Анджей Ясинский - Толлеус, искусник из Кордоса

Големы по очереди выполняли обязательную программу: наклонялись, приседали, взмахивали руками. Ловкости и гибкости им явно не хватало: некоторые в процессе падали или теряли конечности. Потом наиболее удачные големы пытались поразить судей мимикой, чем безмерно смешили зрителей. Толлеусу это было неинтересно. Любопытство он удовлетворил. Пора возвращаться.

Весь вечер старик провел в бане. Конечно, в его возрасте и со слабым сердцем париться нельзя. Да и вообще в жилете делать это неудобно. Но иногда надо себя баловать. Толлеус скинул одежду и, не обращая внимания на удивленных оробосцев, забрался на самую высокую полку. Маны, конечно, тратится больше, ведь надо унять давление и сердцебиение. Зато как приятно.

Толлеус блаженно вздохнул, закрыв глаза. Впрочем, тут же открыл: отдых отдыхом, но надо внимательно следить за индикаторами жилета. Посетителей было мало, а пар хорош: старик с наслаждением вдыхал терпкий еловый аромат, поднимавшийся от жаровни, и не мог надышаться. Вяло промелькнула мысль, что неплохо бы постирать, но это потом. А еще лучше поручить Оболиусу, который уже оттер с себя грязь и явно собрался куда-то улепетнуть.

Когда заведение закрылось, на небе уже горели звезды. Ужин искусник пропустил, но есть и не хотелось. Только спать.

Утро для Толлеуса наступило неожиданно поздно. Очевидно, банька слишком расслабила его. Судя по светилу, которое можно было разглядеть даже сквозь ткань шатра, время приближалось к полудню. Пора вставать и заниматься делами. Подниматься не хотелось сильнее обычного. Как всегда подавив малодушное желание проваляться до вечера, старик сел и сейчас же понял, что ни в какой Широтон сегодня не поедет. Мышцы превратились в кисель и отказывались держать хозяина в вертикальном положении.

– Ну ничего, – тихонечко приободрил себя старик. – Можно еще денек провести здесь и сходить еще на одно выступление. Надо же посмотреть на чародейских големов в действии.

Успокоив себя таким образом, Толлеус с кряхтением встал – следовало озаботиться приобретением билетов.

Оболтус куда-то запропастился. Искусник недовольно пожевал губами: идти самому очень не хотелось. Оставался вариант вызвать помощника с помощью амулета-сердечка. Против ожидания парнишка не явился по первому зову. И по второму тоже.

– Наверное, вышел из зоны действия амулета, – догадался старик. – Куда же это он забрел?

Было еще одно средство: еще после памятного случая, когда рыжий вредитель решил покататься на Пауке, Толлеус поставил на помощника метку. Теперь, если раскинуть искусную сеть, можно будет примерно определить место, где тот находится. Плести искусную сеть – дело небыстрое и манозатратное, а еще нужно, чтобы Оболиус двигался, иначе попадет в ячейку между нитей и останется невидимым.

Но если парень в пределах Палатки, то есть другой вариант – пустить своеобразную волну, которая, разбегаясь во все стороны, пройдет через метку и отразится обратно. Однако старик, прикинув все «за» и «против», так не сделал – этот способ хорош для близких неподвижных целей и тоже потребляет ману, а ее надо экономить. К тому же это возможно, опять-таки, если цель недалеко.

Толлеус вышел из шатра, задернув за собой полог, с помощью посоха вытянул свою ауру в длинный щуп и повел им по кругу. Несмотря на мизерную толщину и расстояние около лиги, этот щуп легко управляется и обладает большой чувствительностью – он легко опознает родную метку на ощупь. Жаль только, что без посоха аура не такая послушная, даже на десяток шагов отросток не вытянешь.

Пропажа нашлась почти сразу, старик угадал с направлением. Метка ощущалась очень отчетливо. Это означало, что помощник совсем рядом. Посмотрев аурным зрением в нужную сторону, Толлеус сразу же увидел парня. Он в самом деле находился недалеко – прятался в кустах у стены бани через дорогу. Так сразу не заметишь, но от Искусства не скроешься. Старик снова достал сердечко, вызывая помощника. Амулет работал: было видно, как Оболиус встрепенулся.

Но парнишка свои дела не бросил, по-прежнему что-то сосредоточенно разглядывая. Он сидел в кустах отнюдь не по нужде и явно прятался, то есть занимался чем-то предосудительным. Старик пребывал в хорошем настроении и решил, что если уж есть такая замечательная возможность, то надо поймать рыжего плута на горячем. Перекрыв отток маны и отключив тем самым сердечко, он шаркающей походкой потихоньку направился к оболтусу.

Беспечный негодник настолько погрузился в свое занятие, что ничего не видел и не слышал вокруг, даже не подозревая о приближении господина. Лишь только когда затрещали ветки, он очнулся и быстро попытался спрятать красный камень в карман, но было уже поздно.

Толлеус узнал свою собственность и с неожиданным проворством сцапал воришку за ухо. Объяснения не требовались: оба в аурном зрении прекрасно видели, как «Око» издевательски медленно выплыло из стены женского отделения бани и влезло парню в ауру. Оболиус густо-густо покраснел, что на фоне рыжих волос смотрелось очень забавно. Старик развеселился еще сильнее. Пацан, конечно, ничего не украл. Но опять взял без спросу. Проступок невелик, но наказать все равно нужно, это без сомнения.

Сурово нахмурившись, Толлеус наставительно произнес:

– Все беды – от женщин. Они отвлекают юный разум от полезных дел. Юноши вроде тебя глупеют. Они создают семью, заводят детей и спиваются, так ничего и не добившись в жизни. – От длинной тирады во рту пересохло, и старик на мгновение замолчал.

Оболиус, пританцовывая, чтобы как-то облегчить боль в ухе, пискнул:

– А как же любовь?

– Любовь?! – возмутился старик. – Какая у тебя там любовь? – ткнул он пальцем в стену здания. – Любовь в голове, а не в бане!

Тон искусника стал успокаивающе-дружелюбным. Он даже потрепал парня по плечу и доверительно сообщил:

– Но я легко решу твою проблему. Искусство – великая вещь. Сейчас я навсегда отобью у тебя всякую охоту до женщин. И не забудь сказать мне потом спасибо.

– Сейчас-сейчас, где-то у меня тут подходящее плетение, – бормотал старик, делая вид, что настраивает посох. – Быстро и безболезненно. Никакой варварской операции…

Нервы Оболиуса не выдержали, и он с криком кинулся наутек, обдирая кожу о колючие ветки. Хихикая, Толлеус какое-то время смотрел вслед напуганному до полусмерти помощнику. Потом пошел обратно в шатер, зажав в кулаке камень «Ока».

Чуть-чуть не дойдя до входа, старик остановился. Интересно, как пацан смог управиться с конструктом? Почему тогда у Толлеуса, посвятившего Искусству столько лет, не получается? Значит, не в мастерстве дело и плетения тут не нужны. Тут есть какая-то маленькая хитрость.