Дмитрий Григорьев - Последний враг

Аму открыл глаза и обнаружил, что лежит на деревянной скамье в небольшой комнате, очень похожей на ту, которую описывал отец. Ни оружия, ни доспехов рядом не было. Не было даже пояса и ремешка для волос.

Молодой воин постепенно восстановил в памяти все события неудачной вылазки.

«Меня схватили в воде. Как и отца…»

История пленения Сехема тоже была связана с подводным миром. Он и Кхет закинули сети возле островка, прозванного рыбаками Синяя Скала. Остров действительно был скалистым, но не синий, а пепельно-серый. Возможно, в тумане или ночью, при свете печальной Моны, камни приобретали синий оттенок.

Улов был самым обычным: верткие смиалы, несколько небольших саркулов и множество мираров, которых рыбаки тут же выбрасывали за борт.

Друзья уже повернули к дому, как вдруг руль парусника заклинило. Сехем не мог сдвинуть его ни на один димин. Корабль развернуло и, с громадной скоростью, так что нос начал рассекать воду, а даже мелкие волны стали с грохотом разбиваться о борта, понесло в сторону Урха, к жилищу Урумана. Рыбаки почувствовали, что не течение и не ветер тащит судно к замку. Сехем, перегнувшись за борт, увидел в глубине большое темное пятно. Он схватил багор и попытался ткнуть им чудище. Но багор оказался слишком короток: неведомое существо плотно обхватило киль, а само находилось еще ниже.

Прыгать за борт было бессмысленно, и рыбаки полностью доверились судьбе. Чудовище, впоследствии Сехем предполагал, что это была обученная марра, затащило корабль внутрь замка и, лишь ворота захлопнулись, скрылось в глубине гавани. Сехем так и не увидел этого исполина, как, впрочем, и его хозяина Урумана. На причале рыбаков встретили прислужники мага и, завязав им глаза, развели по темницам. На все просьбы старика поговорить с самим магом стражники отвечали отказом.

Целый месяц Сехем провел в сырой комнате, в одиночестве, довольствуясь скудной пищей, которую приносил ему безмолвный страж. Так продолжалось до тех пор, пока не появился Сафр.

Аму ждали еще более тяжелые испытания.

— Я хочу поговорить с магом, — заявил Аму прислужнику, появившемуся в дверях.

Но тот не ответил. Он поставил миску с едой и кувшин на пол и сразу же удалился. Загремел засов.

Гладкие скользкие камни, темное отверстие отхожего места в углу, деревянная скамья и маленькая полоска света под самым потолком… Ни одной надписи на стене, ни одной трещинки. Правда, темница проветривалась: из дыры в углу шел поток влажного воздуха. Прислужник Урумана, человек с пустыми глазами и бледно-зеленой кожей, словно всю свою жизнь проведший в подземелье, появлялся два раза в день, и каждый раз Аму настойчиво требовал свидания с магом. Надсмотрщик, казалось, вообще не замечал узника. Он забирал пустую посуду и аккуратно, всегда в одно и то же место ставил новую миску и кувшин. Меню не отличалось разнообразием: похлебка из хорены, в которую раз в неделю добавляли мясо саркула, постные лепешки, а в кувшине — простая, приторно-теплая вода.

Аму пытался кричать на прислужника, один раз даже схватил его за края черной рубахи и потащил к себе, но тот молча упирался. На шум возни тотчас прибежали более разговорчивые стражники.

— Хочешь увидеть мага, — рассмеялся один, — получай! — И его рука в железной перчатке ударила Аму по зубам. Юноша упал. Рот наполнился кровью. Он сразу, как учили в школе, закрыл руками голову. Стражники еще несколько раз пнули его ногами и удалились.

С той поры узник уже больше ничего не требовал. Он отломал край глиняной миски, и этим кусочком каждый день оставлял отметину.

Шло время, множество еле заметных коричневых лесенок появилось на стене. Белая рубаха Аму и набедренная повязка совсем изодрались и посерели.

Он старался не падать духом. Полдня занимался гимнастикой, остальное время вспоминал, разговаривая сам с собой, и даже пытался сочинять песни.

Прошлое приходило к нему и во сне. Там он вновь встречался с друзьями, путешествовал, учился. А если сны вдруг омрачались появлением чернобородого колдуна, то Аму легко побеждал его в своих сновидениях. Но однажды все изменилось.

Посреди ночи он почувствовал рядом чье-то дыхание и услышал шепот:

— Вставай, пойдем, эти испарения убьют тебя.

— Убьют, — тихо повторил узник и затем спросил: — Кто ты?

— Я — твой друг, — ответил некто из темноты.

Дверь оказалась незапертой, и они вышли в проход, освещенный всего лишь двумя лампами: одна была позади, где-то за углом, вторая — ближе, прямо над дверью. Незнакомец шел тихо, словно плыл по гладкому каменному полу, а каждый шаг Аму гулко разносился по коридору.

— Куда мы идем? — спросил узник и попытался разглядеть своего провожатого, но даже при свете лампы ничего толком не увидел.

Это был человек в черном плаще, полы которого доходили до земли, а лицо незнакомца закрывала черная маска. Только глаза блестели и вспыхивали зеленым, когда на них попадал свет фонаря.

Вместо ответа странный провожатый поднял руку, обтянутую черной материей, и указал в глубь прохода.

Вскоре они остановились напротив одной из боковых дверей. Незнакомец распахнул ее, и коридор наполнился ярким золотистым светом.

— Выходи, Аму. — Провожатый стоял уже снаружи, и от каждого движения золотые змейки пробегали по черному шелку его накидки.

Аму огляделся: не было ни Башни Тишины, ни зловещей внутренней гавани, о которых рассказывал отец. Вместо них зеленела большая поляна. Зелень травы показалась ему неестественно яркой, ядовитый цвет резал глаза. «Как быстро я отвык от солнечного света», — подумал юноша.

Черные стены замка окружали лужайку со всех сторон. Наверху они были усеяны множеством людей в богатых праздничных нарядах. Когда Аму появился на площадке, его встретили восторженные крики.

— Вот тот храбрый воин, кто сейчас сразится с врагом. Избранник Богов победит ставленника Урумана! — неожиданно громко прокричал человек в черном.

Зрители неистовствовали. С противоположной стороны залитой солнцем поляны появились двое: человек в таком же черном плаще и воин в шлеме с металлическим забралом, в блестящей серебристой кольчуге до колен. В одной, облаченной в перчатку из стальных пластин, руке сверкал меч, другая сжимала булаву.