Майкл Резник - Торир. Рыжебородый

Котар, с трудом встав на ноги, жадно глотал воздух. Спина и затылок варвара превратились в один огромный кровоподтек. Увидев, как тварь выпрыгивает в проделанную им дыру в стене, Котар решил, что все сложилось наилучшим образом. Пусть этот дикарь съест ведьму живьем, пусть присоединит ее к своему гарему — как угодно. Лишь бы избавиться от нее и…

Но это было тело не Аримы, а маленькой Малхи. Золотоволосой Малхи с чудной детской улыбкой, чья душа скиталась теперь в мрачных долинах Ниффергейма.

Завернув четырехколенное ругательство, Котар кинулся вслед за убегающим похитителем женщин.

В три прыжка нагнав Отвратительного, варвар вскочил на плечи чудовища и сжал ему горло железными пальцами. Полузверь вздрогнул и выронил добычу.

Даже изрядного веса Котара не хватило на то, чтобы опрокинуть Отвратительного, но высвободиться из рук варвара человек гор уже не мог. Он хрипел, терзая когтями кольчугу Котара, крутился на одном месте, пытаясь сбросить всадника, выл и шарахался из стороны в сторону. Голова его клонилась все ниже. Он был совершенно беспомощен.

Слепо тычась во все стороны, Отвратительный вдруг завыл и со всего размаху ринулся на стену хижины. Он мог разбить себе голову, но надеялся разбить при этом и голову безжалостного седока. За два шага от стены Котар догадался, чего хочет чудовище, и успел, схватив за длинную шерсть на затылке, подставить под удар круглую обезьянью голову чудовища.

Стены хижины зашатались, но выдержали. Выдержал и череп Отвратительного. Но, как показалось варвару, эта неудача окончательно лишила чудовище рассудка. Дико вращая красными глазами, оно попыталось взвыть — но из горла его вырвался лишь невнятный хрип.

Обезумев от боли и ярости, горный человек стал бегать из стороны в сторону, колотясь головой обо все, что попадалось на пути. Арима, уже пришедшая в себя, с восхищением следила за этой скачкой. Испробовав на себе чудовищную силу рук Отвратительного, она никак не могла поверить, что полузверя может убить безоружный человек — пусть даже такой великан, как Котар. И тем не менее варвар побеждал.

Согнувшись втрое, метался Отвратительный по хижине, а Котар восседал на нем, как насекомое-паразит, высасывающее соки из оседланной гусеницы. Внезапно мутный взгляд чудовища остановился на ней, женщине, с которой все началось. Вот с кем следовало бы разделаться! Отвратительный снова захрипел и ринулся к Ариме.

Одного удара его когтя было бы достаточно, чтобы вышибить из нее дух, но Котар, снова вцепившись в волосы чудовища, заставил его запрокинуть голову и крикнул:

— Уберись! Спрячься куда-нибудь!

Но Арима его не слышала. Она словно примерзла к месту. Человеческий страх сковал ее. Она еще не настолько освоилась с телесной оболочкой, чтобы справиться с оцепенением.

Котар зарычал и сильнее стиснул пальцы. Мышцы у него на руках вздулись чудовищными буграми, казалось, они вот-вот прорвут бронзовую кожу. Невнятный писк вырвался из горла несчастной твари. Ноги Отвратительного подкосились. Он еще успел потянуться когтистой рукой к Ариме — но рухнул замертво, даже не поцарапав ее.

Варвар резко выдохнул. Раздался громкий хруст — и еще дергавшееся чудовище замерло, ткнувшись лицом в теплую золу очага. У Отвратительного была сломана шея.

Не слезая с загривка уже мертвой твари, Котар подмигнул женщине:

— Вот теперь ты в безопасности.

Она еще не пришла в себя после пережитого потрясения. Дыхание Аримы с хрипом вырывалось из ее горла, грудь вздрагивала от бешеных ударов сердца. Девушка облизнула губы, пытаясь что-то сказать, но выдавила из себя только невнятное восклицание.

— Клянусь всеми богами Бандамарра! — выдохнула она наконец. — Варвар, ты мне нравишься!

Глаза Котара сверкнули.

— Настолько, что ты отказалась бы помогать Лори?

Суккуб опустила голову и долго молчала, водя пальцем по закопченным камням очага.

— Да. — Арима подняла голову и взглянула в глаза варвару. — Да, но не теперь. Я связана словом и не могу нарушить обещание — даже если бы захотела. Но когда рыжая ведьма будет свободна… — Да, тогда я смогу помочь тебе, Котар!

— А что ты захочешь за эту помощь?

Арима покачала головой. Быть может, Котару показалось, но глаза ее стали из зеленых светлоголубыми.

— Еще не знаю. Оказывается, быть человеком — это уже само по себе вознаграждение. Страх. Удовольствие — например, от зрелища настоящей битвы за твою персону. — Она повела рукой, словно подчеркивая этим жестом свою принадлежность миру людей. — Запах мяса, морозный воздух, прикосновение одежды к коже. Всего этого я не знала в своем мире, у нас все иначе.

Увидев, как Котар встает и сгребает за шкирку мертвое тело Отвратительного, девушка сразу сменила тон.

— Что ты собираешься с ним сделать?

— Заткнуть им дыру в стене. Становится холодно, а под утро будет еще холоднее. Он нам пробил дыру в стене, пусть он ее и заделает.

Вернувшись, Котар заново разжег огонь, дожарил мясо и протянул один из кусков женщине.

— Ешь. Сытому холод не помеха.

Глядя, как Котар кусает белоснежными зубами сочное жаркое, Арима вздохнула и последовала его примеру. Мясо оказалось превосходным. Вино, разлитое по двум деревянным чашам, окончательно согрело и взбодрило девушку. Пережитый ужас остался где-то позади, ей было уютно и тепло.

Только когда Котар вытряхнул из седельных сумок два шерстяных одеяла, она сморщила носик и помотала головой.

— Не могу. Они насквозь провоняли лошадиным потом.

Варвар пожал плечами и, улегшись у огня, завернулся в оба одеяла. Снаружи завывал ветер, в дыру в крыше залетали снежинки. Арима сжалась в комочек и придвинулась поближе к очагу.

Спустя некоторое время Котар поднял голову и отогнул край одеяла.

— Иди сюда, гордячка. Ты покроешься льдом и обрастешь белым инеем, просидев так всю ночь. Иди, я тебя согрею.

Арима не заставила долго себя упрашивать. Скользнув к нему под одеяло, она свернулась калачиком и затихла, отогреваясь. Котар подоткнул края со всех сторон и замер. Очень скоро девушка почувствовала себя гораздо лучше и блаженно вытянулась во весь рост.

Уже засыпая, она обняла варвара, прижавшись к его теплому боку.

— Спи, Арима, — сонно пробормотал Котар. — Малха мне как младшая сестренка — не забывай, что ты все-таки в ее теле.

Суккуб лукаво улыбнулась, не открывая глаз.

— В другой раз, Котар, — хихикнула она.

Город Комморел спал. Полуденное солнце сверкало в зените, на улицах было полно народу, и Котар с недоумением вглядывался в окаменевшие лица мужчин и женщин, застывших, словно заснули на ходу. Они напоминали искусно сделанные и раскрашенные статуи, которые чудаковатый скульптор нарядил в яркие платья. Руки подняты в неоконченных жестах, губы приоткрыты в недосказанных фразах. Позы людей были самыми разными, одинаковым казалось лишь одно: широко раскрытые испуганные глаза, уставившиеся в одну точку. Котар, дивясь, пробирался меж этих живых изваяний, ведя под уздцы Серебряного и белую кобылу.