Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить

— Входите! Открыто! — крикнул я.

Дверь распахнулась и перед нами предстала… Рита! Она была одета в короткую дублёнку и в очень короткую юбку под нею. Её чуть полноватые, но очень соблазнительные ножки были обуты в замшевые сапожки на шпильке. Серые глазки сияли. Густые чёрные волосы выбивались из-под изящной меховой шапочки. В руках Рита держала два пакета, очевидно, с напитками и снедью.

При виде такой очаровательной дамы Серпент впал в ступор. Луп впился глазами в её круглые и безукоризненные коленки. Белл томно вздохнул. Фум охнул. Риг прищурился, словно мартовский кот, и чуть не замяукал. Лапид занервничал, а Фульгур спокойно, иронично и философски произнёс:

— Я согласен с тем, кто как-то сказал: «Я всегда предпочитаю безрассудство страстей мудрости бесстрастия!».

— Как хорошо сказано! — звонко рассмеялась Рита и, кинув пакеты на пол, бросилась мне на шею. — О, мой милый и любимый шпион! Как я по тебе соскучилась!

— Кто шпион? — удивился Серпент.

— Где шпион?! — насторожился Луп.

— Любимый, обожаемый мой! — Рита страстно поцеловала меня в губы, а потом счастливо рассмеялась, скинула с себя дублёнку и весело оглянулась по сторонам. — Господа! А не предложите уставшей с дальней дороги даме коньяку?

— Конечно, конечно! — засуетился Белл и преподнёс Рите рюмку искомого напитка и бутерброд с чёрной икрой.

— О, какая вкуснятина! — Рита снова прильнула ко мне. — Как я скучала по тебе, любовь моя!

— Что?! Как!? — воскликнула Стелла и резко вскочила со своего стула, и я почувствовал, что должно произойти что-то нехорошее.

— Дорогая, успокойся.

— Кто дорогая!? — удивилась Рита.

— Ну, э, э, э…

— Любимый, кто эта женщина?!

— Сволочь! — неожиданно истерично заверещала Стелла, вдруг грязно заматерилась и метнула в меня полупустую бутылку из под коньяка, которую я молниеносно и успешно перехватил на лету.

— Так всё-таки, кто это такая?! Что за манеры!? — возмутилась Рита. — Милый, я ничего не понимаю!

— Моя знакомая, подруга, — проблеял я.

— Ах, ты, гад! — кинулась ко мне Стелла, но была успешно перехвачена вовремя очнувшимся от экстаза Серпентом, который сжал её в своих объятиях и стал что-то утешительное шептать ей в маленькое розовое ушко и нежно гладить по голове.

— Это что за лахудра худосочная?! Это что за базарная торговка!? Это что за явление природы!? Вот, оказывается, какие у тебя подруги!? — возмутилась Рита, выхватила из моих рук бутылку и опорожнила её одним махом.

— Ого! — изумился Фум.

— Надо же! — восхитился Белл.

— Да, мы, сибирячки, такие!

— Ты сибирячка? — удивился я.

— Самая настоящая. О, какие пельмени я готовлю! Ты даже не представляешь! Под лёгким уксусом, да под густой и свежей сметанкой! А фарш должен быть только говяжьим! И чуть-чуть укропчика, перчика и чеснока не помешают! А уксус обязательно должен быть лёгким, дабы не забивать вкус искомого продукта!

— Всё это слышать мне непереносимо и крайне невыносимо! — забился в экстазе и закатил глаза Фум. — В каком месте на данной планете находится ваша сибирская деревня!?

— А что, на Марсе есть жизнь?

— Она есть везде! Но, всё-таки!?

— Вообще-то, я не проживаю в какой-нибудь деревне. Я живу в Новосибирске. В самом центре. И город этот очень неплох и не уступает многим мегаполисам, которые существуют в европейской части России!

— Разрешите посетить вас с визитом?

— Заткнись, Фум! — заорал Серпент.

— Так, всё постепенно перерастает в абсолютную и полную клинику… — я выпил ещё коньяку.

— Дорогой! — мрачно произнесла Рита. — Ты не ответил на мой главный вопрос.

— На какой?

— Всё-таки, кто такая эта задрипанная лахудра?

— Это кто лахудра!? — пронзительно закричала Стелла, вдруг резко поддала локотком Серпенту под дых и бросилась к Рите.

Серпент согнулся и захрипел. Луп прыгнул на Стеллу и повалил её на ковёр. Рита с пустой бутылкой наперевес решительно и быстро кинулась на Стеллу и с размаху попыталась ударить ту, метя в голову. Но удар пришёлся по голове Лупа, которая случайно оказалась в неположенном месте. Луп облился кровью, охнул и, видимо, потерял сознание.

Дамы сцепились, визжа и страшно матерясь, и стали драться так яростно и жестоко, что все Господа, находящиеся в комнате, на некоторое время растерялись и онемели. В это время раздался очередной звонок во входную дверь.

— Да, заходите, — меланхолично и безучастно произнёс я, засасывая очередной бокал коньяка.

На пороге появилась… Милли. Она была, как всегда, прекрасна. Короткое декольтированное, ярко алое платье подчёркивало её идеальную фигуру. Роскошные густые рыжие волосы струились по не менее роскошным загорелым плечам. Грудь требовала немедленно и полностью открыть ей доступ наружу и поразить весь мир. На одном из тонких и длинных пальчиках Милли зловеще, тускло и мрачно пылал огромный рубин, облачённый в тяжёлые покрова золотого перстня.

— Да, вот это картина! Блеск, шик, красота! Допрыгался, новоявленный ты Дон-Жуан наш! Доигрался, сволочь!!! Из тебя Высочайший Господин, как из меня ассенизатор! — пронзительно и гневно закричала Милли и бросилась ко мне, видимо, с намерением раздробить мой череп именно тем самым удивительным перстнем.

Её на подлёте успел перехватить Серпент, с огромным трудом пришедший в себя.

— Это кто такая?! Что за конопатая шлюха!? — одновременно спросили меня дамы, мгновенно прервавшие поединок.

— Э, э, э… — проблеял я, теряя ощущение пространства и времени.

— Что!? Я, Великая Госпожа, шлюха!? Конопатая!? — вознегодовала Милли. — Коньяка мне. Бокал! Немедленно!

— Извольте, — Фум поспешно протянул Милли бокал, до краёв наполненный янтарной жидкостью.

Милли неторопливо осушила его до дна, передала сосуд обратно Фуму, глубоко вздохнула, несколько секунд постояла молча, закрыв чудесные кошачьи глазки, затем открыла их, ласково и нежно улыбнулась Серпенту, а потом резко и с силой двинула брата локтём в солнечное сплетение, отчего он снова охнул и повалился на пол.

— Ах, вы, — язвительно и злобно произнесла Милли. — Ничтожные и задрипанные соски, вонючие придорожные проститутки! Я вам сейчас покажу, какая я шлюха! Глупые, безвкусные, пошлые и фригидные суки! Толстожопая тындра! Плоскожопая мымра!

Такие оскорбления Стелла и Рита, конечно, стерпеть не смогли. Они вскочили с пола и бросились к Милли, которая, в свою очередь, бросилась на них. Великую Госпожу, само собой, никто остановить не посмел, так как оба Великих Господина были в бессознательном состоянии, а я находился в каком-то туманном и дурманном ступоре. Завязалась новая крайне жестокая и кровавая драка.

Дамы орали и визжали, рвали друг у друга волосы, кусались, лягались, брыкались, впивались ногтями в плоть друг друга, наносили беспощадные удары шпильками и кулачками. Кровь лилась рекой. Побоище было страшным и беспощадным. Милли, конечно, в силу своей боевой подготовки, превосходила соперниц, но тех всё-таки было двое, а кроме того Стелла, как сотрудник полиции, видимо, тоже имела кое-какие определённые навыки рукопашного боя.