Роберт Вегнер - Истории мееханского пограничья. Том I. Север

Услышав поздравление от попавшего в ловушку врага, мужчина лишь усмехнулся:

– Ga'naaeh , все, что осталось. Ga'ruulee распался, хотя сражался хорошо. Теперь мы закончим войну в этих горах. Я прав?

Под слоем Создания чужак впервые посмотрел темноволосому в глаза. Человек, обычный человек, бог, если и был, не соизволил показаться. Создание взвыло, требуя больше слоев kalhh и сражения. Но топор awenderi все еще горел в руках воина. Призывал к осторожности.

– Ты не представляешь себе, что будет, если Kaha'leeh распадется.

Произнеся это, с трудом подобранными чужими словами, он почувствовал стыд. Торг за жизнь. Мужчина мог понять это так, потому что покачал головой:

– Я не подарю тебе существования. Три тысячи моих людей погибли за ледником, втягивая ga'ruulee в ловушку. Пять тысяч полегло в бою. И столько же у Ag'heeri . Вы, ахеры, должны уйти. Если для этого будет необходимо уничтожить вашего хозяина…

Чужак прервал его сердитым фырканьем, злой на себя за минутную слабость:

– Ахеры? Ты даже не знаешь, как мы на самом деле называемся, дикарь. Kaha'leeh – не хозяин и его нельзя уничтожить. Что бы ты со мной не сделал, он возродится.

– Мы убедимся в этом позже. Прежде чем он возродится, мы изгоним вас из этого уголка Вселенной. А теперь… – Он дал знак рукой.

Слои kalhh обернулись вокруг чужака, прежде чем awenderi закончил жест. Личность тут же исчезла, появилось Создание, отскочившее назад, и развернувшееся в воздухе к шаманам. С этим человеком у него не было никаких шансов, с ними – небольшой. Без колебаний потянулось к guon , открылось ему, превратилось в оружие. Если Сила, плененная в леднике, взорвется, тем лучше.

С обеих рук, уже лап, вытянулись гранатовые, почти черные по краям острия. Удар был горизонтальным, способным разорвать ближайшего Ag'heeri напополам. Чернь схлестнулась с раскаленным добела лезвием ножа, находящиеся в нем духи взвыли.

Его Сила столкнулась с чем–то, чего guon не смог разрубить. Другие шаманы освободили своих духов, и те бросились на него словно снежная буря. Посыпались удары, его дергали и царапали, пытались сбить с ног. Личность уже упала бы, Создание только отскочило, избегая атак и потянувшись за Силой.

И в этот момент по нему ударил бог.

Ударил так, словно ветер задул свечу. Миг, и уже нет ничего, контакт с guon потерян, не хватает дыхания, тело охватила беспомощная усталость. Создание упало на лед и с огромным усилием посмотрело на мужчину. Темноволосый выглядел вроде так же, но абсолютно по–другому. Теперь он был настоящим awenderi – в нем был Бессмертный. Его спутников почти не было видно из–за неожиданно явленной Силы. Ga'naaeh , даже такой опытный как он, не мог ничего поделать.

Человек подошел к нему, поднимая топор. Бог не мог отказать себе в удовольствии лично закончить эту битву.

И тогда ледник, все еще пульсирующий Силой, все еще шипящий и булькающий в своих глубинах, показал, что есть в мире силы, которые могут помешать даже планам богов. Раздался треск и все задрожало. Лежащее на льду Создание почувствовало, как поверхность под ним лопается на мелкие кусочки. На мгновение появилась удивительная легкость, а затем тело упало вниз.

Ледяная вода сомкнулась над головой, выдавливая воздух из легких. Создание, все еще контролирующее тело, пришло в ярость. Оно снова потянулось к guon , готовое все разнести на куски – и наступила темнота.

Наверху возникла суматоха. Шаманы Ag'heeri , жившие в горах дольше, чем люди, первыми догадались, что лед начал трескаться. Духи бросились к своим владельцам, окружили их, подняли вверх. Соратникам awenderi повезло меньше, крошащийся на куски ледник поглотил нескольких из них прежде, чем вмешался Сетрен. Бог объял всех своей Силой, вырвал из пасти смерти провалившихся и притянул к себе. Успокоил ледник, остановил танцующие ледяные глыбы. Вода, заполнившая промытую ледником пещеру, еще не сомкнулась над чужим, а он уже стоял на краю пролома и смотрел вниз. В тот момент, когда ga'naaeh потянулся к guon , бог протянул руку и все замерло. Пространство пещеры затянуло льдом.

На несколько мгновений воцарилась тишина.

– Этого будет достаточно?

Вопрос прозвучал из уст самого высокого из шаманов, одетого в шкуры серебряных лисиц. Рисунки на его голове превращали лицо в череп.

– А что говорят духи? – Ответил вопросом на вопрос awenderi . Теперь он вновь был человеком, но по–прежнему привлекал к себе внимание. Тень присутствия бога все еще танцевала в глубине его глаз.

Ag'heeri мрачно улыбнулся:

– Этот ледник сам наполовину дух. Ты разбудил его, высвободив Силу, он отгоняет моих слуг, не пускает их вглубь. Ga'naaeh умер?

– А ты не слышишь? Поверни уши на север, шаман. Послушай, что несет ветер.

Некоторое время все Ag'heeri прислушивались.

– Плач – сказал наконец–то татуированный.

– Плач – согласился awenderi . – Kaha'leeh распадается. Гибнет единство. Теперь они не смогут удержаться на этой стороне. Мы только что закончили войну на севере.

Четыре шамана улыбнулись, сверкая красными клыками. Одетый в лисьи шкуры первым вернулся к серьезному разговору:

– И что теперь, Сетрен? Пойдешь на юг? Поможешь Сероволосой?

– Лааль была среди тех, кто развязал войну, так пусть сама и заканчивает. У меня хватит работы и здесь. А вы?

– Мы? Как ты говоришь, работы хватит. Поселения нужно отстроить, проклятые места очистить, много лет пройдет, прежде чем мы приведем горы в порядок.

Awenderi кивнул, затем глубоко поклонился. Его товарищи тоже.

– Мы не забудем, – заверил он. – Никогда не забудем битвы плечом к плечу и пролитой вместе крови. Если бы Народ Гор поддержал другую сторону, мы не победили бы захватчиков.

Самый высокий из шаманов насмешливо ухмыльнулся:

– Моя мать говорила, что единственная вещь короче члена ее мужа – это человеческая память. А у него на самом деле маленький член. Так говорят все мои тётки по материнской линии, ха–ха. Поэтому пусть будет просто мир между нами. И пусть наши духи всегда помнят: один день мира стоит сотен лет войны.

– Так и будет, шаман, пока нас объединяет общая память.

– Лейтенант лив–Даравит, можете войти.

Кеннет встал, поправил пояс с мечом, оправил стеганую куртку и вошел внутрь.

– Здравствуйте, лейтенант. – Полковник стоял у окна и смотрел во двор. – Вольно.

Старший офицер повернулся и подошел к своему столу. Невысокий, худой и темноволосый, он не выглядел военным, командиром полка Горной Стражи. Он выглядел как… лейтенант каждый раз искал подходящее слово. Лесоруб, ремесленник, арендатор, пытающийся содержать жену и шестерых детей на клочке каменистой земли. Определить, что именно вызывает такое впечатление, было нелегко, но Кеннету уже некоторое время казалось, будто он знает ответ. Дело не в том, почему полковник Геванр не ходил как военный и не вел себя как военный. В глаза скорее бросалось отсутствие определенной, хм… ауры. В каждом человеке, привыкшем проливать свою или чужую кровь, через некоторое время появляется некая твердость, внутренний стальной стержень, предупреждающий других – не стоит меня задевать. У полковника его не было – или он спрятал его очень глубоко, как самое драгоценное сокровище.