Роберт Вегнер - Истории мееханского пограничья. Том I. Север

Он глотнул из бутылки, вздрогнул и вытер рот рукавом:

– Если это и сак, то на нашу жадность. Надо было видеть, как делили берег, как за каждую четверть дюйма спорили, а если сосед на палец забор сдвигал, то за ножи брались. А потом… Как заборы поставили, и каждый заперся в своем дворе, покоя вообще не стало.

Кеннет фыркнул:

– Ну да, это ужасно, вас заставили тут жить и грабить трупы. Если бы только могли уйти…

Чернобородый посмотрела на него без злости, с потаенной грустью в глазах:

– А некоторые и уехали, смогли это сделать. Но не все такие сильные. А Вы бы уехали? Если после каждой волны могли бы на пороге собственного дома найти такое? – Он полез за пазуху и вытащил маленький сверток. Осторожно развернул. Золотой перстень, два маленьких змея сплелись хвостами и сжали челюсти на прозрачном как вода камне размером с голубиное яйцо. Лейтенант взял перстень и поднес к глазам. Каждая мельчайшая чешуйка на змеином теле была тщательно выгравирована, глаза сияли голубыми камешками, маленькие, тоньше волоса, раздвоенные язычки лизали алмаз. В том, что это был именно алмаз, он не сомневался.

– Он слишком велик для меня, да и на Ваши пальцы тоже. Но это ничего. Я не осмелился его носить, хотя это самая красивая вещь, которую я видел в жизни.

– Кто его носил?

– Какой–то ахер на шейном шнурке. – Рыбак осторожно забрал свое кольцо. – Ушли бы? Ну, господин лейтенант, ушли бы, зная, как другие находят на берегу такие чудеса? Когда в детстве ешь суп с водорослями, то не хватит сил забрать отсюда семью и попытать счастья в другом месте.

– С уже собранного можно было купить хорошее хозяйство с большим куском плодородной земли. Где угодно в этих горах или за их пределами. Отправить сыновей в школу… Или им земли прикупить, жен хороших найти, внуков дождаться.

– Да, и каждую ночь просыпаться по десять раз, ожидая волны, которая не придет, и думать – какие чудеса выбросит на берег, а меня там не будет, чтобы подобрать. Я пытался, уехал на полгода, хотел даже к вам, в Стражу записаться, но, в конце концов, притащило меня назад. – Рыбак посмотрел на водную гладь. – Это озеро… Как тут родился…

Он осторожно положил перстень на ладонь, и не глядя на лейтенанта, сказал:

– Если бы некий мудрый офицер увел своих людей в казармы и не…

– Ветер, – сказал Кеннет.

– Что?

– Ветер подул, я не расслышал, что ты там говорил, хозяин. Но если бы вдруг подумал, будто хочешь меня купить как городского служку… – процедил он сквозь стиснутые зубы – то наверно отрубил бы руку, которой мне взятку подсовываешь.

Рыбак сжал ладонь.

– Скажешь мне, кто убивает? – Лейтенант сделал вид, будто не заметил дрожание плеч и бледность чернобородого. Не собирался давать ему покоя. – Вы нашли что–то не совсем мертвое, верно? Ахер? Человек? Одержимый? Трупы людей и ахеров, сбрасываемые ледником в озеро – это останки после древней битвы. Там пользовались магией, возможно призвали кого–то демона, чудовище из–за Мрака, который попал в лед как остальные, но не умер. Вы его разбудили, и он теперь убивает.

Его собеседник перестал дрожать и покачал головой:

– Мы не нашли ничего живого. Ничего полумертвого. Все водой принесенное, пригодно только на корм рыбам. Да, случалось находить странные вещи. Остатки амулетов, каменные плитки с непонятными знаками, оружие, которое не только резало и кололо. Человек сразу чувствует магическое или магией попахивающее. Выбрасываем такие находки туда же, куда и трупы. По крайней мере, такой у нас уговор, – сказал он быстро.

– Я уже вижу, как выбрасывают в воду золотой кулон. – Ухмыльнулся криво Кеннет. – Даже если бы висела на нем орда демонов, все равно оставите в доме. Жадность ослепляет, почему убитый вышел наружу до восхода солнца? Увидел что–то в воде и не выдержал, так ведь? Озеро иногда забирает пренесенное, вот он и рискнул – и закончил с разорванным горлом. Кто тут убивает, хозяин? Почему боится воды? И почему сами не пытаетесь его прикончить?

– А с кем бы я на него пошел? – Большие ладони рыбака сжались в кулаки. Чернобородый говорил короткими фразами, словно выстреливая их в воздух. – С теми, из–за забора? Семьи держатся по две, по три, а тут пришлось бы всех собирать! Большинство моей смерти только обрадовались бы, меньше голов для дележа. А тут из года в год… Берег уже не такой как раньше. Хочешь рассказ о том, как мы скурвились? Держи. Три месяца назад утонул один, волна перевернула лодку, а вода здесь ледяная. Остались у него жена и двое детей. Это семья всегда держалась особняком, друзей у них не было, и потому быстро поплатилась. За два дня соседи обокрали их, ведь в доме не было мужчины. Через месяц, когда вынесли у них все и прогнали с их участка берега, женщина повесилась на чердаке. Там, в третьем слева доме. Если бы не староста, то и детей утопили бы по–тихому. А он взял их к себе на службу, ну и ладно, иначе в родном поселке с голоду бы померли. Ведь это уже не Бирт, а сборище диких псов, привязанных к своему куску берега. Те, кому уже хватило всего этого, ушли, остальные разделились на четыре–пять групп и держатся вместе. Как я со старостой, Оврином и молодым Лавом.

– А те дети, старостой пригретые? Где они?

– Не знаю, пропали куда–то. Когда начались неприятности, никто не думал за ними присматривать, вот они и удрали, наверное. Значит у них ума больше оказалось, чем у нас всех.

Он наблюдал за ним большую часть дня. Смотрел как спит, бормочет, пьет, съеживается в земляной дыре, снова спит.

Вы объединились, так ведь? Ты искал хозяина, вторую половинку, дополнение. Нет больше ума, нет управления, но ты каким–то образом перенес свою тоску о нем. Нашел душу, достаточно одинокую и испуганную, она поддалась и присоединилась. Теперь не ищешь выхода или способа вернуться домой. Желание иметь нового хозяина стало смыслом твоего существования. Как много ты помнишь? Помнишь ли воду, смыкающуюся над головой, и лед, сжимающий тебя со всех сторон? Поэтому избегаешь озера? Спишь подальше от берега и не хочешь приближаться к воде. Но каждую ночь приходишь в поселок.

Убиваешь чудовище.

Они ждали. Ночь приближалась, а рота Стражи не собиралась уходить отсюда. Кто бы там не командовал, решил не допустить сегодня новых убийств.

Андерелл наблюдал, как солдаты наводят свои порядки, и слова, которые шептал себе под нос, загнали бы в краску всех маркитанток в северных провинциях. На его глазах рушилась вся засада, они зря пролежали на холодных камнях последние несколько дней. Убивающее рыбаков существо не будет настолько глупым, и не покажется сегодняшней ночью.

Сначала стражники приказали освободить все дома на восточной стороне поселка, а жителей загнали в оставшиеся. Те пытались сопротивляться, но выбор был прост. Или оставляешь дом, или садишься в лодку и покидаешь это место. Решительные жесты десятников не оставляли другого выбора. В двух случаях сопротивление было сломлено, людей вытаскивали силой, разбивая двери и ставни в пух и прах. Никто бы не осмелился ночевать в открытом доме. Но, как заметил Андерелл, большинство рыбаков приняли требования солдат с облегчением. Собирали свое добро, какие–то вьюки, короба, сундуки, и переходили в десять домов на западной стороне. Столько солдаты позволили занять – как оказалось, местных было меньше полутора сотен. Теперь стражники через каждые несколько шагов раскладывали у забора кучи дров, укрепляли двери и окна, переворачивали заборы, разделяющие занятые дома.