Эдгар Райс Берроуз - Тарзан в Пеллюсидаре

— Я собираюсь пойти навстречу незнакомцам, о которых ходит столько слухов. Думаю, это мои друзья.

Но если это не мои друзья, они смогут убить многих из нас своим оружием, прежде чем мы подойдем достаточно близко, чтобы убить их. Кто из вас хочет пойти со мной?

Все они вызвались идти с ним, но фон Хорст взял только около пятидесяти воинов. Ла-джа сопровождала их, и они двинулись в путь, ведомые лишь неясными слухами. Но когда они шли на юг и говорили с людьми из других племен, которых встречали по пути, то получали более достоверные сведения. Наконец, воины фон Хорста, ходившие на разведку, вернулись и рассказали, что видели неподалеку группу людей, расположившихся лагерем на берегу реки.

Возглавляемые фон Хорстом, пещерные люди Ло-гара подобрались близко к лагерю незнакомцев. Там фон Хорст увидел вооруженных людей с ружьями и патронташами. Устройство и дисциплина в лагере, часовые, сам военный дух — все это говорило ему о том, что эти люди были связаны с цивилизацией. Но он был еще слишком далеко, чтобы разглядеть лица и понять, знаком ли он с кем-либо из них. Но в одном он был уверен — это не его друзья с «0—220».

Он шепотом посоветовался со своими воинами, затем поднялся и медленно зашагал к лагерю. Фон Хорст прошел лишь несколько шагов по открытой местности, часовой обнаружил его и поднял тревогу. Фон Хорст увидел, что люди во всем лагере поднялись и смотрят на него. Он поднял над головой обе руки в знак того, что пришел с миром. Пока он не подошел к самому лагерю, все молчали, затем кто-то радостно закричал:

— Фон!

Мгновение спустя фон Хорст узнал, кто назвал его имя. Это был Дангар, а с ним были Торек, Лотаи и Мумал. Фон Хорст был поражен. Как все они встретились? Кто были вооруженные люди?

Вперед шагнул высокий симпатичный мужчина.

— Вы лейтенант фон Хорст? — спросил он.

— Да, а Вы?

— Дэвид Иннес. Когда «0—220» отправился во внешний мир, Джейсон Гридли взял с меня обещание, что я снаряжу экспедицию и организую ваш поиск. Я сделал это, как только оказался в Сари. Мне не везло, пока кто-то из моих людей не встретил Дангара, возвратившегося в Сари после долгого отсутствия. Он и привел нас в Лес смерти. Мы понятия не имели, где вас искать, пока не нашли Торека, Лотаи и Мумал, бежавших из страны «укротителей мамонтов».

Они надеялись, что вы бежали, и думали, будто вы отправились в Ло-гар. Мы никогда не слышали о Ло-гаре, но случайно взяли в плен человека, который знал, в каком он направлении. Позже мы наткнулись на человека по имени Скраф, которого вы ранили стрелой.

Мы пообещали ему защиту, и он привел нас в поселение людей-бизонов. Тогда мы были ближе к Ло-гару, но все еще не знали точно, где он. Эти люди знали только направление. Единственной нашей надеждой было взять в плен жителя Ло-гара. И это нам удалось перед прошлым сном. Он теперь с нами, ведет нас в свою страну против воли, потому что думает, будто мы нападем на его народ.

— Кто он? — спросил фон Хорст.

— Их вождь — Брун, — ответил Иннес.

Фон Хорст подал сигнал своим воинам, чтобы те подошли к лагерю, и попросил привести Бруна. Иннес послал за ним, сообщив, что его хотят видеть соплеменники. Но, когда Брун пришел и увидел фон Хорста, он гордо выпрямился и повернулся спиной.

— Я не знаю этого человека, — сказал он. — Он не из Ло-гара.

— Посмотри на тех, кто там идет, Брун, — предложил фон Хорст. — Ты всех их узнаешь, особенно Ла-джа.

— Ла-джа! — воскликнул вождь. — Я считал ее мертвой. Я весь мир обыскал, чтобы найти ее.

Люди из Ло-гара расположились лагерем вместе с людьми из Сари, много говорили, ели и спали два раза, прежде чем собрались в обратный путь.

— Вы отправитесь с нами в Сари, лейтенант? — спросил Иннес. — Гридли может вернуться с экспедицией в любое время. Может быть, это ваш единственный шанс снова оказаться во внешнем мире.

Фон Хорст бросил взгляд на свою светловолосую девушку.

— Я вовсе не уверен, что стремлюсь вернуться во внешний мир, — сказал он.

Видите ли, в мире, в котором нет ни звезд, ни луны, а находящееся на одном месте солнце постоянно стоит в зените, невозможно вычислить время, и поэтому оно здесь не существует.

Когда недавно со мной по радио связался Джейсон Гридли и сказал, что на поверхности Земли уже одна тысяча девятьсот тридцать седьмой год от Рождества Христова, я едва поверил ему, так как мне казалось, что с того момента, когда мы с Эбнером Перри пробились сквозь земную кору во внутренний мир в огромном «железном кроте», изобретенном Перри для разведки полезных ископаемых под поверхностью Земли, прошло совсем мало времени. Меня поставил в тупик тот факт, что мы пробыли с Перри здесь, в Пеллюсидаре, тридцать шесть лет.

Видите ли, в мире, в котором нет ни звезд, ни луны, а находящееся на одном месте солнце постоянно стоит в зените, невозможно вычислить время, и поэтому оно здесь не существует. Ни я, ни Перри не ощущали на себе никакого физического воздействия прошедшего времени. Когда «железный крот» пробился через оболочку Пеллюсидара, мне было двадцать лет, и сейчас я не выгляжу и не чувствую себя намного старше.

Когда я напомнил Перри, что ему теперь сто один год, он чуть не закатил истерику, сказав, что это абсолютно нелепо и что Джейсон Гридли, должно быть, разыграл меня; однако после этого он развеселился и обратил мое внимание на то, что мне теперь пятьдесят шесть. Пятьдесят шесть! Что ж, возможно мне и было бы столько, останься я в Коннектикуте, но здесь, внизу, мне все еще третий десяток.

Оглядываясь на все, случившееся с нами под земной корой, я осознаю, что прошло гораздо больше времени, чем казалось нам. Мы видели так много. Мы жили! На поверхности мы не вместили бы и половины этого в одну жизнь. Мы жили в каменном веке, Перри и я — два человека из двадцатого столетия, — и мы принесли некоторые блага из нашего мира этим людям древнего каменного века. До нашего появления они убивали друг друга каменными топорами и копьями, обработанными при помощи камней, и лишь у нескольких племен были луки со стрелами; а мы научили их изготавливать порох, ружья и пушки, и они начали осознавать преимущества цивилизации.

Однако я никогда не забуду первые эксперименты Перри с порохом. Когда он закончил его изготовление, он был так горд, что его невозможно было удержать от восклицаний.

— Посмотри на него! — кричал он, показывая мне горсть готового пороха. — Запах пороха! Вкус пороха!