Аркадий и Борис Стругацкие - Мир Полудня (сборник)

Носителя копья из рода холмов посадили между Саулом и Антоном. Он снова был закутан в свою шубу, от которой теперь пахло дезинсекталем, и сидел смирно, беспокойно шевеля коротким носом: принюхивался. Было пять часов утра, занималась бледная ледяная заря. И было очень холодно.

Вадим молча вел глайдер на максимальной скорости и думал только одно: «Успеем или не успеем?» Хоть бы эти бедняги не решились сразу возвращаться в поселок. Но он понимал, что больше им деваться некуда. Это был их единственный шанс на спасение – попытаться смягчить начальника стражи рассказом о том, как они геройски защищали его посланника. Эта грубая скотина прикончит их сразу же, с горечью подумал Вадим. Если мы не успеем. Он представил себе, как они поставят Хайру перед толстым носителем отличного меча, и он, Вадим, скажет: «Кайра-мэ сорината-му каро-сика!» – «Вот ваш человек!» – и визгливо-жалобно завопит: «Татимата-нэ кори-су!» – «Не сметь убивать этих свободных!» Он все время твердил в уме эти фразы, и в конце концов они потеряли для него всякий смысл. Все это не так просто. Может быть, придется вести длинный разговор. А вряд ли носитель меча согласится добровольно прикрепить к своей немытой начальственной голове мнемокристаллы. Вадим покосился на блестящий ящик анализатора. Придется его скрутить. Не зря же я тащил эти двадцать четыре килограмма от кают-компании до глайдера.

Антон спросил:

– А что было в послании?

Вадим достал из кармана смятый листок и, не оборачиваясь, протянул через плечо.

– Я немного подредактировал, – сказал он. – Перевод карандашом между строчек.

Антон взял листок и стал читать вполголоса:

– «Лучезарному колесу в золотых мехах, носителю грозной стрелы, слуге под самым седалищем Великого и могучего Утеса, сверкающего боя, с ногой на небе, живущего, пока не исчезнут машины, к ступне повергает это донесение ничтожный стражник из рода вихрей, носитель отличного меча. Доношу первое: большая машина «воин-купол» пришла в движение от пальца в отверстии пятом и от пальца в отверстии сорок седьмом, и движение было неодолимое, быстрое и прямое. Доношу второе: явились на небывалой машине трое, не знающие речи, не носящие оружия, не понимающие установления и желающие странного. Не зная их сущности, пребываю в ожидании высоких приказаний. Доношу третье: уголь кончается, а топить мертвецами по вашему милостивому слову мы за невежеством и недоумием не умеем. При сем прилагаю: первое – чертеж большой машины «воин-купол» и второе – образцы материи, приклеенные неизвестными людьми к ранам преступников». Да, здесь ничего нового, – сказал Антон.

– Феодализм чистейшей воды, – произнес Саул. – Не особенно церемоньтесь с ними, не то как раз сядете на копья.

Да, церемониться неохота, подумал Вадим. И, конечно, не из-за копий. Пленник вдруг заерзал на месте и грубым басом заискивающе попросил:

– Ринга…

– Сэнту! – визгливо крикнул Вадим.

Пленник замер.

– Опять варенья просит, – сказал Вадим.

– Потерпит, – сказал Саул. – «Жрать и пить, морду бить…»

– Ничего, – сказал Вадим. – Он у нас еще захочет странного.

– Вадим, – попросил Антон, – дай-ка пару кристаллов. Я хочу поговорить с ним.

– В кармашке справа, – сказал Вадим, не оборачиваясь.

– Слушай, Хайра, – сказал Антон. – Если мы тебя вернем в поселок, отпустит твой начальник освобожденных, которые защищали тебя?

– Да, – быстро сказал Хайра. – А вы меня вернете в поселок?

– Конечно, вернем, – сказал Антон. – Не убивать же тебя.

Вадим посмотрел через плечо. Хайра приосанился.

– Начальник строг, – произнес он. – Начальник, может быть, не отпустит их и пошлет обратно в котлован. Но вы можете надеяться на милость. Возможно, он даже отпустит вас, если вы дадите ему ценные подарки. У вас есть ценные подарки?

– Есть, – рассеянно сказал Антон. – У нас все есть.

– Что он говорит? – проворчал Саул. – Вадим, где мои кристаллы? А, вот они…

– Может быть, действительно придется выкупить их, – проговорил Антон задумчиво. – Не устраивать же драку… Мне этого совсем не хочется.

Хайра заговорил снова, и голос его был тверд и визглив.

– А мне вы дадите вот эту куртку. – Он ткнул пальцем в куртку Саула. – И этот ящик. – Он показал на анализатор. – И все варенье. Все равно у вас все отберут перед тем, как отправить в хижины. Вы правильно решили – не устраивать драку. Наши копья остры и зазубрены, и при обратном движении они извлекают из врага внутренности. И еще я возьму вот эту обувь. И вот эту тоже. Ибо все между землей и небом принадлежит Великому и могучему… И это я тоже возьму.

Хайра замолчал озабоченно. Вадим, развлекаясь от души, оглянулся. Антон сосредоточенно смотрел в окно – видимо, он не слушал. Хайра сидел на полу, скрестив ноги, и осматривал его ботинки. Саул смотрел на Хайру, придерживая у виска один из кристаллов. На лице его было бешенство. Поймав взгляд Вадима, он нехорошо улыбнулся. Хайра наставительно сказал:

– Когда вас будут раздевать, не забудьте сказать, что это, – он показал пальцем, – это и это мое. Я первый.

– Молчать, – тихо сказал Саул.

– Молчи сам, – с достоинством сказал Хайра. – Или мы забьем тебя насмерть палками.

– Саул, – сказал Антон. – Перестаньте. Что вы как ребенок…

– Да, он не умен, – сказал Хайра. – Но куртка его хороша.

А ведь он действительно уверен, что мы в его власти, подумал Вадим. Он уже видит это – как нас раздевают и сталкивают в котлован, и мы спим на земляном полу, покрытом нечистотами, и всегда молчим, а он гонит нас босых по снегу, колет копьем, бьет по лицу, чтобы не отставали. А вокруг люди, которые думают только о себе, которые мечтают только о том, чтобы попасть пальцем именно в ту дырку, которая приведет машину в движение, и тогда их, радостных и ликующих, запрягут в сани и погонят по снегу навстречу свободе, босиком, через заснеженные холмы, под седалище Великого и могучего… У Вадима круги пошли перед глазами от боли – так крепко он закусил губу. Я бы им устроил праздничек, подумал он с ненавистью. Это было странное чувство – ненависть. От него холодело внутри и напрягались все мускулы. Он никогда раньше не испытывал ненависти к людям. Он услыхал, как Саул страшно сопит у него за спиной. Хайра мурлыкал песенку.

Внизу показался грязный котлован. На дне его в беспорядке сгрудились машины, нелепые и дикие орудия унижения и смерти. Эх вы, пришельцы, подумал Вадим. Впрочем, что с вас взять! Вы ведь даже не гуманоиды. Вода с неба… Варенье…

Он снизился и, тормозя, пошел вдоль улицы прямо к домику охраны. Хайра, узнав родные места, разразился радостными воплями, которые не брал даже мощный анализатор.

Перед домиком было полно народу. В зеленоватом свете зари мерцал снег. На снегу, сбившись в кучку, жалкие, голые, стояли, опустив головы, два десятка бывших освобожденных. Вокруг них, опираясь на копья, расставив ноги, стояли стражники в шубах. На крыльце возвышался носитель отличного меча. Отличный меч он держал перед собой и, повернув оттопыренное ухо к мечу, водил по острию большим пальцем. Потом он заметил снижающийся глайдер и замер, раскрыв черную пасть.