Дмитрий Михайлов - Избавитель

— Доброй ночи, — на чистом русском ответил пришлый и еле заметно поклонился.

Священник насторожился: он чувствовал какую-то необъяснимую опасность, но, тем не менее, выдержал паузу и снова спросил:

— Могу я Вам чем-нибудь помочь?

Мы оба можем помочь друг другу, отец Василий. Да, я Вас знаю, — прочитал удивление на лице священника незнакомец. — Поверьте, там, откуда я прибыл, вы весьма известны.

Кто Вы?

Я — бывший разбойник Яков Афанасьев, — представился незнакомец, — но чаще меня называли Яшка Каин, и вся Волга дрожала при упоминании моего имени. В свое время я загубил много душ и за это жестоко поплатился: все кончается, пришел конец и моей жизни, а за нее мне было уготовано место только в аду. Правда, за прижизненные «заслуги» я у Сатаны на особом счету, но всё же ад — это ад.

Яков рассказывал свою жизнь как поэму — похоже, он долго готовился к этой встрече. Закончив, он тяжко вздохнул и смиренно опустил взор. Все в нем было напускное: и слова, и жесты, и выражение лица.

— Так Вы… Призрак? — недоверчиво спросил Василий, вглядываясь в него: Яков не светился, не был прозрачным и, если бы не бледность, то легко мог бы сойти за обычного человека.

— Ммм… Не совсем. Призраки — это неприкаянные души, а я к вам из ада. У меня есть плоть, оболочка, но она ничего не чувствует, ей не нужен воздух, и сердце в ней тоже не бьется.

— Зачем же она? — в растерянном недоумении спросил отец.

— Ну, в ней меня все видят, все слышат, а не только избранные. Оболочка, что… Пустое, вот вдохнуть в нее жизнь — это уже проблема. И это, как раз, относится к делу.

— И какое у Вас ко мне дело?

— Я краешком уха слышал, что вы только что просили у Господа для людей освобождения от всех страданий. Я бы мог Вам в этом подсобить.

Отец Василий насторожился сильнее. В словах разбойника чувствовался подвох.

— В ад попадают не только разбойники с большой дороги, но и вполне умные люди. Там у них неограниченное время для размышлений и неограниченные возможности познать всю сущность материи. Некоторые приобретают ученость, с которой не сравнится ни одна академия наук. В тайне от Хозяина я уже объединил несколько таких умов и готов представить хоть сейчас плод их совместного творчества — совершенные знания, которые спасут людей от всяких бедствий. Представьте себе, я дам людям то, до чего они еще не скоро дойдут собственным умом, и избавлю их от страданий уже сейчас: от нужды, воин, голода, болезней. Всего этого больше не будет!

Священник задумался.

— Что Вам нужно взамен?

— Я хочу выйти из ада, — Яшка приложил свою правую ладонь к груди и умоляющими глазами посмотрел на священника.

— Но как я могу Вам помочь?!

— Вы на особом счету у Бога, — разбойник заговорил тихо, словно боялся, что его могут подслушать. — Уж не знаю почему. Так, может быть, если вы замолвите за меня словечко, он и вытащит меня из преисподней?

— Неужели, Яков, Вы действительно думаете, что Он вот так возьмет и впустит Вас на Небеса?

— Да я не прошу меня в рай забрать! Я понимаю, что грехи меня туда не пустят. Я прошу, чтобы он оживил эту плоть, чтобы я получил второй шанс, а я уж искуплю свою вину и в назначенный час предстану пред ним чистым! Уж теперь-то я знаю, что почём.

Святой отец серьезно задумался. От Дьявола и его сторонников можно было ожидать чего угодно, но уж очень искренними показались последние слова Яшки Афанасьева.

— Решайтесь, — торопил священника разбойник. — Я не могу долго отсутствовать. Хозяин может меня хватиться в любой момент, и тогда мне несдобровать.

— Это сложное решение, — сурово ответил священник. — А каковы гарантии, что Вы не обманете?

— Мы заключим договор. Нерушимый договор.

Священник вновь задумался:

— Значит, я молю Господа, чтобы он вновь вернул Вас к жизни, а Вы предоставляете миру научные чудеса. Так?

— Так.

— Это все условия? Больше ничего нет?

— М-м-м… Есть еще одно, — помявшись, сознался разбойник. По всей видимости, он совсем не хотел говорить об этом. — Природа не терпит пустоты, а посему, когда я покину преисподнюю, мое место должны будете занять Вы.

Священник выпрямился и напрягся от макушки до пальцев ног: так вот оно что! Дело приобретало иной оборот. Признаться, еще минуту назад он готов был идти за людей хоть в пекло, и вот ему представилась такая возможность, но он был уже не уверен, что хочет этого. И не потому, что боялся адских мук (вернее, не только поэтому), но потому, что сама сделка казалась ему подозрительной.

— То есть Вы предлагаете мне продать душу?

— Акстись! — воскликнул Яков. — Мне-то зачем твоя душа? Мне бы свою спасти.

— Нет, — категорично ответил Василий после небольшого раздумья.

— Что такое? — недовольно спросил «беглец», словно Василий изводил его своими капризами.

— Я не могу претендовать на изменение порядков, установленных Господом. Раз все так происходит, значит, на то Его воля.

— Вот оно, поповское мракобесие! — негодовал Яков. — Выходит, всё, что придумывали ученые мужи с начала времен — это «изменение порядков»? Я ведь предлагаю всего лишь изобретения! И за что? Только за второй шанс.

— Нет, — повторил Василий.

Яков некоторое время с ненавистью смотрел на священника, возмущенный его упорством, но затем взял себя в руки и заключил:

— Ладно. Думай пока. Я еще приду за ответом.

Разбойник развернулся и быстро пошел назад. Через несколько шагов трава вокруг него вновь заискрилась, и молния, вырвавшись из земли, ударила в Якова, не оставив от него ни следа.

Глубоко потрясенный священник побрел в палатку. Весь следующий день он находился под впечатлением от этой необычной встречи. А затем начал раздумывать о правильности своего решения. И чем больше он думал, тем сильнее крепла в нем уверенность в собственной правоте. В конце концов, в нем даже зародилась гордость, что он устоял перед таким действительно дьявольским искушением.

Так прошла неделя. Город к этому времени уже был практически разобран, и отряды готовились к завершению этого этапа работ. А между тем вооруженные нападения стали происходить чаще. Больше всего от разбойничьих групп страдали «бездомные», но, собравшись в крупные банды, разбойники отваживались нападать и на колонны с провизией. Теперь колонны сопровождал усиленный военный конвой, а лагеря спасателей охраняли «голубые каски». И, тем не менее, угроза вооруженного нападения постоянно висела Дамокловым мечом и увеличивалась день ото дня.

Помимо нападений, в окрестностях города то там, то здесь возникали вспышки заболеваний. Сотрудники МЧС и местная наемная сила вынуждены были целыми днями ходить в марлевых повязках, снимая их только во время еды и сна.