Алла Вологжанина - На тропе Луны

– Возьмите по одному, – сказал Резанов. – Полезные штуки. Во-первых, они мой «сувенир» нейтрализуют, да и вообще почти любой гипноз. Во-вторых, через них можно связаться друг с другом.

– А как ты их сделал? – поинтересовался Митька.

– Сплавил кучу всякой фигни, – пожал тот плечами, – сложно только разобраться, что сплавлять с учетом глубины, а для чего и трехмерки хватит. Ну, и чтобы шар при этом получился, самая удобная форма. Считайте, что это наши… талисманы. Понимаете, да? Есть «сувениры», гипнотизирующие механизмы. А это – «талисаны» – другой тип.

Карина осторожно сжала шарик, руке стало щекотно. Но не просто, а как-то… в самой глубине. И накатило странное ощущение…

– Блин… – вырвалось у нее.

– Что? – почти хором отозвались остальные.

– Ничего. Просто чувство такое… Как будто раньше мы ползли себе, как гусеницы по дороге, и вдруг бабах! Тормоза сорвались, предохранители снесло… И такое началось!

Центр помощи подросткам «Дом Марко» находился в старом купеческом особнячке.

Изначально просторные комнаты располагались анфиладой, то есть переходили одна в другую. Но с помощью гипсокартона эти анфилады давно были превращены в длинный коридор с небольшими спальнями по обе стороны. На первом этаже, где помещались медпункт и лазарет, перегородки были кирпичные, а в паре комнат и вовсе бетонные.

Обитатели центра, конечно же, интересовались, почему нежилые комнаты по левой стороне «медпунктского» коридора похожи на глухие «казематы» без окон, на что Марк неизменно отвечал: «На всякий случай», но что это за случай, не объяснял.

Не объяснял до того раннего осеннего утра, когда притащил на себе раненого.

Марк устроил его в комнатушке без окон и строго-настрого запретил детям подходить близко. Послушались даже самые отпетые хулиганы – кому охота лишиться осеннего похода и зимних лыжных покатух в придачу. Да и вид раненого человека несколько ошарашил, а оттого утихомирил ребят.

Марк регулярно навещал раненого – кормил, перевязывал, разговаривал.

Последнее шло туго. Отгрызенная Марком в драке рука ликантропа почти отросла заново, правда, в человеческую уже не превращалась.

Удивительно, как у этих промежуточных тварей все быстро заживает.

Лапа-то отрастала, но сам ликантроп почти все время находился в полузабытьи. В лучшем случае. В худшем – метался в бреду и страшно температурил. Честно говоря, Марк с ним вконец измотался, а ведь надо было еще присматривать за подопечными. Да и с детенышами что-то решать – совершенно не дело им вот так по городу носиться и собирать приключения себе на… подхвостья.

Поначалу единственное, что было понятно из бреда раненого ликантропа, – вредить детенышам он не собирался. Хотя кто его, слетевшего с катушек оборотня поневоле, знает? По-настоящему Марку повезло лишь через несколько дней после странного инцидента с четырьмя восьмиклассницами, одновременно впавшими в легкий транс на перемене.

Пациент (пленник?) был в сознании. Глаза ликантропа из мутно-серых стали светло-синими, и температура спала до тридцати семи с половиной.

– Говорить можешь? – убирая градусник, спросил Марк.

Тот кивнул. Немногословный тип. Как-то незаметно и сам начинаешь перенимать эту сверхлаконичную, но не слишком внятную манеру изъясняться.

– Охранника в архиве помнишь? – Кивок. – Ты его загипнотизировал с помощью, как его? «Сувенира»? У кого еще может быть такая штука?

Ликантроп медленно покачал кудрявой головой:

– Только у того, кто мой сувенир сделал. Но этого человека нет в городе. Никогда не было.

– Видимо, прибыл. У меня, представь себе, в понедельник четырех восьмиклассниц увезли с уроков по домам в таком же оглушенном состоянии. И поблизости вертелась девчонка, которую ты в архиве ловил, да не поймал. Она, заметь, была в полном порядке. И внезапно появился новенький, аж из самой Москвы. Некто Арнольд Резанов. Младший.

– Кто?! – Раненый рванулся вперед и обмяк. – Выпусти…

– Куда тебя выпустить? Ты вон лежишь-то с трудом. Я уже понял, что детенышей жрать ты не собирался, поэтому и убивать тебя передумал…

Без лишних слов раненый вскочил, выдирая капельницу, и бросился на Марка.

– Выпусти!.. – то ли зарычал, то ли застонал он.

Марк довольно легко опрокинул его на спину, придавил бедолагу к постели, отметив, что температура снова пошла вверх.

– Паскуда, мразь… – вырываясь, стонал раненый, но Марк почему-то понял, что ругань была не в его адрес. – Обещал же, обещал…

– Что обещал? И кто?

Глаза ликантропа снова помутнели и посерели. Ах ты, черт, опять его уколами обкалывать придется.

– Он обещал пацана не впутывать, – выдохнул тот. – Убью гада.

– Кто обещал-то?

– Хозяин. Босс. Резанов. Охотник за бессмертием.

Последние слова были, как удар под дых. Охотник за бессмертием.

Детеныши. Марк выпустил раненого, кинулся было к двери, но когтистая лапа ухватила его за рукав.

– Защити пацана, я теперь не могу. С детенышами вместе… защити.

– Да понял, понял. Не тронет его никто…

– Марко, ты ни черта не понял. Его уже давно… тронуло. Ты не понимаешь, что ли? Этот пацан, Арно, мой «сувенир» сделал. Он и не такое может. Волка найди, взрослого. Дирке зовут. Если он живой еще… Ты в моем рюкзаке все обшарил? В пенале серый кожаный шнур. Это Эрремара, Дирке то есть. Ищи его, детенышей собирайте, тут сейчас такое начнется… И ТАМ тоже.

Марка на месте подбросило.

– Что ты знаешь про «там»?

– Мало чего, но если не соберешь детей, ни «там», ни «тут» не будет. Ты знаешь, о чем я… Защитник фигов.

– Уж какой есть, – то ли сказал, то ли подумал Марк, выбегая.

Им всем было по дороге. Они шли, собирая осенние листья, – кленов в городе было с десяток. Все когда-то привезли из более южных областей и высадили на улице Подгорной, плавно переходившей в совсем уже окраинный Крылаткин тупик. Тут Арнохе следовало первым свернуть во двор коттеджа, где он жил уже третью неделю.

У самых ворот их поджидал второй обитатель дома – высокий сутулый парень в мешковатых джинсах и старом свитере. Он ежился, наверное, мерз на ветру, пихал руки в карманы так глубоко, словно тоже четвертым измерением баловался. Когда они приблизились, стало видно, что глаза Дирке покраснели.

– Дирке, ты чего тут торчишь? – удивился Арно.

– Чего торчу? Тебя жду. Ты мне врал, а сам с волчонком сдружился? Это кто, по-твоему? – Он говорил отрывисто, нервно, но смотрел на ребят так, словно они и не разумные существа вовсе, а так, камни у дороги.

– Я… э… Дирке, а ты не офигел ли? Я перед тобой отчитываться не буду перед папой отчитаюсь.

Тот зло выдохнул через ноздри. Митька инстинктивно загородил собой девчонок.