Аркадий и Борис Стругацкие - Мир Полудня (сборник)

– Товарищ командир, «Мальчик» приведен в походную готовность.

Если можно говорить о спортсменстве в профессии, то Быков всегда был немного спортсменом. Во всяком случае, его прыжки на гусеничных вездеходах без разбега ставили его в первые ряды виртуозов-водителей. Он знал это, гордился этим. Мысль «удивить» товарищей пришла ему в голову внезапно, когда он возился у передней стенки контейнера. Он еще не знал, как отнесется к этому акробатическому номеру командир, и это слегка беспокоило. Но Ермаков только пожал ему руку.

– Все же, Алексей Петрович, вам следовало предупредить нас.

– Это невозможно, – засмеялся Спицын. – Настоящий мастер всегда немного фокусник. Должен же он получить какое-то удовольствие от своего мастерства!

Быков не понял – комплимент ли это или упрек, но на всякий случай ткнул Спицына в бок увесистым кулаком.

Ермаков отдал распоряжение начинать перетаскивать грузы из кладовых к кессону, а сам с Быковым отправился на «Мальчике» в глубокую разведку. Над болотом спускалась ночь, непроницаемая черная тьма окутала все вокруг, когда в тумане снова заплясали пятна света и «Мальчик», переваливаясь с гусеницы на гусеницу, весь забрызганный грязью, вернулся под грузовой люк. В узком коридоре Ермаков присел на один из тюков. Все выжидательно смотрели на него. Быков опустился на корточки рядом с ним. Лицо его выражало рассеянное недоумение.

– Итак, Анатолий Борисович? – не вытерпел Юрковский.

– Что, Владимир Сергеевич?

– Вы были… там?

– Где?

– В зарослях.

– В водорослях, – проворчал водитель.

– Были.

– И…

– Ничего. Быков прав: «Мальчик» проходит везде. Превосходная машина. И превосходный водитель.

– Э-хэм, – кашлянул превосходный водитель.

– А как… там?

– В зарослях? – Ермаков поднялся. – Не сомневаюсь, очень интересно. Рассказывать об этом бессмысленно. Через… – он посмотрел на часы, – через четырнадцать часов двинемся, сами увидите.

Они проработали несколько часов подряд. Погрузка «Мальчика» была в основном закончена.

Быков и Ермаков последний раз осмотрели транспортер от перископов до гусениц, покопались в машинном отсеке, опробовали прочность креплений грузов, заполнивших почти все свободное пространство в пассажирском отделении.

Ермаков задержался у радио, а Быков выбрался наружу. Все уже ждали их, и влажная силикетовая ткань костюмов отсвечивала в луче прожектора.

– Как там, Алеха? – осведомился Дауге. – Скоро спать пойдем?

– Сейчас. Командир уже заканчивает.

– Иэ-хэ-хэ! – Богдан зевнул, сладко потянулся. – Хорошо будет вздремнуть сейчас… Устал я что-то, друзья…

– Сначала поужинаем, – торопливо сказал Михаил Антонович. – Делаю заявку на кусочек ветчины… у меня со вчерашнего дня в буфете лежит.

– Заявка не принята! – Дауге грозно упер руки в бока. – И вообще, заметьте: тот, кто рассчитывает на эту ветчину, рискует остаться с хорошим аппетитом, как говорят французы.

– Фи, – с негодованием произнес Юрковский. – Вся поэзия убита. Такая чудная ночь, а они – о ветчине.

Быков невольно оглянулся в бархатный непроницаемый мрак, прислушался к жутким звукам, доносившимся с болота.

– Сп'гаведливо, сп'гаведливо! – грассируя, подхватил Дауге. – Это так к'гасиво – туман, и ничего не видно. Ах, Миша, Миша!

– Ну что с ним говорить, – лениво добавил Спицын, – если он… иэ-хо-хо… криволинейного интеграла по простому контуру взять не может…

Михаил Антонович поднялся. Влажная силикетовая ткань костюма попала в луч прожектора и снова скрылась в темноте.

– Ветчина… – начал он торжественно.

– Крутиков! – грозно крикнул Юрковский. – Как вы смеете? Немедленно выйдите за скобки и одумайтесь!

Слушая шутки товарищей, Быков улыбался, испытывая то теплое радостное чувство, которое возникло у него при первом знакомстве. Господи, как давно это было! Он снова оглянулся на болото и поежился. Все впереди, все впереди!.. Тик… тик-тик… тик – едва слышно отстукивал счетчик.

Крышка командирской башенки откинулась, вылез Ермаков.

– Вы что не спите, полуночники? – удивился он.

– Вас ждем, Анатолий Борисович.

– Сейчас всем спать! Через четверть часа проверю.

Межпланетники, усталые, но довольные, перебрасываясь шутками, поднялись на «Хиус».

Но спать не пришлось. Когда они, сняв спецкостюмы, весело болтая и смеясь, спустились в кают-компанию, чтобы наскоро поужинать, спешивший впереди Крутиков вдруг поскользнулся и с размаху сел на пол.

– Вот злонравия достойные плоды! – провозгласил Юрковский.

– Черт! – Толстый штурман вскочил на ноги и понюхал ладонь. – Какой… кто разлил здесь эту гадость?

– Какую гадость?

Им все еще было весело.

– Не сваливай на других, Мишенька!..

– Ай-ай! Такой большой, а еще…

– Погодите, товарищи… – встревоженно сказал Ермаков. – Что это такое, действительно?

Пол в кают-компании был покрыт тонкой пленкой красноватой прозрачной слизи. И только теперь Быков ощутил резкий, неприятный запах, похожий на смрад от гниющих фруктов. В горле у него запершило. Юрковский шумно потянул носом, фыркнул и чихнул.

– Откуда эта вонища? – проговорил он, оглядываясь.

Ермаков нагнулся и осторожно взял немного слизи на палец в перчатке. Межпланетники недоуменно переглянулись.

– Что, собственно, случилось? – спросил Дауге нетерпеливо.

– Вот, смотрите! – Крутиков указал на буфет. – И там тоже! И там!

Из-под неплотно прикрытой дверцы буфета свешивались фестоны каких-то рыжих нитей. Большое рыжее пятно виднелось в углу возле холодильника. Забытая на столе тарелка была наполнена ржавой мохнатой паутиной.

– Плесень, что ли?

Ермаков, гадливо вытирая палец носовым платком, покачал головой.

– Об этом мы забыли… – пробормотал он.

– А! – Юрковский взял со стола тарелку, наклонил ее и с отвращением поставил. – Я понимаю.

Он подошел к буфету, затем склонился над пятном у холодильника. Быков с испугом и удивлением следил за ним.

– Что случилось? – снова спросил Дауге.

– Вам же сказано, – ответил Юрковский. – Мы потеряли бдительность. Мы впустили противника в свою крепость.

– Какого противника?

– Плесень… грибки… – будто про себя проговорил Ермаков. – Мы занесли в «Хиус» споры венерианской фауны, и вот результат… Как я мог забыть об этом? – Он сильно потер ладонями лицо. – Вот что, товарищи. Отставить сон и ужин. Необходимо осмотреть планетолет и тщательно продезинфицировать все помещения ультразвуком. Пока будем надеяться, что ничего опасного нет… но на всякий случай приказываю всем немедленно принять душ и обтереться спиртом.

– Может быть, после? – спросил Юрковский.

– После тоже. Но и сейчас обязательно. За работу, за работу!