Константин Калбазов - Несгибаемый

Петр снова передернул рычаг. Никакого движения. Доснарядил в магазин израсходованные три патрона. Подобрал наган и опустил в карман. Поднялся на ноги, сунул лыжные палки сзади за пояс, чтобы не мешали. Двинулся к убитым. По крайней мере, он полагал, что к убитым. Промелькнула мысль о том, чтобы зарядить револьвер, но Петр ее тут же отмел. Все же снаряжение нагана – несколько мешкотное дело, и для этого требуется задействовать две руки. Выпускать же из хватки готовое к бою оружие сейчас как-то не хотелось. Так и приближался к злоумышленникам в готовности открыть огонь.

Вот так. Никаких мук совести. Никакой растерянности. Одно только удовлетворение, вызванное тем, что желавшие ему смерти умерли сами. Петр даже испугался того, насколько легко принял тот факт, что минуту назад лишил жизни двоих человек.

Н-да. Впрочем, когда стреляешь с расстояния в пару сотен метров и видишь, как падают безымянные фигурки, то да, воспринимается это как-то отстраненно. Как нечто нереальное. Ну подумаешь. Бах. И фигурка упала. Бах. И вторая сунулась лицом в снег. Не как в кино, но точно как на сцене театра. Кстати, ходил он в местный, в своем мире как-то не сподобился, а тут отчего-то захотелось. Игра актеров так себе. Но Петру все равно понравилось.

При чем тут театр? Да ни при чем. Думать о том, что перед ним лежит один труп, а второй тип пускает кровавые пузыри, как-то не хотелось. Лучше уж о театре и нереальности происходящего. Но главное – это то, что Петр ощутил облегчение: все же он не способен на равнодушное убийство. Вот если бы ему понравилось… Вот кем-кем, а зверем в человеческом облике становиться не хотелось.

А еще его начало колотить. Страх до него добрался и сдавил нутро холодными тисками лишь теперь. Глянул на руки. Трясутся. Хочется думать, что от адреналина и созерцания картины убитого и раненного им мужиков. Но сам Петр знает точно: это страх. Он только что был на волосок от смерти, и злодеи могли стоять сейчас над его телом.

Этих двоих он не знал. И не понимал, с чего бы им на него нападать. Когда осознал, что его хотят убить, то решил было, что это Андрей и Остап, подручные купца Заболотного. Удивился тому, что у них на двоих одна винтовка, но в том, что это они, не сомневался. А вот теперь ничего не понимал. Двое бородатых типов, обветренные лица с шелушащейся и потрескавшейся кожей. Явно уже давно бродят вдали от жилья. Это понимает даже Петр, не особо разбирающийся в подобных вещах. Беглые каторжники? А разве в зиму бегают?

Вот так стоял и мысленно рассуждал над тем, кто бы это мог быть, пока раненый не затих, устремив невидящий взгляд в чистое синее небо. Петр машинально поднял глаза, потом, спохватившись, достал часы. Три пополудни. Еще пара часов, и начнет темнеть. Поторопиться бы.

Он подхватил винтовку нападавших. Затвор открыт. Легко дослал его вперед и провернул на девяносто градусов. Оружие, к слову сказать, изрядно изгваздано и давно не видело ухода. Так что очень может быть, что заминка случилась из-за этого.

Закинув карабин и винтовку за спину, побежал в сторону города. До полицейской управы версты четыре будет, никак не меньше, если не больше. За полчаса добежит. Пока суд да дело, пока доберутся сюда. Словом, нет времени. Торопиться нужно. О том, чтобы скрыть данный факт, у Петра и мысли как-то не возникло. Во-первых, он защищался. Во-вторых, не такая уж тут тайга, до окраины города недалеко, а потому мало ли как оно может обернуться. Превращаться в беглого и прятаться у него желания не было. В-третьих, через четыре месяца у него экзамены в училище, и он намеревался получить корочки механика и машиниста.

– Куда прешь? – осадил его у ворот дежуривший городовой. – Ты бы еще с гаубицей в участок приперся. А ну давай отсюдова.

– Погоди, служивый. Мне бы к судебному следователю Кравцову. – Помнящий добро следователь был четвертой причиной, побудившей Петра сразу же бежать в полицию.

– А еще чего?

– Послушай, как бы тебе потом не пожалеть. Боже упаси, я тебе не угрожаю, – тут же поспешил выставить перед собой руки в примирительном жесте Петр. – Просто я по горячему делу. А ружья… Да хочешь, я их тут у тебя оставлю.

– На кой они мне, – задумчиво отмахнулся городовой. – Заряжены?

– Да.

– Разряжай.

– Винчестер разряжу, как скажешь. А вот как быть с винтовкой, не знаю. Улика это. Вдруг нельзя.

– Хм… – Городовой задумчиво сграбастал в рукавицу бритый подбородок. – Винчестер разряжай, а винтовку давай сюда, – наконец принял он решение.

Петр опустился на колено, уложив снятую рукавицу на снег. Потом, быстро работая рычагом, выщелкнул в нее все патроны и, показав затворную раму без патронов городовому, поднялся на ноги. Тот удовлетворенно кивнул и указал на здание управы, пошли, мол.

Там переговорил с дежурным, вручил ему винтовку и вернулся на пост. Тот, в свою очередь, потребовал объяснения. Ни о каком Кравцове и слышать не хотел. Все происшествия в городе и его окрестностях – в первую голову забота дежурного. А там уж доложится начальству, и дальше – как оно решит. Кравцов – значит, Кравцов, дежурному унтеру без разницы.

Оказалось, что кататься по подобным делам целому судебному следователю не с руки. Отправили полицейского урядника, должность сродни участковому из мира Петра. Уж со службой полиции у себя дома он был знаком едва ли не изнутри. Но с другой стороны, здесь вообще с кадрами как-то не очень. Ни разу не полицейское государство Россия, при таких-то скромных штатах на единицу населения. Точно не полицейское.

Как ни странно, но на место отправились не пешком, а… Вот такую технику Петр тут пока как-то не встречал. Грузопассажирский автомобиль. Закрытая кабина на пять мест вместе с водительским, что-то похожее на «Руссо-Балт»: и кузовом с деревянными бортами, и брезентовым тентом. Вместо передних колес установлены лыжи, сзади две пары ведущих колес с натянутыми на них резиновыми гусеницами.

Хм. А ведь «Руссо-Балт» и есть. Вон надпись на радиаторной решетке. Насчет аэросаней Петр спрашивал. В плане их разработок Россия шла впереди планеты всей. Лидировали русские и в выпуске внедорожных автомобилей. Сказывались особенность территории и практически полное отсутствие дорог. Но вот о такой гибридной технике на гусенично-колесном и гусенично-лыжном ходу Петру слышать не доводилось.

Не удержался от того, чтобы рассмотреть машину повнимательнее. Ну коль скоро все одно ждать, пока группа соберется.

– Интересно? – не без гордости спросил шофер.

Вообще-то, если судить по тому, что тут используется паровая машина, то и он должен бы называться машинистом. Но нет. Машинисты на паровозах, а автомобили водят шофера.

– Я в железнодорожных мастерских работаю. Случается, и автомобили чиним. Но с таким пока не сталкивался, – пояснил Петр.