Анджей Ясинский - Толлеус, искусник из Кордоса

Творение Альвареса представляло собой уже знакомую Толлеусу деревянную фигуру человека: на отборочном турнире он насмотрелся на скрепленные вместе бревна, шагающие по воле кукловода. Число деталей, качество сборки, как и обработка самих бревен, конечно, получше, но и только. Чародей явно собрался поразить всех удивительной функциональностью голема. Встав рядом со своим творением, поводырь уселся на деревянную ладонь, и сейчас же истукан с легкостью вознес его высоко вверх. Потом голем немного подбросил ношу и, будто в танце, крутанувшись на одной ноге вокруг собственной оси, бережно поймал человека под мышки.

– Это он у тебя научился, – шепнул посол искуснику. – Раньше чародеи на големов не залезали.

Когда Альварес уже оказался на земле, он почему-то вскрикнул и повалился на бок. Возникло небольшое замешательство, но тут же появился целитель. Он осмотрел участника и диагностировал повреждение колена: очевидно, голем слишком жестко поставил своего хозяина, и немолодые кости не выдержали такого обращения. Травма в общем-то несерьезная, но прямо сейчас выступать чародей не мог, а значит, по законам Турнира выбывал. По огромной трибуне, точно морской прибой, прокатился разочарованный вздох: оробосцы прекрасно знали о перспективах Альвареса и поставили на него деньги.

– Судьба благоволит к нам, – тихо и задумчиво озвучил свою мысль профессор.

Старик промолчал: ему это событие показалось дурным предзнаменованием, ведь он сам собирался ехать на големе.

– Интересная закономерность: големы-скелеты идут в ворота Змеи, каменные выбирают Черепаху, а деревянные Осьминога, – поделился Толлеус с послом своим наблюдением, когда пошла уже третья волна участников.

– Ну ты почти угадал, хотя бывают исключения. Каменные – самые прочные, деревянные претендуют на функциональность – из дерева легче выточить детали. Только для Змеи не выработали еще идеального решения. Такое количество скелетов, как сегодня, – это случайное совпадение, а точнее, подражание чемпиону. Змеиным путем ходят самые разные големы, кроме каменных, разумеется.

– А почему бы им вместо того, чтобы собирать кости, просто не взять мертвое животное? Мне кажется, так было бы проще…

– Проще, не спорю, – согласился Маркус. – Но здесь, на Турнире, это дурной тон. Понимаешь, тут собираются корифеи своего дела. Для них поднять голема – вообще не проблема. Зато лишние килограммы плоти – дополнительный расход маны и большая инерция. Это во-первых, а во-вторых, появиться перед публикой с разлагающимся трупом – это попросту неприлично. Свои же коллеги засмеют. Где-нибудь в битве использовать мертвое тело, желательно вражеское, и бросить обратно в сечу – это пожалуйста. Но не в обществе. И еще нужно учитывать, что животными управлять может мало кто, всем прочим нужно что-нибудь человекообразное.

– Но ведь скелеты – это тоже мертвецы, только старые.

– Местные относятся к этому иначе. Они считают, что нет ничего зазорного в том, чтобы собрать костяного голема. И мастерство свое показать можно, потому что каждую косточку на свое место поставить сложно, и форма удобная и привычная, и уже не смердит… А теперь давай посмотрим на Тиция. Это вон тот здоровый черноволосый парень, что нацелился взять Черепаху.

– Никак не пойму, какой баланс между трассами? Они ведь совсем не похожи!

Кордосский посол согласно кивнул:

– Совершенно верно, маршруты очень разные. Общее у них только одно – расстояние. То есть если просто бежать напрямую, нигде не задерживаясь, то в этом случае было бы одинаково. В этом плане Змея – самая быстрая, потому что там меньше всего задержек. Но она же и самая сложная. Поэтому большинство участников, здраво оценивая свои силы, выбирают другие пути. Вот, кстати, Тиций, выступление которого я тебе настоятельно рекомендую посмотреть, однажды победил в Турнире. Он просто вел голема напрямик, игнорируя все препятствия, и довел-таки до финиша. Он нигде не задерживался и двигался быстро, в результате первое место. С тех пор, правда, никому подобное не удавалось: те, кто забывают об осторожности, очень быстро теряют големов. Но Тиций не отчаивается и из года в год пробует эту стратегию, совершенствуя свое детище. Вот взгляни!

Толлеус посмотрел и поразился. За разговором он не заметил, как чародей поднял не просто каменного истукана, а настоящего исполина. Голем имел огромный, в десять обхватов, если не больше, валун вместо тела, головы и рук не было вовсе, зато железных ног насчитывался целый десяток. Они почему-то торчали, точно лепестки ромашки, во все стороны. Только две из них выполняли свои функции, служа опорой для массивного тела.

– Что это за юбка такая, зачем она? – изумился старик, показывая на торчащие конечности.

– Это запасные, – пояснил Маркус. – Чинить голема нельзя, зато можно сразу сделать лишние на случай, если первая пара повредится.

– Так бежал бы сразу на всех – быстрее было бы! – Искусник все никак не мог взять в толк, зачем таскать лишний груз, который может не понадобиться.

– Сразу на всех он не умеет. Это Тигр может ассоциировать себя с животным и вести четырехлапого голема, а большинству только двуногие по силам.

Толлеус покачал головой: «Чудно́!» Не менее зрелищной оказалась и демонстрация возможностей каменного истукана. Неожиданно для всех прямо с неба в него ударила невероятная молния, бахнуло так, что заложило уши, но голем даже не покачнулся. Довольный Тиций улыбнулся и поклонился зрителям.

Гонг возвестил о начале забега, и искусник улегся спиной на лавочку, приготовившись смотреть выступление. Это зрители на трибунах пусть задирают головы, а у него есть возможность устроиться с большим комфортом. Гигантская иллюзия передавала происходящее в каньоне весьма точно.

Многоногое недоразумение не стало дожидаться, когда ворота откроются достаточно широко: еще не кончил звенеть и вибрировать воздух после удара в гонг, а каменная туша уже ринулась вперед. Навалившись на тяжелые створки, голем распахнул их, чуть не сорвав с петель, и грузно затопал вперед – под ожившие молоты, которые методично поднимались и с грохотом опускались, сотрясая землю. Как и предсказывал Маркус, чародей даже не подумал задержаться, чтобы улучить момент между взмахами. Его творение бежало во всю прыть, лишь покачиваясь под мощными ударами.

Из заварушки каменный истукан выбрался, потеряв пару запасных конечностей, да еще от туловища сверху откололся фрагмент размером с корабельную бочку, но, похоже, Тиция это нисколько не опечалило. В отличие от старших коллег, которые вели свои создания молча и даже слегка задумчиво, он активно переживал за свое детище и подбадривал себя выкриками.