Андрей Величко - Третья попытка

Надо сказать, что Екатерина Арнольдовна успела весьма основательно подготовиться к путешествию в прошлое, несмотря на малый срок, имевшийся в ее распоряжении. Когда следующим вечером я зашел к ней, она была в комбинезоне с высоким воротником, а на ковре посреди комнаты лежали свернутая палатка и сумка. Я положил рядом свой рюкзак и на всякий случай поинтересовался:

– Не передумали? Ну, раз нет, тогда садитесь вот тут. На стульчик нежелательно, он же останется здесь, а там вам придется падать с его высоты, потому как переход, по крайней мере у меня, вызывает кратковременную потерю сознания. Просто сесть на ковер можете?

Это получилось, хоть и не сразу. Я закинул рюкзак за спину, немного переложил сумку и палатку, после чего стал на них коленями. Из одежды на мне были майка, трусы, шорты и кроссовки на босу ногу, то есть контакт со всем подлежащим перемещению вроде получался нормальным. Потом протянул руку соседке, и она, выпустив из-под рукавов какие-то шнурки, вцепилась в мой локоть.

– А они зачем? – не понял я.

– Я их на всякий случай пришила к прочим деталям туалета, которые под комбинезоном, – пояснила будущая путешественница во времени. – Перенесутся – хорошо, нет – тоже не очень страшно. Мы уже отправляемся?

Она наклонила голову к моей руке и попросила:

– Возьмитесь, пожалуйста, двумя пальцами за локон парика, а то мне не хотелось бы оказаться там без него. И, если можно, не задерживайтесь со стартом – долго в такой позе мне не высидеть.

– Уже начинаю, держитесь крепче.

После переноса я пришел в себя сразу, даже не успев упасть с палатки и сумки. Правда, соображал еще плохо и только примерно через минуту заметил, что спутница лежит в какой-то не очень естественной позе и не шевелится. Да и выглядела она больше похожей на труп, чем на ту пожилую даму, что недавно сидела на ковре рядом со мной.

Ну вот, угробил бабушку, мелькнула паническая мысль, однако тут «угробленная» зашевелилась и попыталась приподняться. Я помог ей, радуясь, что она хотя бы осталась в живых, и пытаясь сообразить, надолго ли это. Потому как выглядела она гораздо хуже, чем при отбытии, как будто разом постарела еще лет на десять.

– Екатерина Арнольдовна, что с вами? Вам плохо?

– Мы уже перенеслись? Да, действительно, а я даже как-то не до конца верила, вы уж простите старуху. Самочувствие же мое не хуже, чем должно быть в таком возрасте, – с некоторым недоумением ответила она. – А разве с моим видом что-то не так? Тогда погодите минутку.

Она расстегнула свою сумку и достала зеркальце, взглянув в которое рассмеялась.

– Вадик, – сказала она, повернувшись ко мне спиной и начав еще что-то искать в сумке, – вспомните свой рассказ про первое путешествие сюда. Вы потом не могли понять, почему носки, в которых вы почти целый день бродили по берегу, остались практически чистыми. Они ведь контактировали с вашими ногами и перенеслись назад в будущее, а у налипшей на них грязи такого контакта не было. Вот и здесь почти то же самое. Я перенеслась на ваш остров, ибо крепко за вас цеплялась, а вся штукатурка осталась в двадцать первом веке.

– Что? – не понял я.

– Косметика. То, что вас так ужаснуло, – это и есть натуральный вид старой карги, непонятно почему вдруг сильно зажившейся на белом свете. Думаете, легко в моем возрасте и с соответствующим ему набором болячек выглядеть не больше чем на семьдесят? В общем, если вам не трудно, займитесь чем-нибудь полезным, а я примерно через полчаса надеюсь вновь стать хоть и отдаленно, но все же похожей на женщину.

– Я поставлю вашу палатку. Насчет места пожелания будут?

– Замечательно, буду вам очень благодарна, а место – на ваше усмотрение. Прошу простить, что вам приходится разговаривать с моей спиной, но у меня, увы, на это есть весьма весомые причины.

С приведением в порядок своей внешности дама возилась заметно дольше, чем обещала. Я успел натаскать сухой травы и выстелить ею место, на которое потом поставил палатку. Она оказалась несколько меньше моей – два на два метра и в высоту метр восемьдесят. Потом достал из своего рюкзака матрас – я его взял, не будучи уверенным, что он есть у моей спутницы. Надул, положил рядом одеяло и постельное белье. Затем подвесил к потолку фонарь, протащил проводку от него к аккумулятору от списанного бесперебойника. Поставил в углу металлическую кружку и положил рядом складной нож с ложкой и вилкой. Потом принес дров и успел разжечь костер, когда наконец Екатерина Арнольдовна сочла свой вид настолько приличным, чтобы показаться мне. У меня отлегло от сердца – теперь она выглядела даже несколько лучше, чем обычно.

– Все, я готова к доисторической жизни, – сообщила она. – Что мне делать?

– Наверное, обустраиваться в палатке. Где-то через час у нас будет ужин. В меню устрицы, но их еще надо собрать, потом сварить, этим займусь я. А вы, если станет скучно, можете поддерживать костер.

В своей палатке я разделся до трусов, взял маску, ласты, большой нож и хотел было отправиться к бухте, но соседка, глянув на мой вид, спросила:

– Вы их будете собирать? Тогда возьмите вот это.

Она достала из своей сумки какую-то сетку с ручками.

– Это авоська, безразмерная сумка для походов за продуктами. Возможно, сейчас она не очень распространена, но в советское время была весьма популярна. Мне кажется, в нее будет удобно складывать ваших устриц, если я правильно представляю себе их размеры.

Набирать «устриц», под которыми подразумевались все те же мидии, только новое название звучало как-то благороднее, в авоську действительно оказалось удобно, и добыча полуфабриката для ужина заняла полчаса. Разумеется, теперь я не собирался есть их сырыми или тем более предлагать такое своей гостье, ибо приготовить моллюсков было совсем нетрудно. Надо просто немного почистить раковины от внешних наслоений ножом, а потом бросить в кипящую смесь двух третей пресной и одной трети морской воды. Естественно, что кипение тут же прекратится, а когда оно только-только начнется снова, мидии готовы. Тех, которые раскрылись, можно подавать к столу, а которые нет – это отходы.

Мои опасения, что старушка заболеет от первобытных условий жизни, оказались беспочвенными. Мало того, в молодости Екатерина Арнольдовна, по ее словам, часто ходила в походы, так что разводить костер у нее, например, получалось лучше, чем у меня. Да и с удочками она сидела довольно результативно. Но вот молодеть, как та крыса, не начала и через неделю островной жизни, и через две, и через три тоже. Разве что немного поправилась, то есть перестала так уж сильно напоминать мумию.

Я несколько раз сходил в Москву – в основном за продуктами, по определению отсутствующими на острове. И притащил ружье, так что теперь в нашем меню стала регулярно появляться птица. Кстати, выяснилось, что ее надо не только ощипывать перед употреблением, но и обжигать на открытом огне! Впрочем, все кулинарные работы соседка взвалила на себя, а мне оставалось только охотиться. По поводу чего однажды вечером Екатерина Арнольдовна попросила меня: