. Не мог же он бросить ее здесь, в пустом замке. Не надеялся он и на то, что она решит отправиться с ним вниз, по великому Ущелью Йомсгарда, на юг. Так что он должен был отвести ее домой.

Когда солнце поднялось уже достаточно высоко, они вышли на плато рядом с ледником Белая Река. На этом плато зимовало племя Юлэйлы. Прихватив еду и питье, меха и оружие, путники взяли с собой большой горшок с пылающими углями, так что если понадобится, они с легкостью могли бы развести огонь.

Но они не тронули ни золота, ни драгоценных камней из награбленных бароном сокровищ. Такая добыча не имела практической ценности. В пустыне на золото ничего не купишь. А Тонгор к тому же подозревал, что на сокровища замка Йомсгарда могла лечь печать невидимого проклятия, которое и убило всех слуг барона.

Юлэйла, однако, прихватила с собой дорогую лампу для своей матери. Эта вещь казалась настоящим предметом роскоши для девушки, всю жизнь прожившей в пещере.

Когда они выбрались на плоскогорье, Тонгор отпранился вперед, осторожно пробуя крепость льда копьем, которое прихватил из оружейной Бэйрека. Шел панчанд — второй месяц весны, и оттепели подточили глубокий снег. Ручейки грязной воды текли по стенам утесов, и ходить по леднику стало опасно.

Они шли весь день, делая только редкие остановки,чтобы передохнуть. Ближе к концу дня они с удовольствием напились из ручья, который Тонгор уст-роил, проткнув ледяную корку стрелой и дав выход скопившейся под ней воде. В эту ночь они нашли убежище в пустой пещере, развели костер и поджарили свежее мясо птицы, которую подстрелил Тонгор. Всю ночь они проспали, прижавшись друг к другу, чтоб было потеплее, а утром отправились дальше.

А в полдень они нашли Бэйрека Рыжего Волка. Точнее, то, что от него осталось.

Барон, должно быть, от страха бежал из замка, отправившись через пустующие земли тайными тропами. Ни Тонгор, ни Юлэйла не могли сказать, как он очутился в этом месте. Барон удрал довольно далеко, но преследователь настиг его незадолго до восхода солнца, когда жестокий правитель отдыхал. Пепел костра еще не остыл.

Тело барона было раздавлено так, словно его сжала огромная рука. Но искалечена оказалась только нижняя часть его тела. Выше талии на теле не было видно никаких отметин.

Hа лице барона застыла маска невероятного ужаса. Тонгор решил, что при жизни лицо этого человека было довольно угрюмым. При жизни барон был мошенником, задирой и тираном. И если бы он не оставался при этом еще и отважным человеком, закаленным и опытным воином, то не смог бы долго верховодить своей бандой проходимцев. Такие люди не умирали, скривившись от ужаса.

Тонгор и Юлэйла, оставив тело барона, отправились дальше. Они ничем не могли ему помочь. Наконец валькар прочистил горло и заговорил.

— Этот Зоран Зан был могучим колдуном? — спросил он.

— Так говорили старики моего племени, — ответила девушка. — Они говорили, что он усмирил и держал взаперти Демона Снегов.

— А что это было за создание?

— Точно не знаю. Старики говорили, что эта тварь достаточно холодная, чтобы обитать на самой крыше ледяных гор, — сказала Юлэйла.

Тонгор заворчал, сплюнул, но ничего не сказал. Он не то чтобы верил в демонов. С другой стороны, нельзя сказать, что он в них вовсе не верил.

И он очень удивился бы, если б в них верил сам Бэйрек Рыжий Волк.

Вторую ночь путники провели под низким каменным навесом, укрывшим их от ветра и от зверей, ревевших где-то вдали в снежной пустыне.