Александр Мазин - Потрясатель Тверди

Эак и Ортран были смущены: они не смогли удержать урров, бросили своих друзей в явной опасности. Как только их животные остановились перед преградой, они, не раздумывая, повернули их и поехали наверх. Не слишком быстро, потому что урры здорово устали. Они поднялись по меньшей мере на милонгу, когда ветер донес до них испуганный крик одной из девушек. К ней присоединилась другая. Оба воина остановились. Сверху, оттуда, где остались их друзья, не доносилось ни звука. Эак первым принял решение. Он развернулся и погнал урра вниз. Ортран понесся следом, и Демон, как всегда, вырвался вперед.

Теперь они увидели зловещую фигуру с обнаженным мечом в руке. Человек стоял на вершине одного из каменных обломков, и ветер свирепо трепал полы его длинного плаща. Прежде чем северяне достигли завала, еще несколько таких же фигур появилось из нагромождения камней. Все они бросились к конгаям, и мечи в их руках говорили сами за себя. Контрабандисты образовали круг, девушки в середине, и встретили врага жалами клинков. Северяне были уже в тридцати шагах. Эак ощутил радостное возбуждение, всегда охватывающее его перед битвой.

Но, к удивлению аргенетов, урры их остановились за два десятка минов от обороняющихся конгаев. Даже неустрашимый Демон отказался повиноваться: он рычал, хрипел, мотал здоровенной башкой. И отступал. Урр Эака вел себя еще хуже. В конце концов воин не выдержал и спрыгнул на землю. Ортран тотчас оказался рядом с ним.

Едва нападавшие заметили северян, конгаи перестали их интересовать. Аргенеты не поняли, что их привлекло, но все семеро напавших бросились к ним. И воинам сразу стало тесно. Лиц противников они в темноте не могли разглядеть. Но кольчуги, шлемы, владение оружием ясно показывали: это профессиональные бойцы. И двигались враги так быстро, что Эак еле успевал отражать мелькающие перед ним мечи. И он сразу почувствовал странность движений: быстрых, резких, но каких-то угловатых. Так двигается паук. И то была не единственная странность. Эак скоро убедился в этом. Три противника атаковали его. Они ловко орудовали длинными мечами, очень похожими на конгские. Эак защищался собственным мечом и длинным кинжалом. Как ни опытен он был, но дважды только кольчуга спасала ему жизнь. А потом он, улучив момент, оказался один на один с правым нападающим и, нырнув под меч, ударил сбоку, наискось. Белый клинок разрубил кольчугу и на ладонь погрузился в тело врага. Эак был уверен, что теперь против него только двое врагов. Но ошибся. Третий боец по-прежнему ловко махал мечом, будто не он получил только что тяжелейшую рану. Может быть, это обескуражило бы другого воина, но Эаку только прибавило сил. В бою он любил неизвестность: щекочет нервы! Прыжком уйдя от подсекающего удара, Эак плечом отбросил одного из противников на другого, молниеносно развернулся к третьему, гардой кинжала блокировал меч, вонзил клинок в правое подреберье врага, повернул и рывком выдернул обратно. А тот — будто и не заметил раны. Эак едва не погиб, успев в самый последний момент поймать меч противника крестовиной кинжала. И опять завертелась вокруг него стальная карусель.

Если Эаку приходилось нелегко, то Ортрану было еще тяжелее. Маир-унратен обрушивался на головы и плечи врагов, сбивал их с ног, сминал шлемы, разрывал кольчуги, но упавшие поднимались, отброшенные назад возвращались. Ортран, в отличие от Эака, не находил удовольствия в битве с неуязвимым противником. Он забеспокоился. Пока сын Дино защищал его спину, он мог удерживать врагов на расстоянии и пользоваться преимуществом в оружии. Но маир-унратен не меч. Норман стал уставать.

Эак, сделав ложный выпад кинжалом, напрочь отсек руку одному из противников. Все же Белый Меч есть Белый Меч! Враг отпрыгнул назад, преспокойно вынул оружие из отрубленной руки другой и снова напал на аргенета.

Эак совершенно потерял ощущение времени. Он атаковал, уклонялся, снова атаковал, отскакивал, наносил удары, прыгал, приседал, вертелся, парировал, рубил… Его враги были неуязвимы. Один дрался без руки, второй лишился шлема, части головы, половины лица. У третьего в животе зияла дыра. Из ран не текла кровь, а воины продолжали сражаться. Но Эак уже сообразил, что ему нужно делать. Отрубленные конечности не прирастали, и тот из врагов, которому аргенет колющим ударом повредил позвоночник, двигался заметно медленнее других. Его и выбрал Эак, чтобы, уйдя от рубящего удара в шею, широко размахнуться и опустить меч на голову врага, с которой аргенет мгновением раньше сшиб шлем.

Меч Асенаров рассек врага надвое. Обе половинки упали на землю и продолжали дергаться в чудовищной агонии. Но опасности они уже не представляли.

Теперь Эак совершенно отказался от колющих и коротких ударов. Он уклонялся, выжидал. И случай представился. Один из двух оставшихся противников поскользнулся, и белый клинок молнией упал на плечо врага на миним левее шеи. Этот удар не разрубил его пополам, но, пройдя наискось до тазовой кости, сделал свое дело. Противник упал, забился, пытаясь подняться, но туловище его разваливалось надвое. И хотя встать воин не мог, он все равно пытался достать Эака мечом. Следующий удар развалил третьего. Эак стремительно обернулся, желая удостовериться, что с Ортраном все в порядке. Но не увидел его — только мелькнувшие силуэты убегающих врагов. Поле боя осталось за аргенетом. Только непонятно было, куда делся Ортран. Небо затянули тучи, и стало довольно темно. Эак сделал несколько шагов, споткнулся, и увидел Ортрана. Прямо у своих ног. Мечи людей-чудовищ превратили тело воина в кровавый студень. Ортран был мертв. Наклонившись над ним, Эак понял, что Ортран обезглавлен. Аргенет посмотрел вокруг, заметил что-то круглое. Но то была не голова, а всего лишь шар маир-унратена с обрывком цепи. Рядом лежали отрубленные голова и правая рука одного из врагов. В просвет между тучами проглянула Уна, и аргенет увидел, что обрубок живет, глаза его следят за Эаком, а губы шевелятся, словно пытаясь что-то сказать. В другое время аргенет был бы потрясен подобным зрелищем, сейчас же ему было все равно. Он вернулся к обезглавленному телу Ортрана, опустился рядом на землю.

Пирон приблизился к нему.

— Господин! — тихо сказал конгай.

Эак поднял голову, но посмотрел как сквозь пустое место.

— Господин! — умоляющим голосом позвал Пирон. — Прости нас! Мы не умеем сражаться с демонами!

Эак ничего не ответил. Его невидящий взгляд был устремлен в сторону Черных Гор.

Таким его и застали Нил, Биорк, Санти и Этайа. По другую сторону мертвого аргенета, опустив большую черную голову на мощные лапы, лежал Демон. Такой же неподвижный и безмолвный.

Ортран был единственным погибшим в ночной схватке. Один из конгаев получил рану на голени. Даже не рану — царапину. Похоже было, что именно норман был целью нападающих. Но никто не мог понять — почему. И никому не пришло в голову допрашивать изрубленные тела, ползающие по земле. Их природа была ясна Этайе и Нилу.